Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

– Вечно ты, Архип, всё усложняешь. Ты даже себе представить не можешь, какими ресурсами обладает пенитенциарная система. У меня до войны в этих краях была даже своя малая авиация, которая перевозила не только руководство лагерей, но и заключённых. А сейчас, в век вертолётов, всё, что тебе надо, можно за несколько часов доставить в любую точку тайги. Вот поэтому эта узкоколейка нахрен никому теперь не нужна. Наверняка где-нибудь здесь недалеко в лесу оборудована вертолётная площадка. А ты всё заладил почему да как. Всё-таки отстал ты от жизни, Архип Захарович, – закончил свои нравоучения Лавр.

– Может, ты и прав, – сказал я, соглашаясь с его словами, – только всё равно у меня на душе как-то неспокойно.

А Лавр, поняв, что я в этих делах полный профан, взял бразды правления в свои руки.

– Где-то тут должна быть каптёрка, в которой зеки сушат свою робу, – проговорил бывший нарком, поднимая лампу над головой и всматриваясь в глубину барака. – Там должна быть отдельная печка. Вот в этой каптёрке мы с тобой и переночуем. Иди за мной, – и мы двинулись между рядами нар.

И действительно через несколько минут в противоположенной стороне барака мы нашли то, что искали. Это была просторная комната с окном, выходящим на улицу, и новенькой печкой-буржуйкой, рядом с которой кто-то, словно специально для нас, приготовил большую вязанку сухих дров.

За окном продолжала бушевать гроза, и целые водопады воды низвергались с небес на землю, а здесь, в сухости и тепле, было тихо и спокойно. После нехитрой трапезы, когда мы уже были готовы отойти ко сну, в нашу дверь громко постучали.

– Вот и хозяева объявились, – проговорил Лавр, поднимаясь с нар и направляясь к двери, – а то ты всё переживал, что мы тут одни.

Он рывком открыл незапертую дверь, но за ней никого не оказалось.

– Эй, где вы там? – крикнул он, высунув голову в темноту. – Заходите.

Барак отозвался гулким эхом, в конце которого последовал очередной раскат грома.

– Шутники какие-то, – сделал он своё заключение и вопросительно посмотрел на меня.

– Закрой дверь, тепло уходит, – посоветовал я.

И как только он прикрыл дверь, в неё опять громко и сильно постучали. И сразу же, в ту же секунду Лавр со всей силой рванул дверь на себя, и опять за ней никого не было.

От предчувствия неладного у меня на голове «зашевелились» волосы.

– Скорее закрывай дверь! – крикнул я Лавру. – И придави её плечом, – этот совет был как нельзя кстати, поскольку в тот же момент удары в дверь последовали с такой силой, что старый Лавр с трудом сдерживал натиск невидимого противника.

Я же тем временем лихорадочно обыскивал глазами комнату на предмет нужной мне вещи. Увидев в дальнем углу толстый брус полутораметровой длины, я схватил его и бросился к Лавру на помощь. Дверь от сокрушительных ударов трещала и ходила ходуном, грозя в любой момент сорваться с петель и развалиться на куски. Бедный старик из последних сил сдерживал натиск, когда я подоспел к нему на помощь. Подперев брусом дверь, мы вдвоём навалились на неё, пытаясь воспрепятствовать её открытию, а в этот момент в глубине барака раздался нечеловеческий душераздирающий рёв, от которого в наших жилах начала холодеть кровь. Лавр, как ребёнок, приник ко мне и начал читать молитву, осеняя себя крёстным знамением:

Вторя ему, мы многократно, в два голоса всё громче и громче читали «Отче наш», пока не почувствовали, что удары в дверь стали ослабевать, а рёв стал удаляться. И вскоре всё прекратилось, словно ничего и не было. Мы сидели на полу, глядели друг на друга, мокрые от пота и страха, пытаясь сообразить, что же произошло. И в этот момент, когда казалось, что всё уже позади, послышался звук разбитого стекла, и в комнату влетел булыжник величиной с кулак. Он с силой ударился в дверь над нашими головами и, отскочив от неё, покатился к печке.

– Кто вы? Что вам от нас нужно? – крикнул я, ползком подбираясь поближе к окну. – Мы два немощных старика, у нас ничего нет, ни денег, ни еды. Если вы добрые люди, то заходите и обогрейтесь у огня, ежели у вас дурные мысли, то ступайте с Богом, не искушайте судьбу, не берите грех на душу.

На мой призыв ответа не последовало. С улицы доносились только звуки усиливающегося дождя да раскаты грома, удаляющейся грозы. Лавр поднялся и погасил висящий под потолком фонарь, тем самым давая нам возможность рассмотреть, что творится за окном. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел, что из ближайших кустов вылетают камни, которые хаотично ударяются в бревенчатые стены барака. Затем в свете блеснувшей молнии я увидел, что из-за угла барака выплыла и направилась в нашу сторону полупрозрачная фигура фантома, за ней вторая, третья, и вскоре вся площадка перед бараком была заполнена мерцающей желеобразной массой умерших людей. Те, кто умер давно, были бестелесными, как прозрачный утренний туман, другие, чей срок на грешной земле закончился лет десять-пятнадцать назад, были более плотными, и при желании у них можно было разглядеть черты былой внешности.

Здесь мне надо сделать небольшое отступление. Как я тебе уже говорил раньше, души покойников я стал видеть с самого раннего детства, когда жил у бабки Марьи. Помню, идём мы с ней по ягоды, а я её за подол дёргаю и говорю:

– Вон, смотри, Никитка-дурачок за берёзой прячется. Пойдём, посмотрим, что он там делает – и тяну её в ту сторону. Ох, как она тогда заохала да запричитала! Встала предо мной на колени, трижды плюнула мне в лицо, затем подолом его вытерла и заголосила на всю округу. Молитву Пресвятой Богородице десять раз прочитала, меня десять раз перекрестила, прижала к себе и заплакала горькими слезами: «Что же это за напасть такая? Уж я думала, что минует тебя чаша сия, и не будешь ты видеть этих покойников окаянных, будешь ты простым человечком расти, как все дети. Ох, горе мне, горе! За что только Господь посылает нам такие испытания? Помилуй нас, и избавь Архипушку от этого бесовского наваждения…» Потом немного успокоилась, и уже ласково так мне говорит: «Ты, Архипушка, туда, где Никитка стоит, не смотри. Нет его там, это тебе всё мерещится. Он уже как три дня утонул на Гнилом болоте…»

И хоть было мне в ту пору не более, чем пять годков, понял я, что могу видеть покойников, которые по разным причинам застряли в сумрачном мире, но впредь об этом никому, включая бабку Марью, больше никогда не говорил.