Марсель Мосс - Социальные функции священного

Из этого определения следует, что между религиозным наказанием и жертвопри ношением (во всяком случае, искупительным) есть сходство и есть различия. Религиозное наказание также предусматривает посвящение («посвящения имущества и головы» — consecratio bonorum et capitis [лат.]), из этого посвящения тоже следует уничтожение. Ритуалы здесь довольно похожи на ритуалы жертвоприношения, поэтому Робертсон-Смит и увидел в них одну из моделей искупительного жерт воприношения. Но при наказании ярко выраженный момент жертвенности присущ, прежде всего, субъекту, который совершил преступление и теперь искупает его. В случае искупительного жертвоприношения, происходит замена и отвечает жертва, а не виновный. Но все-таки, когда общество запятнано преступлением, наказание для него есть одновременно и средство смыть пятно. Виновный в его глазах играет роль искупительной жертвы. Можно сказать, что одновременно происходят наказание и жертвоприношение.

См . Мах Müller. Zeitschr. d. D. Morg. Gesell. IX, S. LXIII. — Kam. шр . cym. 1. 2. 10, 12 и комм . Махида : Mahidh ad locum , особенно к 11, cp. Kulluka ad Manu , 2, 25. — Vedanta Sara , 7 и далее . (Издано Бётлингом (Böhtlingk) в Sanskrit-Chresto , р. 254, 255.) На эту классификацию, похоже, ссылались только довольно поздние авторитеты, в то время как другие опирались на более древние тексты. В самом деле, она встречается прежде всего в литургических собраниях, которые различают постоянные формулы (яджусы), формулы необязательных ритуалов (Kâmyestiyajyâs) и формулы искупительных ритуалов (prayaçcittâni). Она встречается в брахманах, где (как в Taumm . Бр .) очень длинные разделы посвящены либо искуплениям, либо личным обетам и необходимым жертвоприношениям. Наконец, сутры всегда различают устойчивые ритуалы (nilyâni) — обязательные и периодические, необязательные (Kamyâni), окказиональные (naimittikâni) и искупительные (prayaçcittâni). Такая классификация хорошо известна как по торжественному, так и по домашнему ритуалу (см. Oldenberg. «Survey of the Contents of the Grhyasû», S. В . E. XXX, p. 306-7). Эти тексты включают также места, относящиеся к лечебным ритуалам (Bhaisajyâni) t параллельные тем, что известны нам по «Каушика-сутре» ( Kauçika sûtra , adh. III, изд. Блумф. 1890). Таким образом, жертвоприношения изначально делились по этому принципу, который был осознан лишь позже.

Ваджапея . Weber. Sitzber. к . к . Ак . d. Wiss. z. Berl. Phil . Hist. Cl. 1892, S. 765 и далее , и Hillebr. Vedische Mythologie , I, 247 (Breslau: 1890).

Например , ради обретения сына , ради долгой жизни (Hillebr. Rit. Litt. § 58 и 66). Эти жертвоприношения необычайно многочисленны. Даже более многочисленны, чем нам представляют их опубликованные тексты.

Этот принцип настолько строг, что ритуал жертвоприношения описывают перед ритуалом установки алтаря (см. Hillebr. § 59, Rit. Litt. Vorbem.).

Hillebr. Rit. Litt., § 66.

Слово «сома», составную часть слова «сомаяджня», мы используем как нарицательное. Этот термин непереводим, поскольку слово «сома» означает одновременно жертвенное растение, бога, который высвобождается при жертвоприношении , и бога, прино симого в жертву. С этой оговоркой мы остановимся на данном термине.

Действительно, сому можно приносить в жертву, только когда это растение цветет, весной (см. Agvaläyana soma prayoga. Mss. Wilson 453, Boley. Oxf. fe 137.

Действительно, между ритуалом жертвоприношения животного Агни-Соме (Ап. шр. сут. VII) и атхарваническим ритуалом удушения vagä (бесплодной коровы) ( Каушика-сутра , 44 и 45) можно найти максимальное сходство. Точно так же в домашнем ритуале разные жертвоприношения животных, включая искупительное заклание быка (см. ниже, с. 93), были настолько похожи, что, в зависимости от школы, те или другие из них могли служить базовым сюжетом для описания (см. Hillebr. Rit. Litt., § 44).

Второзаконие 12, б, 11, 27, ср. Лев. 17, 8. cp. Суд. 20, 26, 2-я Цар. б, 17 и т. д., упоминают только öla и zebah или shelamim. Вопрос, соответствуют ли эти места ритуалам более ранним или существовавшим параллельно, в этой работе мы не рассматриваем. Для знакомства с теорией, согласно которой искупительные жерт воприношения были введены в древнееврейский ритуал в позднейшее время, мы просто отсылаем к резюме книги Бенцингера: Benzinger. Hebräische Archaeologie, S. 441 и 447 и далее. Место в 1-й Цар. 3, 14 слишком темное, чтобы на его основе можно было оспаривать существование hattät. Во всяком случае, невозможно согласиться с тем, что искупительная жертва была трансформацией денежных штрафов.

Лев . IV, 2.

Shelamim = zebah shelamim. Об эквивалентности zebahim и zebah shelamim см. Benzinger, loc. cit., S. 135.

В толковании слова ôlâ мы опираемся на традиционную интерпретацию, основанную, впрочем, на библейском выражении «вознес всесожжение» — Ср. Clermont-Ganneau. Comptes rendus de VAcadémie des Inscriptions , 1898, p. 599. — О грехе avon и его искуплении см . Halévy. Revue sémitique, 1898, p. 49. — Другой вид греха, искупление которого предусмотрено ритуалом, asham (Лев. 5), по-видимому, не предполагал специальной формы жертвоприношения. Порой искупающее его приношение так и называют asham, но согласно Лев. 5 искупительная церемония состоит из hattât и ЫЛ; Лев. 7, 2-7 отождествляет hattât и asham; ср. Числа 5, 9 и далее. Однако Иез. 40, 39; 42, 13; 47, 20 формально различает оба этих жертвоприношения.