Владимир Вольфсон - Противодействие злоупотреблению правом в российском гражданском законодательстве. Монография

Субъективное право, являясь правовым благом, всегда должно предоставлять его обладателю такую и только такую выгоду, которая точно соответствовала бы этому подлинному интересу. Если принять за данность качество и силу подлинного (установленного объективной оценкой) интереса, можно было бы указать на безусловно и объективно соответствующую ему меру удовлетворенияэтого интереса, в качестве каковой меры выступает строго определенный объем (размер) материального блага, извлечение которого из имеющегося у субъекта правового блага (субъективного права) необходимо и достаточно для удовлетворения подлинного интереса. И тогда злоупотребление правом имеет место в том случае, когда фактически извлекаемая из права выгода – можно назвать эту величину уровнем удовлетворения интереса – превышает меру удовлетворения интереса. В этом случае нужно говорить о том, что предполагаемый данным правом объем благ, целиком или в соответствующей части, не предназначен для удовлетворения подлинного (установленного) интереса обладателя права. Это означает, что определенная, именно соответствующая указанному завышению, часть права у субъекта отсутствует, т. е. его интерес нуждается в меньшем объеме выгод, чем можно было бы извлечь из правового блага в первоначальном его состоянии; поэтому именно в части, удовлетворяющей подлинный интерес, только и может быть сохранено его право. Но отнюдь нельзя исключить, что суд сделает вывод и о полном отсутствии у субъекта такого права: это произойдет тогда, когда подлинный интерес субъекта столь ничтожен, что мера его удовлетворения клонится к нулю: ему не соответствует какой-либо объем благ, и, значит, данное субъективное право ему попросту ненужно.

Мы могли бы увидеть злоупотребление и с другой стороны, приняв за данность не значение (силу) подлинного интереса, а, напротив, объем предоставляемых правовым благом выгод. В таком случае можно было бы указать на соответствующую этому объему минимальную квоту интереса субъекта,в пределах которой оправдывается его притязание на сообщаемую благом выгоду. Эта квота тоже индивидуальна для каждого правоотношения и существует объективно и имманентно для каждого субъективного права. И так же, как значение подлинного интереса, она определяется как объективный юридический факт. Уместно, впрочем, напомнить, что некоторые значения минимальной квоты в системе позитивного законодательства чаще всего вменены, предзаданы в виде юридических оснований соответствующего права, поэтому данные значения минимальной квоты суд в любом случае не может пересматривать в сторону занижения.

Злоупотребление может иметь место и по отношению к субъективному праву в целом, и по отношению к какой-либо составляющей этого права. Это означает, что минимальная квота интереса может оказаться ниже, чем необходимо для сохранения соответствующей составляющей, или, выражая злоупотребление через противоположную формулу, объем извлекаемых из этой составляющей субъективного права выгод превышает меру удовлетворения интереса, заложенного в этой составляющей. В этом случае суд, который зафиксирует описанный эффект, признает прекращенным не все право в целом, а именно данную составляющую. Чаще всего такое злоупотребление возникает при осуществлении какого-либо абсолютного права, особенно права на результат интеллектуальной деятельности, поскольку эти права, как известно, вступают в чувствительное соприкосновение с иными частными и публичными интересами. Так, например, может быть отклонен негаторный иск собственника земельного участка или находящегося на нем иного объекта недвижимости к лицу, которое своими действиями, типичнее всего в виде строительства на соседнем участке нового здания или сооружения, создает препятствия эффективному пользованию недвижимым имуществом истца; основанием к такому решению суда может служить то, что строительством объекта недвижимости на соседнем участке застройщик осуществляет закрепленные в градостроительном законодательстве относительно более ценные, нежели интересы истца, публичные или частные интересы, даже несмотря на то, что пользование, пресечь воспрепятствованию которому просит истец, «подконтрольно» собственнику, ограждено от посягательств любых третьих лиц. Очевидно, что в том случае, если суд откажет в таком иске по мотиву злоупотребления правом и на том именно основании, что выгоды, которые могло бы принести собственнику противоположное решение, т. е. уровень удовлетворения его интересов, превышают если не меру их удовлетворения, то во всяком случае меру удовлетворения интересов ответчика, это не прекратит право собственности истца, т. е. не затронет обязанности всех прочих лиц воздерживаться от преступления границы, правом этим очерченной. И лишь в одной своей составляющей, именно в требовании о воздержании от посягательств на определенный способ пользования имуществом по отношению к конкретному лицу (выступавшему ответчиком по данному делу), право собственности будет утрачено, как утрачивается любое правовое благо, если оно не оправдано интересом, выражать который оно призвано.

