Марсель Мосс - Социальные функции священного

Мы не будем перечислять разные орудия [139], которые кладут на жертвенник [140], либо изготовив на месте, либо совершив различные очистительные ритуалы. Но среди них есть одно, которое должно привлечь наше внимание, поскольку оно, по сути, представляет собой часть жертвенника [141]; это топа (умра), жертвенный столб, к которому привязывают животное. Это не какая-то грубая материя: дерево, из которого его сделали, само по себе обладало божественной природой [142], дополнительно подкрепляемой помазаниями и возлияниями [143]. Оно тоже занимает выдающееся положение, потому что стоит там, где будет находиться самое важное из видимых действующих лиц, принимающих участие в церемонии [144]— жертва. И в брахманах оно также изображается одной из точек, где сходятся и концентрируются все сакральные силы, участвующие в жертвоприношении. Его тонкий ствол напоминает о способе, каким боги поднялись на небо [145]; своей верхней частью он дает власть над небесными предметами и явлениями, средней частью — над атмосферными, нижней — над земными [146]. Но в то же время он представляет жертвователя, поскольку высота столба равна его росту [147]. Окропляя его, тем самым окропляют жертвователя. Укрепляя его, тем самым укрепляют жертвователя [148]. Та связь, которую олицетворяет собой жрец, связь, означающая слияние богов и жертвователя, выражена в жертвенном столбе еще отчетливее, но выражена в полной мере она будет только в самой жертве [149].

Теперь мизансцена определена. Актеры готовы. Выход жертвы положит начало спектакля. Но, прежде чем перейти к ее появлению, мы должны отметить важную черту ритуала жертвоприношения — абсолютную непрерывность, которая требуется от него. С момента начала [150]жертвоприношение должно продолжаться до конца без перерывов и в строгом ритуальном порядке. Нужно, чтобы все операции, из которых оно состоит, совершались без перерыва и каждая стояла строго на своем месте. Ведь если силы, пущенные в ход, не направляются в точно предписанном направлении, они выходят из-под контроля жертвователя и жреца и оборачиваются своей страшной мощью против них [151]. Но даже этой внешней непрерывности ритуала недостаточно [152]. Равно как для жертвователя, так и для жреца требуется еще своего рода твердость духа по отношению к богам, жертве, обету, который нужно исполнить [153]. Они должны были твердо верить в то, что жертвоприношение непременно подействует, автоматически приведет к результату. В общем, речь здесь идет об осуществлении религиозного акта в религиозном сознании, т. е. о необходимости соответствия внешнего поведения и внутреннего осознания религиозного опыта [154]. Отсюда видно, как с самого начала жертвоприношение востребовало некую идею «кредо» (санскритское слово «шраддха» (graddhd) эквивалентна «кредо», даже фонетически), подобно тому как результат действия влечет за собой возникновение веры [155].

Выше мы упомянули о том, что создание жертвенника в брахма- ническом обряде состоит в том, что на земле описывают магический круг. Действительно, все операции, только что перечисленные конспективно, имеют одну цель. Все они сводятся к изображению набора концентрических магических кругов внутри сакрального пространства. На внешнем круге находится жертвователь, дальше последовательно размещаются жрец, жертвенник и столб. На периферии уровень сак- ральности минимален: там находится мирянин, в интересах которого совершается жертвоприношение. Уровень сакральности повышается по мере того, как сужается само пространство для ее проявления. Таким образом, вся жизнь жертвенной среды организуется и концентрируется вокруг одного центра — все стягивается » к жертве, которая сейчас появится. Все готово для ее приема. Ее вводят.

Иногда жертва была сакральной уже по самому факту своего рождения, если вид, к которому она принадлежала, был связан с божеством особыми узами [156]. В этом случае, обладая от природы божественными качествами, она не нуждалась в том, чтобы специально обретать их теперь. Но в самом общем виде, чтобы жертва получила религиозный статус, которого требует назначенная ей роль, были необходимы определенные ритуалы. Иногда, когда ее выбирали задолго, эти церемонии проводились до того, как ее приводили на место заклания [157]. Но зачастую к этому моменту она еще не обладала никакими сакральными свойствами. Она лишь должна была соответствовать некоторым требованиям, делавшим ее пригодной для посвящения. Она должна была не иметь дефектов, болезней, увечий [158] [159]. Ей следовало быть вполне определенного

159

цвета , возраста, пола в зависимости от результатов, которых рассчитывали добиться [160]. Но чтобы эту потенциальную пригодность сделать реальной, чтобы поднять жертву до нужного уровня сакральности, с ней проводили целый ряд церемоний.

