Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

С тех пор я кочую из одного монастыря в другой. Да видно, грех мой настолько велик, что отмолить его никак не могу. Сначала зрение ни с того ни с сего село в течение трёх месяцев, да так, что дальше вытянутой руки видеть ничего не стал, потом и другие хвори накинулись, в результате чего я превратился в «развалину». Вот и сюда, в монастырь, приехал помолиться Чудотворной иконе, чтобы ниспослала мне здоровья и сил дала дальше жить. А она мне тебя подсунула!!! Ох – ох – ох… – горестно заохал Лаврентий Павлович и замолчал.

На востоке забрезжил рассвет. Архип подбросил в догорающий костёр несколько веток хвороста и, вопросительно уставившись на сгорбившегося Берию, тихо произнёс:

– В самом начале нашей беседы я обещал рассказать вам, почему произошла наша встреча, и о том, как я нашёл вас. А вот сейчас даже не знаю, говорить мне об этом или нет… – Архип надолго задумался, но потом продолжил: – Вы, Лаврентий Павлович, единственный человек в моей жизни, через которого я увидел момент своего будущего. То, что я сейчас говорю, вам может быть непонятно, поэтому мне необходимо объясниться. Это произошло в тот день, когда мы с вами были на футбольном матче. Помните? После того, как стадион застыл, я повернулся к вам и увидел, что вы тоже попали под всеобщее оцепенение. Недолго думая, я прикоснулся к вашей руке, чтобы вернуть вас в реальность, но тут произошло то, чего я никак не ожидал. Вместо того, чтобы увидеть всю вашу жизнь, я увидел только картину нашей сегодняшней встречи. Я точно знал, когда и где она произойдёт: год, месяц, число и день недели, даже время, когда это случится. А того, что будет происходить со мной и с вами между этими датами, я не видел. Такого раньше со мной никогда не было. Я грешным делом подумал: «Наконец-то закончилось это чёртово наваждение, и я становлюсь обыкновенным человеком». Да куда там…

В тот злополучный день, когда, по вашим расчётам, меня должны были застрелить, я покинул Кремль вместе со Сталиным.

При этих словах Архипа у Берии от удивления глаза «полезли» на лоб.

– Да, вы не ослышались, в машине вместе со Сталиным, – повторил Архип. – В ту часть дворца, куда пошёл Иосиф Виссарионович, ваши верные «псы» сунуться не посмели, а отвести глаза его окружению мне особого труда не составило. Сначала мы проследовали в его кабинет, где он пробыл около часа, читая поздравительные телеграммы и письма, а после вызвал к себе секретаря и попросил подать автомобиль, чтобы ехать на Ближнюю дачу. Когда кортеж выехал за стены Кремля, мы тихо и незаметно расстались. Пока вы искали меня по всей Москве, я рылся в архиве МГБ на Лубянке. Мне не нужны были ваши государственные секреты, я искал там информацию, куда вы упрятали мою бабку Марью в 1936 году. И, знаете, я узнал название лагеря, в который её этапировали. После этого меня в Москве уже ничего не задерживало, и я уехал в Казахстан. Там на берегу озера Балхаш возле лагеря БалхашЛаг, в котором бабка Марья отдала Богу душу, я нашёл её в общей могиле. Посидел, поплакал, попричитал и стал думать, куда ехать и как мне жить дальше, ведь кроме Ленинграда и Москвы я нигде раньше не был, а жизнь надо было начинать с самого начала.

С документами у меня проблем не было. Обычно я приходил в паспортный стол и после «задушевной» беседы с паспортисткой получал нужный мне паспорт, после чего незаметно для всех растворялся на просторах нашей необъятной Родины. Была лишь одна проблема, с которой я так и не справился. Это мой внешний вид! Выглядел я лет на семьдесят, а в этом возрасте, как известно, на работу уже не берут. Попадались, правда, случайные заработки, но редко. Последние полгода работал в Мордовии скотником в колхозе, но и там неделю назад попросили уйти на «заслуженный» отдых.

Мне порой кажется, что всё, что со мной происходит последние пятнадцать лет, является лишь прелюдией к каким-то важным грядущим событиям, связанными с вами. Хотя, признаюсь честно, меня от вас воротит! Я так далёк от этих ваших интриг, подлости, обмана, убийств… Но Господь, наверное, специально свёл нас сегодня здесь. Видимо, есть в жизни ещё что-то такое, что мы с вами не сделали, и это богоугодное дело он хочет поручить нам обоим.

Архип ненадолго замолчал, а в предрассветной тишине уже разгоралась алая утренняя заря. Солнечный диск становился всё больше и больше и вскоре превратился в большое красное «блюдце», заполнившее собой полнебосвода. Жар от светила становился сильнее, и мир, который до этого мгновения находился в полусонном состоянии, взорвался какофонией звуков – пением птиц, жужжанием пчёл, стрекотанием кузнечиков – и запахом полевых цветов.

– По всей видимости, – вернулся к своему рассказу Архип, – вы тот единственный человек, через которого я могу видеть своё будущее, а заодно и ваше, Лаврентий Павлович. Для этого мне просто надо взять вас за руки. Вроде бы процедура недлинная и безболезненная, но… – Архип сделал многозначительную паузу. – Я давно уже заметил, что после моего прикосновения в личной жизни человека всё происходит в точном соответствии с моим предсказанием. Однако на этот счёт у меня есть своя теория. И я вам сейчас её расскажу. Я думаю, что жизнь человека протекает в соответствии с какой-то программой, написанной Высшим Разумом. В этой программе постоянно меняются внешние переменные или, по-простому, случайные события. Для того, чтобы вы меня поняли, я приведу простой пример: вот пошли вы, к примеру, в магазин, и по дороге попали под машину, а если бы вы вышли из дома на одну минуту позже, то вы бы с этой машиной разминулись и остались живы. То есть для вас в настоящий момент существует многовариантность ваших будущих событий. Понятно?

После этих слов Берия заметно оживился, с него слетел налёт усталости и дремоты, и он всецело настроился на рассуждения собеседника.

– Если сейчас я возьму вас за руки, то увижу ваше будущее, которое уже невозможно будет изменить!!! И так происходит всегда, когда человек обращается к колдуну или гадалке. Из всех возможных вариантов жизненных событий выбирается только один. А какой он, лучший или худший для данного человека, никто не скажет. Поэтому в последнее время я стараюсь к людям не прикасаться, чтобы не навредить им. Вам решать, Лаврентий Павлович, давать мне руки для контакта или нет. Повторяюсь, после этого прикосновения ваше будущее уже нельзя будет изменить. Серьёзно подумайте над моими словами, прежде чем принять окончательное решение. А я пока спущусь к реке, ополосну лицо, а то уже становится жарко.

Когда через десять минут Архип вернулся к костру, он сразу обратил внимание на то, что с Берией произошли разительные перемены. Его обречённые глаза наполнились светящейся детской радостью, во всём облике читалась животная покорность. Бросившись к его ногам, Лаврентий Павлович начал просить прощения за свои былые прегрешения и гордыню. Слёзы градом катились по его давно небритым дряблым щекам.