Алексей Каплер - Киноповести

— В чем дело?.. Машина испортилась…

— А какой ответ?.. Что там такое?

— Опять «ложь».

— Нет, почему же испортилась?.. Это совершенно точный ответ.

— Можно задать сразу несколько вопросов?

— Пожалуйста…

— Что такое семейная жизнь? — заикаясь, говорит высокий юноша в очках.

— Что такое будущее?

Валетов печатает. Машина заработала, выпустила ленту.

— Ну, товарищи, она просто ничего другого не умеет отвечать. Это же смешно. Тут опять написано: «Ложь, ложь, ложь». Валетов, твоя машина, наверное, не знает ничего, кроме этого слова.

Валетов стоит на фоне подмигивающего красным глазом «Футурума».

— Она просто знает жизнь!

…Митя, пошатываясь, подходит к Алеше.

— Ну, признайся теперь, что все наврал мне… про это самое… сам знаешь… — Митя зло выкручивает Алешину руку. — Скажи — наврал, и я отпущу…

Митя заглядывает в глаза Алеше.

Упрямый огонек в этих глазах. Плотно сжаты Алешины губы.

— Скажи — наврал, — зло требует Митя, — скажи — нет никакой любви… скажи — все обман… скажи…

Но, заглянув в широко открытые Алешины глаза, Митя вздрогнул, отпустил его руку.

— Прости… — говорит он совсем тихо, — прости меня… хочешь, на колени стану?..

— Ничего, — говорит Алеша, — ерунда.

А в т о р. За то, что случилось в этот день, Алеша дал бы отрубить себе руку… Сегодня они с Митей окончательно стали друзьями…

…На балконе сидят Митя с Алешей.

С балкона далеко внизу видна Волга и освещенная набережная.

— Ну, что же ты… — говорит Митя, — давай за дружбу. За настоящую дружбу!.. Знаешь, что это такое?

Алеша кивает головой.

Друзья чокаются. Затем Митя швыряет пустую бутылку за перила балкона и заглядывает вниз. Бутылка летит долго, наконец раздается звон стекла.

— Чем-то ты меня взял, Алешка, — говорит Митя на ухо Алеше, — сам не пойму… теперь мы с тобой вот так… учти… А эти — толкусь, толкусь среди них… и вдруг опомнюсь… что я тут потерял?.. Я рабочий человек… другой раз думаю — разогнать, что ли, всю эту контору?.. Так-то, брат Алеша… У тебя отец есть?

Алеша отрицательно мотнул головой.

— А мой, наверно, живет где-нибудь… Только хорошие люди умирают, а плохие живут…

— Что ты… об отце… — засыпая, бормочет Алеша.

…И вот он уже крепко спит, прижимаясь лбом к балконной решетке.

Долго смотрит на него Митя. Усмехнувшись, подбрасывает пальцем Алешин хохолок.

— Заморился малый…

Куртка на Алеше расстегнулась. Виден прикрепленный слева к рубашке старый комсомольский значок — «КИМ».

Митя забирает из сонной Алешиной руки недопитую рюмку и опрокидывает себе в рот.

На балкон выходит Зоя.

— Митя…

— Иди, — резко говорит Митя, — надоела… все надоело, понимаешь?.. Вот выброшусь с балкона, тогда будешь знать…

— Ну, Митя, — говорит Зоя, — пойдем, пора домой…

— А я говорю — выброшусь…

Он вскакивает и быстро перебрасывает тело через перила балкона. Зоя испуганно вскрикивает.

От ее крика просыпается Алеша.

— Митя! Митя!

Люди выбегают из комнаты на балкон, выглядывают из окон.

Под балконом, на одной руке, висит Митя.

Внизу — темная пропасть, глубиной в семь этажей. При свете фонаря угрюмо поблескивает асфальт.

