Алексей Каплер - Киноповести

— Интересно, что на них можно купить, на тридцать сребреников?

— Много не укупишь, — принимая игру, отвечает второй, — нынче дороговизна…

— Говорят, — продолжает первый, — бывает такой состав крови — холуйский. Ты и рад бы быть человеком, а кровь не допускает…

И вдруг, повернувшись к Семену, дрожа от негодования, солдат тихо говорит:

— Подлец!

И плюет ему в лицо. Семен продолжает стоять, не вытирая лица.

— Ну, ты… — толкает солдата прикладом юнкер, сосед Семена.

Г о л о с г е н е р а л а. Из песни слова не выкинешь… Так это было, так я вам и рассказываю. Вот только передать, что на душе у меня тогда творилось, не могу. И никому не пожелаю испытать подобное…

В кадре мы все еще видим Семена: он стоит среди юнкеров, стиснув зубы, подняв голову, глядя куда-то поверх людей.

— Ша-гом марш!

Пулеметчиков выводят на улицу. Они идут, окруженные конвоем, через площадь, мимо «Русалки».

Женщины всхлипывают, вытирают слезы.

Рабочие «Металлиста» сквозь ворота из-за цепи казаков провожают процессию угрюмыми взглядами.

— Не робейте, товарищи! — раздается голос из рядов рабочих. — Все равно наша возьмет!

— Назад! — орет казачий офицер, наезжая грудью коня на ворота и замахиваясь плеткой на рабочих.

— Назад!

И снова идут солдаты пулеметного полка по мосту, переброшенному через Неву. Но как не похоже это шествие на бурную демонстрацию третьего июля!

Куда ведут обезоруженный полк? Что ждет их?

Пулеметчики идут молча — кто опустив голову, кто с нарочитой бодростью, заложив руки в карманы, лихо сдвинув фуражку на затылок, кто злобно глядя по сторонам.

Рядом с конвоем на коне едет Кирилл Бороздин.

— Поверили подлецу…

По ту сторону моста пулеметчиков встречает разъяренная толпа.

Она окружает полк и движется дальше вместе с ним, выкрикивая оскорбления. Каждый старается ударить безоружных солдат палкой, зонтиком…

Из раскрытых окон, с балконов барских особняков швыряют гнилые фрукты, льют помои.

Подстрекаемый прилично одетым господином, рыжебородый дворник направляет на пулеметчиков сильную струю воды из шланга.

Так выводят полк к Зимнему дворцу, на гражданскую казнь.

Воинские части, стоявшие на площади, окружают полк вторым кольцом.

Вне этого кольца все пространство заполняется озлобленными обывателями, буржуазной публикой.

Раздается барабанная дробь.

Генерал Половцев подъезжает к полку. Его сопровождает группа верховых офицеров. Среди них — Кирилл Бороздин и Сергей Нащекин. Горячий конь Половцева дергает шеей, идет боком.

Кольца охраны расступаются, пропуская верховых внутрь, к пулеметчикам.

Под звуки барабанной дроби Половцев подъезжает к солдатам.

…Чугунные решетки дворца и Александровского сада усеяны людьми, которые взобрались сюда, чтобы насладиться зрелищем. На одну из решеток взгромоздилась даже дама в большой шляпе с перьями.

На миг смолкает барабанная дробь.

Половцев наклоняется с коня, протягивает руку, срывает погон с плеча ближайшего солдата и ударяет его по лицу.

Взрыв восторга обывателей, крики, аплодисменты.

Снова барабанная дробь.

Группа верховых двинулась дальше по рядам пулеметчиков.

Наезжая мордами коней на солдат, офицеры срывают с них погоны.

Публика на площади беснуется.

…Семен стоит в охране. Он видит, как приближаются верховые. Все громче крики окружающей публики. В тот миг, когда офицерская группа почти вплотную подъехала к Семену, он вдруг бросает на землю свою винтовку и проходит те несколько шагов, которые отделяли его от пленных пулеметчиков.

Подходит к солдату, который плюнул в него, становится рядом и поворачивается лицом к приближающимся офицерам.

Половцев все видел — это произошло прямо перед ним.

Пропустив несколько рядов солдат, генерал направляется к Семену и наезжает на него грудью коня. Но тот стоит не шелохнувшись. Перед ним морда коня. Конь кроваво косит глазом и роняет густую пену с губ.

— Сволочь! — говорит Половцев и зло рвет с плеч Семена один, затем второй погон.

Семен продолжает стоять все так же, не шелохнувшись. Лоскут разорванной гимнастерки свисает с плеча.

Генерал собрался было отъехать, но, взглянув еще раз на Семена, снова поворачивает к нему коня, наклоняется и один за другим срывает с груди Семена георгиевские кресты. Он швыряет эти кресты на камни мостовой и, еще раз бросив: «Сволочь!» — отъезжает.

И вдруг Семен встречается взглядом с полными горя и сочувствия глазами Нины Бороздиной. Она стоит за кольцом охраны. Ее толкают со всех сторон, но она не уходит, не отводит взгляда от Семена.

Юный, чистенький студентик изо всех сил старается выковырять камень из мостовой. Но камни уложены прочно и накрепко вбиты колесами экипажей.

Беснующаяся буржуазная публика пытается пробиться сквозь ряды охраны.

На площадь все время прибывают зрители — чиновники, гимназисты, дамы и господа.

Студенту наконец удалось вытащить камень. Он швыряет его в солдат. Камень попадает в лицо солдату, стоящему рядом с Семеном.

Примеру студента следуют и другие. Хрупкие барышни, в которых никак нельзя было заподозрить такой силы, вырывают камни из мостовой и бросают их в пулеметчиков.

Швыряют камни пожилые господа, толстые чиновники, гимназисты.

Солдаты стараются закрыться, защитить рукой лица.

Г о л о с г е н е р а л а. Это продолжалось сутки. Без пищи, без воды, под градом камней, осыпаемый издевательствами и оскорблениями, стоял наш полк на площади Зимнего дворца, перед резиденцией Временного правительства. На следующий день меня вместе с другими товарищами отправили в тюрьму…

Семена вталкивают в камеру.

В страшной тесноте здесь сбились на полу, на нарах сотни арестованных. Стоны больных и раненых, ругань, махорочный чад.

— А… Востриков… добрался-таки до нас…

Николай Игнатьев стоит посреди этой толпы, как бы образуя ее центр.

Подходит к Семену, кладет ему руки на плечи и очень серьезно говорит:

— Ну, солдат, пора тебе прибиваться к нашему берегу… кое-что тебе Керенский рассказал, а остальное мы доскажем…

— Товарищ Игнатьев, — спрашивает старик рабочий, — пора передавать?

— А вы спросите, можно ли?

Присев на корточки у стены, старик начинает тихонько стучать в соседнюю камеру.

— У кого есть чистый листок бумаги? — спрашивает Николай.

Семен вытаскивает сложенную бумажку, разворачивает. На ней напечатано: «Российская партия социалистов-революционеров. Билет 1575. Фамилия, имя, отчество». И вписано чернилами: «Востриков Семен Иванович».

Разорвав бумагу пополам, он протягивает половину Николаю.

— Годится?

Николай посмотрел, что на обороте, усмехнулся.