Алексей Каплер - Киноповести

— А вы что тут делаете?..

Лиза замечает Алешу, который стоит, прислонившись к стене. Его волосы спутаны, рубашка на груди расстегнута. Он смотрит на Лизу и растроганно улыбается.

— Хорош… нечего сказать…

А в т о р. Как хорошо любить, когда об этом никто не подозревает… Как хорошо, что есть на свете — самая прекрасная, самая гордая, самая, самая…

Перед суровой Лизой, которая делает ему выговор, стоит Алеша и почему-то улыбается, улыбается, улыбается.

— Ну, чему вы улыбаетесь? Безобразие… отправляйтесь домой…

Из кухни выходит Митя — трезвый, гладко причесанный, спокойный.

— На минутку…

Валетов задерживает Митю в коридоре.

— Смотри теперь не упусти… сама в руки идет… — Он шепчет что-то еще Мите на ухо.

Митя слушает, но не слышит того, что говорит Валетов.

— Что? Да, да… — невпопад отвечает он.

Замолчав, Валетов с удивлением смотрит на Митю.

— Да, да, — уже уверенно отвечает Митя на его взгляд, — все будет в порядке… — Он подходит к Лизе: — Может быть, мы выйдем отсюда?

— До свиданья, Елизавета Васильевна, — произносит Валетов, — вы не можете себе представить, как я был рад видеть вас в «Двадцать первом веке»… Высокая честь…

Не ответив ему, Лиза проходит мимо.

Валетов смотрит ей вслед.

Но, только закрывшись, дверь резко распахивается.

Лиза вернулась.

— И вот что, Валетов, — говорит она, — можете хоть на голове стоять, но заводских не трогайте — не советую…

— Война? — иронически спрашивает Валетов.

— Война, — совершенно серьезно отвечает Лиза, — именно война, я-то ведь понимаю — кто вы такой… — И, хлопнув дверью, уходит.

— Проиграли… — обнимает Валетова за плечи Карасев, — как пить дать проиграли…

— Эх ты, мыслитель… — отвечает Валетов, — никуда она не денется… у нас великие союзники — природа, физиология… и Митька…

— А шум будет… — говорит Шурик…

Стоя невдалеке, Алеша слышит этот разговор.

А в т о р. Алеша думал, какой он глупый — почему Лиза сразу разгадала Валетова, а он в общем ничего не понял. Что же делать? Бежать предупредить Лизу, Митю… тут целый заговор… Бежать… бежать за ними…

Алеша оглядывается по сторонам, заглядывает через перила балкона. Там далеко внизу, в свете фонаря, видно, как из двери дома появляются две маленькие фигурки — Митя и Лиза. Они пересекают улицу.

Алеша быстро выходит на лестницу и пускается вдогонку за ушедшими.

Лиза и Митя идут по ночным улицам, выходят на набережную, сворачивают на бульвар.

А в т о р. Неожиданно для себя Лиза не стала ни ругать Митю за то, что он сбивает с пути Зою, не угрожать ему, как собиралась. Они просто говорили о самых обыкновенных вещах, но каждое слово, сказанное Митей, и звук ее собственного голоса, и то, что они идут рядом, и то, что вокруг ночь, и то, как блестит вода реки и какая-то музыка слышна издалека, — все непонятно тревожило и волновало ее. И вдруг Лизе показалось, что парень, идущий рядом, глубоко несчастен, что он только старается изо всех сил казаться сильным и независимым.

Митя берет Лизу под руку, желая помочь ей подняться на ступеньки мостика.

Лиза испуганно вырывает руку.

— Вот как вы меня боитесь… — ухмыляется Митя.

— Нисколько.

Тогда Митя уверенно берет ее под руку и помогает подняться на мостик. Наверху оставляет ее, спускается с противоположной стороны, протягивает Лизе руки. Она прыгает и попадает в его объятия.

Алеша на бегу остановился возле дерева. Он увидел Лизу с Митей.