— Дурак… — сквозь зубы цедит Валетов, — сейчас же поднимайся…

— Вот разожму руку, — отвечает снизу Митя и смеется, — неприятности у вас пойдут…

— Митенька, родной, умоляю тебя… — шепчет Зоя, перегнувшись через перила.

— Митя… что вы делаете… — говорит Алеша, — зачем?..

— А ну, брось ваньку валять, сейчас же поднимайся…

— Митька, не сходи с ума…

Одна из девиц, визжа от страха, запирается в ванной, другая с холодным интересом наблюдает за происходящим.

А в т о р. И в эту страшную минуту раздался стук.

Все смотрят на дверь… Замерли… Стук повторяется.

Тишина… Наконец Валетов спрашивает:

— Кто?

Из-за двери слышится Лизин голос:

— Откройте…

Напряжение спадает — ничего опасного.

Валетов открывает дверь. На пороге Лиза.

— Максимова?!! — проносится шепот.

— Елизавета Васильевна!.. — говорит Валетов. — Вы…

Не здороваясь, Лиза входит в комнату и обводит ее взглядом.

— Зоя, — говорит она, увидев подругу на балконе, — я за тобой! Сейчас же иди домой!.. Где тут у вас Дмитрий Иванов? Я должна с ним поговорить…

Валетов ухмыляется.

— Пожалуйста…

Выйдя на балкон, показывает вниз.

— Вот он, Дмитрий Иванов — общайтесь. Может быть, вы знаете заклинание? Этот самоубийца никого не слушает…

Лиза наклоняется через перила.

Внизу — глубокая пропасть и над нею висящий на одной руке Митя.

— Что вы там делаете?.. — шепотом, боясь вспугнуть его, спрашивает Лиза.

Митя поднимает лицо кверху. Видит звездное небо и испуганное лицо Лизы.

— Вы?

Они смотрят друг на друга.

— Поднимитесь, пожалуйста… я хочу с вами поговорить, — произносит Лиза.

И внезапно Митя, послушно сказав «сейчас», начинает подниматься.

Зоя поражена тем, что Митя так легко подчинился.

Митины плечи поднялись уже до уровня пола балкона, правой рукой он подтягивается все выше, и вдруг рука соскальзывает с железных перил.

Крик.

Митя срывается, но успевает ухватиться за край балконного пола.

Теперь его удерживают только пальцы левой руки — судорожно скрюченные, побелевшие от напряжения.

Лиза схватилась за горло и так застыла.

— Надо звонить в пожарную… у них лестницы… — слышен чей-то шепот.

— Поздно… — шепотом отвечает кто-то другой.

На балконном полу, рядом с пальцами левой руки, появляются пальцы правой и тоже хватаются за край балкона.

Все напряженно следят за этой борьбой.

Через мгновение правая рука отрывается и, быстро поднявшись, хватается за решетку.

Снова повисла напряженная тишина… Затем левая рука проделывает то же, и, наконец, над полом балкона медленно поднимается взлохмаченная голова Мити.

Судорога предельного напряжения свела мышцы Митиного лица, покрытого крупными каплями пота. Он встречается глазами с испуганным взглядом Лизы и пытается улыбнуться.

Наконец, подтянувшись, перелезает через перила балкона.

Один только быстрый, за всем следящий взгляд Валетова замечает, как страдальчески исказилось лицо Зои, которая неотрывно смотрит на Митю и Лизу. Но вот Зоя беспомощно оглянулась — как будто ища помощи — и незаметно ушла в комнату.

— Пить… — просит Митя.

Ему услужливо наливают коньяк, но у Мити даже вид его вызывает отвращение.

Он проходит на кухню, открывает кран и жадно подставляет рот под бьющую струю воды. Долго пьет, потом опускает под струю голову, снова пьет, набирает воду в ладони, ополаскивает лицо и снова пьет.

— Сейчас же иди домой, Зоя, слышишь, — говорит Лиза подруге, и та как-то безвольно выходит.