Дмитрий Богданов - Справедливость как основное начало гражданско-правовой ответственности в российском и зарубежном праве. Монография

Как верно в связи с этим отмечает Г.Ю. Канарш, понимание Джоном Роулзом справедливости как честности (justice as fairness) «трактуется предельно широко, действие принципа распространяется не только на процедуры, но и, что особенно важно, на результаты социального взаимодействия» 18.

По своей сути, концепция справедливости Д. Роулза является контрактуалистской, т. е. представляет собой очередную вариацию на тему «естественного (общественного) договора», однако контракт в понимании названного автора является абстрактной, гипотетической конструкцией. Данный договор является итогом рационального выбора субъектов осуществляемого в исходном положении равенства под покровом «занавеса неведения». Указанная метафора занимает одно из центральных мест в теории справедливости Роулза и понимается как чисто гипотетическая ситуация, в которой никто не знает своего места в обществе, своего классового положения и социального статуса, а также того, что предназначено ему при распределении природных дарований и умственных способностей.

По его мнению, данное «исходное положение – это подходящий исходный статус-кво, и, следовательно, фундаментальное соглашение, достигаемое в нем, справедливо. Этим объясняется уместность имени “справедливость как честность”: оно передает идею, что принципы справедливости приняты в исходной ситуации, которая честна». В результате Джон Роулз утверждает, что «лица в исходном положении выберут два весьма различных принципа: первый требует равенства в приписывании основных прав и обязанностей, а второй утверждает, что социальное и экономическое неравенство, например, в богатстве и власти, справедливо, если оно только приводит к компенсирующим преимуществам для каждого человека и, в частности, для менее преуспевающих членов общества» 19.

Из вышеизложенного видно, что теория Д. Роулза является концепцией, направленной на поиски именно справедливости, поскольку обладает мощным зарядом гуманистического пафоса, так как рассматривает общество как поле социальной кооперации и сотрудничества и направлена на предотвращение использования «случайностей природных дарований и социальных обстоятельств как факторов в поиске политических и экономических преимуществ» 20.

Однако необходимо отметить, что концепция справедливости Джона Роулза остается все-таки либеральной. Поэтому к ней и обращено критическое высказывание А.В. Прокофьева, основанное на позиции Марты Нассбаум, что и либеральные концепции неутилитаристского толка, стремящиеся свести на нет недостатки современного варианта практической рациональности, не достигают своей цели. Пытаясь обосновать распределение в пользу наименее преуспевших, они придают дистрибуции ресурсов самостоятельное значение, теряя из виду ее конечную цель. А цель эта может быть обозначена только тогда, когда на месте субъективных предпочтений в качестве посылки рассуждения возникнет определенное видение человеческого блага и предназначения 21.

Попытку обосновать целевую, телеологическую концепцию человеческого блага предпринимает доктрина утилитаризма. Одним из основателей данного направления моральной философии был Иеремия Бентам, считающий, что «природа поставила человека под управление двух верховных властителей, страдания и удовольствия. Им одним предоставлено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать. К их престолу привязаны, с одной стороны, образчик хорошего и дурного и с другой – цель причин и действий. Они управляют нами во всем, что мы делаем: всякое усилие, которое мы можем сделать, чтобы отвергнуть это подданство, послужит только тому, чтобы доказать и подтвердить его. На словах человек может претендовать на отрицание их могущества, но в действительности он всегда останется подчинен им. Принцип полезности признает это подчинение и берет его в основание той системы, цель которой возвести здание счастья руками разума и закона» 22.

Таким образом, страдания и удовольствия в рамках данной этической концепции являются синонимами добра и зла, нравственного и безнравственного, а центральное место занимает принцип «полезности» (utility), который «утверждает в качестве единственно правильной и справедливой цели правительства наибольшее счастье наибольшего числа людей» 23.

Таким образом, данное этическое учение является гедонистическим и телеологическим, поскольку направлено на максимизацию полезности. Гедонистическая трактовка этики имеется и в трудах такого видного представителя утилитаризма, как Джона Стюарта Милля, считавшего, что «нравственность может быть определена следующим образом: такие правила для руководства человеку в его поступках, через соблюдение которых доставляется всему человечеству существование наивозможно свободное от страданий в наивозможно богатое наслаждениями» 24.

Но является ли данная формулировка определением нравственности? Позволительно ли так гедонистически трактовать этику, рассматривая добродетель как простое средство достижения удовольствия? В связи с этим вызывает интерес позиция такого видного цивилиста, как Джеймса Гордли, комментирующего высказывание Иеремии Бентама, что никто не может быть лучшим судьей для человека, чем он сам, в вопросе о том, что приносит ему удовольствие или неудовольствие. Как отмечает названный автор, представляется странным подумать, что основным вопросом является удовольствие независимо от его источника, наступает ли оно от служения благородной цели либо от употребления алкоголя или наркотиков 25.

Дж. С. Милль предпринял попытку преодолеть данный порок бентамовского утилитаризма, ориентированного на количественный рост «полезности» путем качественной дифференциации удовольствий, однако потерпел неудачу. Невозможность преодоления названного порока кроется в самой сути утилитаристского учения, поскольку, как верно отмечает П.А. Гаджикурбанова, «требование разделение целей, движущих людьми, на достойные их стремлений (благие, полезные) и недостойные (вредоносные, бесполезные), предполагающие знание об их ценностной (истинном) значении, должно опираться на критерии, отличные от удовольствия» 26. Поэтому возвести бентамовское «здание счастья руками разума и закона» возможно лишь путем применения тоталитарных методов и всеобщей «чистки мозгов» 27.

Для дифференциации «удовольствий» на благие и порочные необходимо наличие объективных, внеличностных стандартов поведения. Необходима иерархия духовных и социальных ценностей. Все это отсутствует в утилитаристском учении. Чтобы иметь возможность их дифференцировать, можно, немного забегая вперед, сослаться на позицию цивилиста Джеймса Гордли, что для этого нужно вернуться в мир аристотелевской этики 28.