Как только Лиза спрыгнула, Митя сразу же отпускает ее и нервно закуривает папиросу. Они идут дальше.

А в т о р. Алеша не понимал, что с ним происходит. Будто какая-то злая, сильная рука схватила его сердце и сжала. Было трудно дышать…

Лиза и Митя сидят на белой скамейке бульвара. Над ними, сквозь листву, светится круглый матовый шар фонаря.

А в т о р. Митя рассказал ей всю свою жизнь в эту ночь. Лиза узнала, что Митя, как и она, рос сиротой. Во время войны отец бросил их с матерью… Она умерла от голода в оккупации.

М и т я. …чувствую — она стала холодеть, а я не понимаю, все прижимаюсь и прижимаюсь к ней… Ну, а дальше — как положено, бегал из детдома, воровал, бродяжничал… И все думал — может быть, я его когда-нибудь встречу. Посмотрю в глаза и убью. Камень здесь у меня вместо души. Ненавижу!.. Убил бы, наверно, полегчало бы…

Бледный, растерянный стоит невдалеке Алеша.

А в т о р. Алеше было мучительно стыдно, он не имел права оставаться и слушать, но с ним случилось что-то странное — вдруг совсем не стало сил, он буквально не мог сделать ни шага…

Митя бросает папиросу, затаптывает ее.

Отвернувшись от Лизы, глядя в сторону, говорит:

— Ты прости меня, Лиза, за тот случай… в кузнечном… Озоровал я… а вот теперь не знаю, как быть… слова испорчены… не повторишь, а я на самом деле… понимаешь, на самом деле… Просто сам не могу понять, что со мной делается… вот ты сказала подняться — я поднялся, а сказала бы прыгнуть вниз — не задумался бы…

Алеша стоит, закрыв глаза, зажав руками уши.

Митя говорит тихо, в голосе у него недоумение. Он поворачивается к Лизе, берет ее за руку, и она не отнимает руки.

— Ты тоже думала обо мне, скажи — да? да?

— Да…

Алеша открывает глаза и видит… как их силуэты сливаются в объятии.

Не оглядываясь, Алеша убегает.

Силуэты Лизы и Мити. Объятие все еще длится. Шепот.

— А ты не боишься меня?

— Я ничего не боюсь.

— Знаешь, что обо мне говорят?..

— Я ничего не боюсь.

— Ведь я тебя обманывал. Меня один человек подбивал.

— Я ничего не боюсь.

Митя целует Лизину руку.

Как человек, случайно оставшийся живым в мертвом, разрушенном городе, бредет Алеша по ночным улицам. Он проходит по обрыву над Волгой, по самому краю обрыва и только случайно не срывается вниз, даже не заметив этого.

Вот Алеша у реки — он попадает в густой туман. И чем дальше идет, тем гуще белый, надвигающийся волнами туман. Кажется, ничего больше нет на свете, кроме этого тумана вокруг Алеши, кроме отчаяния в его душе.

Вот он входит домой к себе на кухню. На сундуке заботливо разложена постель и отогнут край одеяла, аккуратно подшитого белым пододеяльником.

Присев к кухонному столику, Алеша достает тетрадку и карандаш, вырывает листок бумаги и пишет:

«Уважаемый Сергей Сергеевич!

Я уезжаю. Куда — не знаю сам, но уезжаю утром навсегда, это твердо решено. Может быть, вы подумаете, что я дезертир, но я ничего не могу сделать. Прощайте. Никому не верю. Алешка».

Передернув плечами, подышав на руки и потерев их друг о друга, как это делают при морозе, Алеша складывает вчетверо листочек и надписывает адрес. Отстегивает от рубашки комсомольский значок и кладет его на записку.

Приоткрывает дверь в комнату: видит спокойное, даже чуть улыбающееся во сне лицо матери, видит ребят, раскинувшихся на кроватях и раскладушках.