Алексей Каплер - Киноповести

У его ног лежит аккуратно связанный городовой. Вокруг безучастная толпа крестьян.

Камнем Котовский сбивает замо́к с ворот. Из темноты сарая выходят голодные, избитые мужики.

Труба играет тревогу. Проносится взвод драгун.

Несколько стремительных проездов Котовского. И с каждым разом увеличивается отряд, который скачет вместе с ним.

…Газета: «Бессарабская губерния терроризирована Григорием Котовским».

Другая газета: «Запрос в Государственной думе»…

Третья: «Таинственный атаман Котовский выпустил на свободу крестьян, которые были арестованы за участие в аграрных беспорядках».

Еще одна: «Во всех имениях спешно формируется охрана, заказываются специальные замки́ и оборудуется сигнализация»…

«Котовский неуловим»…

«Гроза богачей»…

«Таинственный атаман»…

…Газета в руках господина Крушицкого. Он в пенсне, стрижен ежиком, на нем визитка. Сидит за карточным столом. Его партнеры — два помещика и тучный священник, сидящий к нам спиной.

Отложив газету, Крушицкий берет свои карты.

К р у ш и ц к и й. Меня раздражают эти преувеличенные страхи. Целая губерния боится одного вора.

П о м е щ и к, с и д я щ и й с п р а в а. Ошибаетесь, Александр Степанович, Котовский не вор. Он все раздает бедным. Это опасный, но достойный человек.

П о м е щ и к, с и д я щ и й с л е в а. Вор, негодяй, бандит. Повесить его. И чем скорее, тем лучше!

К р у ш и ц к и й (священнику) . Неужели, батюшка, и у вас в Петербурге говорят об этом разбойнике?

С в я щ е н н и к. Поговаривают.

К р у ш и ц к и й. Ну, пусть он только мне попадется, этот идейный вор. Уж я его угощу на славу.

С в я щ е н н и к. А чем именно, позвольте полюбопытствовать?

К р у ш и ц к и й. Я постоянно ношу с собой два револьвера. (Показывает.) Здесь один. Здесь второй. Кроме того, у меня проведена сигнализация. Кнопки расположены в ножках стола и кресел. Представьте: входит Котовский. Естественно, он кричит: «Руки вверх!» Я поднимаю руки, но в то же время нажимаю ногой маленькую кнопку… И господин Котовский готов.

С в я щ е н н и к. Любопытно…

К р у ш и ц к и й. Не правда ли? Ваш ход, батюшка.

Священник достает из рясы два револьвера и оглушительно кричит:

— Ноги вверх! Я — Котовский!

В окна и двери врываются вооруженные люди. Крушицкий и его два партнера сидят, высоко подняв ноги.

К о т о в с к и й (обыскивает Крушицкого) . Эх вы, конспиратор! С таким языком вам никакая сигнализация не поможет. Где, вы говорили, второй револьвер? А это, очевидно, ключи от несгораемого шкафа?

Убогая хата.

В углу под образами сидят Котовский и ребята из его отряда. Перед ними два сундука.

Входят крестьяне, в лохмотьях, худые, несчастные.

Входят женщины с изможденными лицами, с детьми на руках.

Дети побольше — грязные, голодные — шныряют у взрослых под ногами.

Г о л о с а. Здравствуй, Григорий Иванович!

— Здорово, атаман…

— Здравия желаем, Григорий Иванович!

— Буна сара!..

К о т о в с к и й. Крештей маре…

Хозяин хаты, маленький невзрачный старичок, сидит на лавке, болтает ногами:

— Входи, голота! Собирайся, голота… Сюда, сюда, голоштанники… наваливайся, Котовский голозадых скликает! Сюда, у кого зад голый!

К о т о в с к и й. Брось, дед.

Открывает сундук, вынимает бумагу, читает:

— Кто у вас тут Якименко Петр?

Молчание.

К о т о в с к и й. Что, нету тут Якименко?

Г о л о с а. Тут он.

— Вон стоит.

— Дядько, вас кличут.

— Он, Григорий Иванович, на уши слабый.

Трясущегося от страха мужика вытаскивают вперед.

— Самый Якименко…

К о т о в с к и й (отдает ему бумагу) . На, бери. (Читает следующую.) Папеску Порфирий…

П о р ф и р и й. То я буду, Григорий Иванович.