Иск в защиту исключительного права на товарный знак в связи с использованием его в так называемой сравнительной рекламе может столкнуться с возражением ответчика о несоответствии санкций, на применении которых настаивает истец, ценности интереса истца в применении этих мер, поскольку интерес обладателя данного исключительного права состоит в недопустимости заимствования чужой деловой репутации, носителем которой как раз и является товарный знак. И хотя при сравнительной рекламе может иметь место несанкционированное использование товарного знака, заимствование чужой деловой репутации является крайне незначительным. Отказывая по этому мотиву в иске, суд констатирует отсутствие не всего исключительного права на товарный знак, а лишь той его составляющей, которая представляла собой требование к конкретному лицу воздерживаться от действий, преступающих границу монопольного контроля правообладателя 12. Одновременно, разумеется, должны быть приняты прекращенными и средства охраны прекращенной составляющей субъективного права. Отметим, что в судебной практике и в научной литературе, где обсуждаются такие решения, они нередко характеризуются как «отказ в осуществлении права» или «отказ в защите права». То, что такая интерпретация несостоятельна, будет видно из дальнейшего анализа понятий «осуществление права» и «защита права».

До этого злоупотребление правом мы рассматривали применительно к действующему субъективному праву. Ввиду того что достаточный для сохранения субъективного права интерес, как уже подчеркивалось, всегда презюмируется в системах позитивного законодательства, очевидно, что в этих случаях только суд может выявить фактическую недостаточность интереса для «поддержания» права, какой-либо его составляющей или способа его осуществления. Однако противодействие злоупотреблению правом не ограничивается судебной проверкой соответствия меры удовлетворения интереса реальному объему истребуемых выгод (или подлинного интереса – значениям минимальной для данного блага квоты интереса). Другой метод противодействия, который будет весьма подробно рассматриваться в этой работе, заключается в нормативном признании (не презюмировании!), для определенных положений, в которых стороны правоотношения оказываются на определенных этапах его развития, напротив, исчерпания интереса или во всяком случае такого его ослабления, что мера его удовлетворения более не может оправдать сохранения за данным лицом субъективного права. Схема противодействия здесь на самом деле точно такая же, как при описанном выше методе судебной оценки подлинного интереса (как отличного от презюмируемого), когда определяется мера его удовлетворения и оценивается соответствие этой мере выгод, извлекаемых из правового блага (или же определяется минимальная квота интереса с выводом о недостижении интересом субъекта значения этой квоты). Точно теми же во втором случае остаются и употребленные для раскрытия первого метода категории и выявленные между ними отношения. Различие же в том, что при втором методе эти отношения устанавливаются не судом, а заранее закреплены в норме права. Законодатель связывает с определенными юридическими фактами исчерпание или критическое занижение интереса против объема благ, которое предоставляло бы определенное субъективное право, если бы оно сохранило силу. Например, в соответствии со ст. 477 ГК РФ 13продавец, не обнаруживший недостаток товара в течение разумного срока, который в любом случае не может превышать двух лет со дня передачи товара, лишается правомочия на приобретение к продавцу требований, связанных с обнаруженным недостатком. Если бы закон сохранял возможность предъявления такого требования, уровень удовлетворения интереса покупателя явно бы превышал меру его удовлетворения, которая в данном случае ничтожна: любое лицо может считаться заинтересованным в предъявлении требований, связанных с ненадлежащим исполнением лишь тогда, когда оно могло бы считаться заинтересованным в надлежащем; и если такая презумпция, безусловно, закреплена за покупателем в момент получения товара и сохраняется в течение указанных в ст. 478 ГК РФ сроков, по их истечении, по-видимому, невозможно предполагать заинтересованным в получении товара без недостатка покупателя, который оставался до сей поры настолько безразличен к связанным с недостатком проблемам, что в течение крайне длительного времени не удосужился даже обнаружить этот недостаток.