Юрий Пуздрач - История российского конституционализма IX–XX веков

При этом русские цари охотно пускали иностранцев к себе. [604] Однако иноземцам легче было въехать в Россию, нежели выехать из нее (см.: Карамзин Н. М. История государства российского. Калуга, 1993. Т. 5–8. С. 408, 424). Брак Ивана III с Софьей освятил сам папа римский, его благословение открыло иностранцам путь в Россию, а с ними пришли не только особая культура, техника, архитектура, но и идеи. [605] Во второй половине XV в. по приглашению и без него в Москву ехали итальянцы, греки, немцы, англичане, голландцы и другие западноевропейцы. Мастера-иноземцы (Антон Фрязин, Марко Руффо, Пьетро Соларио, Алевиз) строили кремлевские башни и стены, Аристотель Фиораванти возводил церкви, работал на пушечном дворе, чеканил монету. Зимой множество купцов из Германии и Польши съезжались в Москву для покупки мехов. Однако справедливости ради надо сказать, что эти связи ограничивались потребностями политики и торговли и еще не разрастались в общую культурную связь, для которой почва не была готова и двумя столетиями позже (см.: Платонов С. Ф. Москва и Запад. С. 21–23). Началась страсть ко всему иноземному. [606] Эта страсть стала наиболее заметна во времена Алексея Михайловича. С этого времени в армии становится больше наемников; царских детей воспитывают иностранцы (Федора учит поляк Семион Ситиянович, Петра– Менезиус, бывший пленный шотландец, Алексея Петровича– немцы Нейгебауер и Гюйсен). В дальнейшем началась практика женитьбы на иностранках. Артамон Матвеев, фаворит Алексея Михайловича, глава Посольского приказа, человек западного воспитания и мышления, был женат на англичанке Гамильтон, а жена Алексея Михайловича, Наталья Нарышкина (мать Петра I), долгое время воспитывалась в семье Матвеевых. Петр женился на Марте Скавронской, Алексея Петровича женят на сестре супруги немецкого императора Карла VI, Софии-Шарлотте, которая окружает себя иностранцами, не терпит ничего русского (см.: Ключевский В. О. Соч. М., 1957. Т. 3 С. 426). Василий III, отец Ивана Грозного, женившись на Глинской, упрочил еще более связи с Западом. [607] Супруга Василия была женщиной, воспитанной на западных понятиях, ее ближайшие родственники, отец и брат, имели устойчивые связи с иностранцами: Михаил Глинский провел всю юность в Германии и Италии. Он первым из русских царей попрал обычаи старины и религиозные традиции: брил бороду и пекся о своей приятной наружности, в то время как считалось, что все любящие Христа должны ходить с усами и бородами, ибо бреются только басурманы и еретики. [608] Русский человек считал бороду не украшением, а признаком достоинства и даже благородства. В древнерусской литературе бритье бороды называлось «эллинским, блудным, гнусным делом». Безбородый напоминал иноземца, т. е. поганого еретика. В связи с этим в умах приверженцев старины указ Петра о брадобритии воспринимался как предположение, что царь отрекся от православной веры и подпал под власть Антихриста. Однако недовольство Петром не шло дальше разговоров, и лица, желавшие сохранить бороду, покорно уплачивали за нее ежегодную пошлину, получая «бородовой знак», обеспечивающий сохранение признака их благочестия. Только крестьянству и духовенству было предоставлено право беспошлинно носить бороду.

Страх широкого распространения западного образа жизни и мысли был настолько велик, что иностранцам, официально прибывающим в Россию, запрещалось носить русскую одежду, останавливаться на улице и общаться с русскими без казенного толмача. [609] Однако к середине XVII в. брадобритие («скобление рыла») и тяга к немецкому платью были всеобщими (см.: Платонов С. Ф. Москва и Запад. С. 81). Они должны были жить в специально отведенных помещениях, чаще за городом, в «немецкой», [610] В России долгое время все иностранцы, приезжающие с Запада, назывались немцами. «иностранной слободе», [611] Сначала местом их проживания было Замоскворечье, а затем – берег реки Яузы, где и выросла особая слобода, в которой в 1575–1576 гг. была построена протестантская церковь. Окончательно же немецкая слобода как место постоянного проживания иностранцев оформилась осенью 1652 г., когда после большого пожара, под предлогом новой застройки Москвы, жители добились выселения иностранцев за пределы города. Причиной такого решения была челобитная 1643 г. о строительстве иноверческих храмов во дворах домов, купленных иностранцами. и не приглашать туда русских. [612] См.: Мулюкин А. С. Приезд иностранцев в Московское государство. СПб., 1909. С. 58. Они могли передвигаться по Москве только до темноты, ночевать в городе им запрещалось. Как только темнело, стража окликала их: «Иностранец, пошел в свою слободу», или, по-тогдашнему: «Эй, фрязин, шиш на Кокуй». [613] Цит по: Ильин И. А. Соч. Т. 7. С. 406–407. Как видно, режим жизни иностранцев в Москве был достаточно строг, и любое его нарушение беспощадно наказывалось. Известны даже случаи разорения слободы. [614] Погром и разграбление Немецкой слободы были проведены в 1578 и 1580 гг. при личном участии Ивана Грозного (см.: Валишевский К. Иван Грозный. М., 1993. С. 291).

Ревностные охранители старины, создатели «немецкой слободы» предполагали сделать из нее резервацию для иностранцев, однако она стала проводником западноевропейской культуры. Московское население, вслед за высшим обществом, постепенно стало привыкать к общению с иностранцами, рабочий люд Москвы служил иностранным купцам и помогал мастерам, перенимая у них не только навыки труда, но и нравы. [615] Примером иностранного влияния на русские традиции было изменение положения женщин. Есть масса свидетельств, что жены Ивана III и Василия III занимали уже иное положение и открыто вмешивались в дела управления государством. Федор Иванович в 1598 г. «учинил» после себя на троне жену Ирину, а Борису «приказал» царство и свою душу. Это было неслыханно: женщина на Руси, не будучи опекуншей малолетнего царя, никогда не царствовала самостоятельно. Путь царской вдовы лежал в монастырь.

Наконец, в бытность Бориса Годунова, который был сторонником расширения контактов с Западом и твердо держался точки зрения, что московские гавани должны быть открыты для всех стран, присутствие иностранцев в Москве и других городах значительно расширялось. Вообще, он сделал первую до Петра попытку ликвидировать определенную отсталость России от европейских стран. В страну приезжает значительно больше, чем раньше, иностранных специалистов: военных и врачей, разведчиков полезных ископаемых («рудознатцев») и мастеров. Годунова даже обвиняли (как через сто лет Петра) в излишнем пристрастии к «немцам». [616] См.: Юрганов А. Л. У истоков деспотизма// История отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IX–XX вв. М., 1991. С. 170. Во всяком случае, после смерти Грозного среди иностранцев, посещавших Россию, были и такие, которые не были обременены практическим делом, не были купцами или мастерами. Ехали они с целью изучить язык, «для науки и посмотреть государственных обычаев». Да и иностранная колония при нем чувствовала себя достаточно свободно. [617] См.: Платонов С. Ф. Москва и Запад. 1999. С. 48–49.