Бородатый Порфирий окружен сворой малых ребят. Жена и дочь стоят рядом с ним. Окликнули Порфирия, и пришла в движение вся его семья. Котовский протягивает ему бумагу.

Раздается громкий крик. Все оборачиваются. Якименко, с бумагой в дрожащей руке, оглядывает людей. Он хочет что-то сказать… его взгляд останавливается на Котовском. Вдруг он валится Котовскому в ноги. Тот поднимает его.

П о р ф и р и й (прочитав бумагу) . Валяй, думнозео маре!.. Это же наши долговые расписки!

Взрыв восторга, радостные крики, причитанья. Якименко дрожащими пальцами рвет свою расписку на мелкие клочья, сдувает их с руки, крестится.

К о т о в с к и й. Я у князя забрал еще деньги, которые он на ваших горбах нажил. (Открывает второй сундук.) Получайте!

Сундук полон денег. Молчание. Мужики смотрят на деньги. Якименко снова крестится.

П о р ф и р и й (тихо). Как же мы их будем делить?..

К о т о в с к и й. А вот как… У тебя, Порфирий, сколько человек семьи?

П о р ф и р и й. Шестеро.

К о т о в с к и й. Ну вот и получай шесть сотен. Да ну, бери! А у тебя сколько?

К р е с т ь я н и н. Один я…

К о т о в с к и й. Получай сотню.

П о р ф и р и й (вдруг заговорил быстро-быстро) . Григорий Иванович, извиняюсь, простите, пожалуйста, я недосчитал: то ведь без меня шестеро-то, а как со мной, то семеро…

Хохот… В хату вбегает мальчишка.

— Батька! Казаки!

К о т о в с к и й. Рассыпайся!.. Сбор в лесу!

Люди выбегают из хаты, прыгают в окна. Стрельба. Крики.

ЧЕТЫРЕ РАЗА ПОЛИЦИЯ АРЕСТОВЫВАЛА КОТОВСКОГО, И ЧЕТЫРЕ РАЗА КОТОВСКИЙ БЕЖАЛ… ОН УБЕГАЛ ИЗ СУДА, ИЗ ТЮРЕМНОЙ БОЛЬНИЦЫ, ИЗ ТЮРЕМНОЙ КАРЕТЫ. И КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА КОТОВСКИЙ БЕЖАЛ, СНОВА ЗАГОРАЛИСЬ ПОМЕЩИЧЬИ УСАДЬБЫ, СНОВА ВСПЫХИВАЛ ГРОЗНЫЙ ТЕРРОР ПРОТИВ БЕССАРАБСКИХ ПОМЕЩИКОВ. ВСЕ СИЛЫ ПОЛИЦИИ БЫЛИ МОБИЛИЗОВАНЫ НА ПОИМКУ КОТОВСКОГО, И, НАКОНЕЦ, ОН СНОВА БЫЛ АРЕСТОВАН.

Перед зданием суда толпа. Конная полиция.

Зал судебных заседаний полон людей.

Котовский на скамье подсудимых между двумя жандармами. Враждебно, исподлобья поглядывает он на суд.

П р е д с е д а т е л ь с у д а. Вы утверждаете, что, не состоя ни в какой политической партии, тем не менее занимались не уголовной, а именно политической деятельностью?

К о т о в с к и й (хмуро) . Да.

П р е д с е д а т е л ь с у д а. Значит, вами руководило чувство, ну, что ли, справедливости? Вам казалось несправедливым, что у икс много денег, а у игрек их совсем нет?

К о т о в с к и й. Да.

П р е д с е д а т е л ь. И вы считали, что путем ограбления икс и раздачи его денег игрекам можно изменить существующий порядок?

К о т о в с к и й. Считал.

П р е д с е д а т е л ь. А теперь не считаете?

К о т о в с к и й. Нет.

П р е д с е д а т е л ь. Что же это вы так? Отреклись от своего учения? Или вы думаете, что делали недостаточно для установления на земле царства справедливости?

К о т о в с к и й. Думаю, что недостаточно.

П р е д с е д а т е л ь. Так-так… Как же вы теперь собираетесь бороться?

К о т о в с к и й. Не знаю.

П р е д с е д а т е л ь. Не знаете еще? Интересно… Вы, значит, уже понимаете, чего хотите, но еще не знаете, как этого добиться?