Юрий Пуздрач - История российского конституционализма IX–XX веков

Напомню, что именно к XVIII в. в Европе появляется множество всевозможных идеологических направлений, идеями которых пользовались не только Петр и его сторонники, но и люди, размышляющие о конституционном направлении развития. Таким образом, укрепив монархию, Петр одновременно создал условия [589] Петр ничего решительно не установил в пользу политической свободы, он только открыл обществу доступ к наукам и торговле. Без намерения дать своему государству политические понятия, он, тем не менее, посредством просвещения все к этому подготовил (см.: Сперанский М. М. План государственного преобразования графа М. М. Сперанского. М., 1905. С. 21). для ее ограничения, которые после его смерти привели к многочисленным, ставшим практически регулярными попыткам изменить существующий порядок в России. Здесь, думаю, важно обратить внимание на очень интересную мысль В. О. Ключевского. Он писал, что в процессе нашего культурного сближения с Западной Европой надо различать два момента: культура, почувствовавшая себя слабейшей, сближалась с той, которую она признавала более сильной; при этом сближении мы от одного влияния переходили к другому. [590] См.: Ключевский В. О. Афоризмы и мысли по истории. С. 177. Следовательно, опыт византийского и монгольского влияния, который в свое время восприняла и смешала в своей государственно-политической практике Россия, в описываемое время активно, а при Петре даже насильственно дополнился опытом Запада. В развитие этого положения позволю себе сослаться еще и на мнение А. С. Пушкина, совершенно справедливо утверждавшего, что Россия никогда не имела ничего общего с остальной Европой, что Европа в отношении России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна, [591] См.: Пушкин А. С. Поли. собр. соч.: В 10 т. Л, 1977–1979. Т. 8. С. 93. наконец, что история России требует другой мысли, [592] Надо сказать, что Европа изначально ставила себя выше славянских народов. Не случайно по-англ. Slav – и по-нем. Slawe – славянин, раб. другой формулы, [593] См.: Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 7. С. 100. т. е. не укладывается в рамки западной политической культуры.

Действительно, самосознание народа и изысканность власти могут развиваться как бы в двух режимах: консерватизма, основанного на различного рода замкнутости, и заимствования в результате столкновения с другими народами, – а в дальнейшем творчески перерабатывать этот положительный и отрицательный опыт развития. [594] И. А. Ильин отмечает, что эти столкновения часто приводят к прямому заимствованию: «А, ты другой, у тебя кое-что лучше, надо перенять», или к обособлению: «Да, ты другой, и мне твое не нравится, не подходит, ты чужой и я останусь сам собой» (см.: Ильин И. А. Соч. М., 1998. Т. 7. С. 405). Оба варианта совершенно естественны и обычны для истории большинства народов, однако второй явно предпочтительнее.

Соприкоснувшись с варягами, русские призывают Рюрика, а с ним приходят норманнские и западно-прибалтийские порядки; после столкновения с греками Россия принимает православие; с кочевниками, татарами приходит иная организация, в конечном итоге приведшая к объединению России и появлению государства, основанного на новых принципах. Следовательно, воспринимая и заимствуя чужое, Россия училась. В дальнейшем же торговые контакты и борьба с немцами и шведами в Прибалтике, а также с литовцами и поляками на Западе привели не столько к обмену информацией о различных путях развития или, скажем, обмену в рамках культуры, теологии или технологий, сколько к внутреннему обособлению.

Границы государства закрываются; [595] Как уже говорилось, практика запрета самовольного пересечения границы началась в 1368 г. в Новгороде. чтобы попасть за пределы России, теперь необходимо обратиться с челобитной к царю. Д. Флетчер в своей книге «О государстве Российском…» достаточно точно описывает отношения с Западом. Он, в частности, пишет, что власти «стараются не допустить ничего иноземного, что могло бы изменить туземные обычаи», [596] Любопытно, что даже политику Новгорода и Пскова, с их западной ориентацией, многие русские князья, в том числе Александр Невский и его потомки, воспринимали как изменническую (см.: Гринберг Ф. Рюриковичи, или Семисотлетие «вечных» вопросов. М., 1997. С. 245. русским людям «не дозволяют путешествовать, чтобы они не научились чего-нибудь в чужих краях [597] Известно несколько случаев, когда русских посылали за границу для изучения иностранных языков. Однако во второй половине XVI в. молодых людей посылали на Восток для изучения греческого языка, поездки же на Запад, по-видимому, были тогда еще достаточно редки (см.: Платонов С. Ф. Москва и Запад. Борис Годунов. М., 1999. С. 43). и не ознакомились с их обычаями», [598] Боялись измены, латинской или иной ереси, безбожных обычаев иностранцев. Но больше всего, видимо, боялись результатов сравнения жизни на Западе и в России (см.: Мулюкин А. С. Приезд иностранцев в Московское государство. СПб., 1909. С. 58). «все границы охраняются чрезвычайно бдительно, а наказание за подобную попытку, в случае, если поймают виновного, есть смертная казнь и конфискация всего имущества». [599] См.: О государстве Русском, или Образ правления русского царя (обыкновенно называемого царем Московским) с описанием нравов и обычаев жителей этой страны // О государстве Русском. СПб., 1906. С. 55–57, 127–129.

Такое положение продолжалось практически до XVIII в. В частности, Уложение 1649 г. предусматривало, что россиянин, уличенный в пересечении границы, должен быть допрошен о причинах поездки. Изобличенных в государственной измене казнили, те же, кто уезжал на заработки, наказывались кнутом. Причина этой строгости достаточно проста – потеря людей влекла за собой потерю дохода. Вот что писал по этому поводу князь Иван Голицын: «Русским людям служить вместе с королевскими людьми нельзя ради их прелести, одно лето побывают с ними на службе, и у нас на другое лето не останется и половины лучших русских людей, не только что боярских детей, останется кто стар или служить не захочет, а бедных людей не останется ни одного человека». [600] Соловьев С. М. Соч. История России с древнейших времен. М., 1989. Т. 5. С. 325. Кроме того, и об этом уже говорилось, до января 1703 г. все внутренние новости и известия из-за границы считались государственной тайной. [601] Решительный сторонник западных нововведений, А. Матвеев первым в Москве открыл в своем доме нечто вроде журфиксов – собрания с целью поговорить, обменяться мыслями и новостями (см.: Ключевский В. О. Соч. М., 1957. Т. 3 С. 426). Они излагались в особых сообщениях, называемых курантами, которые предназначались для информации царю и его ближайшему окружению. [602] См.: Малый энциклопедический словарь. Ф. А. Брокгауз - И. А. Эфрон. М., 1997. Т. 3. С. 244. Подтверждением особой секретности любой информации является то, что куранты представляли собой рукописный документ, изготовленный в единственном экземпляре. [603] И только в 1702 г. в России начала выходить первая газета «Ведомости», которая не только информировала читателей о новостях, но стала пропагандистом петровской политики (см.: Павленко Н. И. Петр Великий. М., 1998. С. 221).