Коллектив авторов - Общая часть уголовного права

Из этих положений ч. 1 ст. 1 УК в юридической литературе нередко делается вывод о том, что уголовный закон обладает высшей юридической силой. [329] См., например: Уголовное право России: Курс лекций: В 6 т. / Под ред. Б. Т. Разгильдиева. Т. 1. Кн. 2. Саратов, 2004. С. 127 (автор главы – Н. А. Лопашенко); Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. В. Н. Петрашева. М., 1999. С. 64 (автор главы – И. Я. Козаченко); Иванов Н. Г. Уголовное право России. Общая и Особенная части: Учебник для вузов. М., 2003. С. 65; Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 229 (автор главы – А. И. Бойцов); Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. М., 2001. С. 23 (автор главы – 3. А. Незнамова). Н. Г. Иванов определяет ее как порождение обязательных юридических последствий для всех граждан и организаций, находящихся на территории РФ. [330] Иванов Н. Г. Указ. соч. С. 65. Но такой силой обладает практически любой нормативный акт федерального уровня. Вряд ли утверждение автора будет несправедливо по отношению к Указу Президента, постановлению Правительства РФ, документам министерств и ведомств. Поэтому сформулированная Н. Г. Ивановым дефиниция больше подходит для определения самой юридической силы, [331] З. А. Незнамова определяет юридическую силу как свойство нормативного акта действовать, порождать юридически правовые последствия (см.: Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. М., 2001. С. 23), такой же смысл вкладывает в ее содержание И. Я. Козаченко (см.: Уголовное право. Общая часть: Учебник/Под ред. В. Н.Петрашева. М., 1999. С. 64). а не ее качественно-количественной характеристики (высшей или низшей), либо нуждается в дальнейшей конкретизации.

И. Я. Козаченко, Н. А. Лопашенко, З. А. Незнамова и Т. Ю. Орешкина характеризуют высшую юридическую силу тем, что: а) ни один другой орган (очевидно, кроме самого законодателя. – М. Ф.) не вправе отменять или изменять уголовный закон; б) все другие нормативные акты не должны противоречить закону; в) в случае противоречия закона и иных нормативных актов приоритет должен принадлежать закону. [332] См. соответственно: Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. B. Н. Петрашева. М., 1999. С. 64; Уголовное право России: Курс лекций: В 6 т. / Под ред. Б. Т. Разгильдиева. Т. 1. Кн. 2. Саратов, 2004. С. 127; Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. М., 2001. C. 23; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 2001. С. 23–24.

Нам представляется, что в этих случаях авторы смешивают верховенство федерального закона на всей территории России, о котором говорится в ч. 2 ст. 4 Конституции РФ, с высшей юридической силой, которая, в соответствии с ч. 1 ст. 15 Конституции РФ, присуща только Конституции. Именно поэтому ей должны соответствовать (не противоречить) законы и иные правовые акты (независимо от их уровня).

С учетом сказанного иерархию нормативных актов можно представить в вертикальном и горизонтальном разрезах (ракурсах).

Вертикальная соподчиненность нормативных актов может быть определена следующим образом:

1) Конституция РФ;

2) международные договоры, которые в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ имеют приоритет над законами;

3) федеральные конституционные законы;

4) федеральные законы;

5) нормативные акты Президента РФ, Правительства РФ, министерств и ведомств. [333] С учетом того, что уголовное законодательство отнесено к исключительной компетенции федеральной власти, мы не стали включать в эту систему нормативные акты субъектов федерации.

Очевидно, при таком подходе высшая (т. е. большая по сравнению с юридической силой других нормативных актов) юридическая сила уголовных законов может быть отнесена только к нормативным актам Президента РФ, Правительства РФ, министерств и ведомств, но не к Конституции, международным договорам и федеральным конституционным законам. Именно в силу этой соподчиненности ч. 2 ст. 1 УК определяет, что он основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права. Таким образом, уголовный закон, как и любой иной федеральный закон, имеет приоритет лишь над подзаконными нормативными актами. Можно сказать, что на лестнице законов федерального уровня федеральный закон занимает самую низшую ступеньку.

Еще одним камешком в сторону «высшей» юридической силы закона может служить и то обстоятельство, что законодатель при принятии уголовного закона связан нормами Конституции РФ и в случае противоречия УК конституционным установлениям отдельные его положения могут быть полностью или частично признаны недействующими другим органом – Конституционным Судом РФ. [334] См., например, пост. Конституционного Суда РФ № 17-П от 20 декабря 1995 г. по делу о проверке конституционности ряда положений пункта «а» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. А. Смирнова // Собрание законодательства РФ. 1996. № 1. Ст. 54.

В отношении же иных федеральных законов (горизонтальная иерархия) уголовный закон не может обладать приоритетной силой, все эти акты имеют одинаковую юридическую силу, ни один из них не обладает ею в большей или меньшей степени. [335] Это не исключает наличия между такими актами содержательных коллизий, однако их принято разрешать не в зависимости от формы самого акта (она у них одинакова) или предмета правового регулирования (он у них совпадает, по крайней мере, хотя бы в части вступающих в коллизию норм), а с учетом времени принятия нормативного акта. Приоритет принято отдавать более позднему (по дате принятия) акту одного уровня. Здесь исходят из того, что, приняв новый акт, законодатель как бы по умолчанию отменил ранее принятый им же по такому же вопросу акт. Иными словами, уголовный закон является равным среди равных.

В то же время опыт соподчинения кодифицированного и иных, принимаемых наряду с ним, федеральных законов известен действующей правовой системе России. Например, ч. 2 ст. 3 ГК устанавливает, что нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК. Для уголовного кодекса такая формулировка изначально была неприемлема, поскольку предполагалось, что он должен выступать в качестве единственного источника уголовного права. В этой связи заслуживает поддержки предложение Ю. А. Дмитриева о целесообразности разработки и принятия федерального закона об иерархии нормативных правовых актов Российской Федерации, в котором кодексы должны быть определены как акты, по юридической силе занимающие место между федеральными конституционными законами и федеральными законами. [336] См.: Дмитриев Ю. Полемические заметки о некоторых аспектах российской Конституции // Право и жизнь. 2001. № 43. С. 8. Конкретные шаги в этом направлении предприняты в проекте Федерального закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации», [337] См.: Проект № 96700088–2 // КонсультантПлюс: Законопроекты. ст. 10 которого определяет кодекс как систематизированный нормативный правовой акт, принимаемый по предметам ведения РФ и субъектов РФ, требующим единообразного регулирования. Кодекс содержит всю или основную массу норм, регулирующих определенную сферу общественных отношений (ч. 2). В ч. 3 этой же статьи устанавливается правило о том, что основам законодательства и кодексам должны соответствовать все другие нормативные правовые акты, издаваемые в РФ в сфере общественных отношений, регулируемых основами законодательства или кодексом. К сожалению, при рассмотрении во втором чтении этот законопроект был отклонен. [338] См.: Заключение Комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству от 22 апреля 2004 г. по проекту Федерального закона № 96700088–2 «О нормативных правовых актах Российской Федерации» // Там же.