В некоторых местностях ее наряжали [161], причесывали, отбеливали, как bos cretatus (выбеленный мелом бык) римских жертвоприношений. Ей золотили рога [162], на нее надевали венок, ее украшали ленточками [163]. Эти украшения придавали ей сакральный характер. Иногда даже облачение, которое на нее надевали, сближало ее с богом, которому предназначалось жертвоприношение: такими были наряды для аграрных жертвоприношений, сохранившиеся у нас только в качестве пережитков [164]. Впрочем, полупосвящения, которое она получала таким образом, можно было достичь и по-другому. В Мексике [165]и на Родосе [166]жертву поили допьяна. Опьянение было признаком одержимости. Божественный дух уже охватил жертву.

Но ведийский ритуал позволит нам лучше проследить весь ряд процедур, в ходе которых жертва постепенно обожествляется. После купания [167]ее вводят, совершая различные жертвенные возлияния [168]. К ней обращаются с речью, пересыпанной хвалебными эпитетами и просьбами успокоиться [169]. В это же время взывают к богу — хозяину животных, прося его согласия использовать его собственность в качестве жертвы [170]. Эти предосторожности, умилостивления, почести преследуют двоякую цель. Во-первых, они указывают на сакральность жертвы: называя ее чем-то исключительным, собственностью богов, они делают ее таковой. Но прежде всего, смысл их в том, чтобы она позволила мирно принести себя на заклание ради блага людей и не мстила им после смерти. Этот чрезвычайно часто встречающийся обычай [171], как уже было сказано, не означает, что приносимое в жертву животное всегда представляет из себя бывший тотем. Объяснение следует искать гораздо ближе. В жертве всегда присутствует дух, освобождение которого и является целью жертвоприношения. Следовательно, нужно умиротворить этот дух, иначе, высвободившись, он может стать опасным; отсюда вся эта лесть и предварительные извинения.

Потом жертву привязывают к столбу. В этот момент степень сак- ральности, постепенно обретаемая ею, настолько велика, что брахман больше не может прикасаться к ней руками и сам вершитель жертвоприношения не решается приблизиться к ней. Необходимо призвать его к этому и ободрить специальной формулой заклинания, с которой обращается к нему жрец [172]. Однако, чтобы довести эту и без того высокую степень сакральности до крайних пределов, необходимы три последовательных обрядовых действия. Животное поят водой [173], потому что вода божественна. Затем животное целиком очищают от кончика хвоста до кончиков ушей [174]. Потом ему кропят топленым маслом голову, холку, оба плеча, круп, а также между рогов. Эта процедура соответствует операциям с елеем в древнееврейском жертвоприношении, церемонии приношения mola salsa (жертвенная ячменная мука с солью) в Риме, или ячменным зернам, которые присутствующие бросали на животное в Греции (o'ùXal) [175]. Точно так же почти повсюду обнаруживаются возлияния, аналогичные тем, о которых мы говорили. Они выполняли функцию концентрации божественного на голове жертвы. Наконец, после окропления и очищения в ведическом обряде наступает последняя церемония, которая заключает саму жертву в последний магический круг, наиболее узкий и, соответственно, наиболее сакральный, чем все остальные. Из божественного костра берет в руку горящую головню и трижды обходит с ней вокруг жертвы. Такой обход в Индии делали вокруг любой жертвы, с огнем или без него. Таким образом сам бог, Агни, окружал животное со всех сторон, посвящал и выделял его в качестве приношения [176]. Но, даже приблизившись таким образом к миру богов, жертва должна была сохранять связь с людьми. Способы обеспечения в данной коммуникации в рассматриваемых нами религиях представляют собой яркие примеры осуществления принципов симпатической связи как магического, так и религиозного характера.