Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

После таких слов Архип изменился в лице, словно в одночасье постарел ещё лет на десять, и, ничего не ответив, встал на колени прямо в талый снег, начал усердно молиться, не обращая внимания на Алексея. Молился он долго и усердно, и всё это время Алексей беззвучно наблюдал за ним, боясь нечаянно помешать ему. Когда молитва была окончена, Архип, с трудом поднявшийся с колен, взмахом руки подозвал Алексея к себе.

– Не думал я, что всё будет так стремительно развиваться. Думал, что у меня будет время тебя подготовить к неожиданностям подобного рода. А вот видишь, нет! Не дают мне этого сделать. Торопят!!!

– Да кто же они? – сорвалось с губ Алексея.

– В двух словах этого не расскажешь, Алёша. Так что придётся нам продолжить наш прерванный разговор, чтобы ты всё узнал, всё как есть, без утайки. Пошли в дом, – и он подтолкнул Алексея к воротам.

13 июня 1965 года, город Козельск, Калужской области, автостанция:

Козельск в этот день напоминал муравейник. Сегодня, в день Святой Троицы, в городе было «вавилонское» столпотворение. Многие верующие в этот день считали за честь помолиться и причаститься в храмах Оптиной пустыни. Поэтому с самого утра на вокзале и автостанции было не протолкнуться.

Рядом с автостанцией, на лавочке в тени цветущей липы с самого утра сидел благообразного вида старик с белой седой бородой. На его плечах висел почти пустой выцветший от времени армейский вещмешок, а в руках он сжимал длинную палку, вырезанную из толстой ветки. Он неотрывно наблюдал за прибывающими автобусами и выходящими из них людьми. В 12 часов 38 минут к автостанции подъехал автобус из Калуги, после чего старик поднялся, подождал, пока выйдут все пассажиры, и не спеша, сохраняя дистанцию, последовал за ними в направлении монастыря.

День выдался на удивление солнечный и жаркий. Для многих пожилых людей пешая прогулка под палящими лучами солнца была изнуряющей. Поэтому, когда паломники подходили к реке, многие делали здесь привал, спускались к воде, чтобы освежить лицо и передохнуть в тени моста. Отдохнув, вереница людей устремлялась в прохладную тень монастырской рощи, по которой дорога шла до самой пустыни. Вместе с ними, делая все остановки и привалы, шёл и наш старик, высматривая впереди себя того, ради которого он приехал вчера в этот город. В четвёртом часу дня он подошёл к воротам обители, опустился на большой камень и стал ждать.

Солнце уже клонилось к закату, территорию монастыря покидали последние паломники и прихожане, и только старик продолжал отрешённо сидеть на валуне, словно происходящее действие его не касалось. Вот уже со стороны братской трапезной появился монах с ключами, чтобы закрыть на ночь ворота, а он продолжал безмолвно сидеть и смотреть в сторону гостиницы для священнослужителей, со стороны которой к нему приближался не то монах, не то юродивый, не то душевнобольной человек. Одет он был в монашеский подрясник серого цвета, доходивший ему до самых пят, на ногах просматривались кирзовые сапоги со стёртыми до основания каблуками, а лысую голову прикрывала видавшие виды зимняя шапка-ушанка. Старые треснувшие очки с толстыми стёклами венчали кончик его носа, отчего его внешний вид становился ещё более жалостливым и убогим. В руках его была длинная палка из ветки клёна, которой он, как слепой, прощупывал перед собой дорогу, чтобы ненароком не оступиться и не упасть. Поравнявшись со стариком, он даже не взглянул в его сторону, а тяжёлой старческой походкой проследовал за ворота, погружённый в свою думу. Отпустив путника шагов на двадцать, старик слез с камня и пошёл за ним следом, стараясь сохранять дистанцию, а за его спиной в это время с грохотом закрылись монастырские ворота, как бы отделяя духовный мир от мирской жизни.

Через пятнадцать минут зашло солнце, и начали стремительно сгущаться сумерки, погружая монастырскую дорогу в тёмный непроглядный коридор. И только двое стариков в полном молчании продолжали свой путь по этой пыльной дороге. Когда на небе зажглись первые звёзды, впереди идущий старик резко остановился и, повернувшись назад, злобно процедил сквозь зубы:

– Уйди, мил человек. Христом Бога прошу – уйди. Нет у меня ничего, ни денег, ни еды. Нищий я. Не бери грех на душу, ступай с миром, не преследуй меня.

Ответа не последовало. Только в звенящей летней тишине было слышно, как где-то далеко-далеко идёт поезд и хлопают крыльями вездесущие летучие мыши. Напряжение нарастало, пот градом катился по его лысой голове… И в этот миг он услышал:

– Здравствуйте, Лаврентий Павлович!.. Опустите вашу палку, а то ещё зашибёте кого-нибудь ненароком.

– Кто это? – жалобно заскулил старик. – Что вам от меня надо? Вы ошиблись!!! Меня зовут Григорий, Григорий Геловани, у меня паспорт есть.

– Эти сказки, Лаврентий Павлович, вы оставьте для монастырских монахов, а мне заливать этот бред не надо. И не надо разыгрывать передо мной комедию и строить из себя жертву режима, вам это не к лицу. У меня к вам есть серьёзный разговор, и мне не хотелось бы применять в отношении вас силу. Поэтому я предлагаю вам сейчас без лишних разговоров взяться за конец моей палки и проследовать за мной на берег реки, где мы сможем продолжить наш разговор в более спокойной обстановке.

Эти слова были сказаны очень тихо, но в голосе говорящего было столько металла, что ослушаться его полуслепой старик не посмел. И он, как агнец на закланье, обречённо последовал за своим собеседником в лес.

Ближе к полуночи на невысоком пригорке возле реки Жиздра разгорался костёр. Из-за леса показалась полная луна, которая своим серебристым светом озарила окрестности, а по водной ряби мирно текущей реки пробежала лунная дорожка. Тишину леса нарушил многоголосый хор стрекотания цикад, кузнечиков и кваканья лягушек в прибрежной тине. Дым от костра поднимался тонкой струйкой вверх и растворялся где-то высоко-высоко, в молочном облаке Млечного пути.

– Вы знаете, Лаврентий Павлович, или, если хотите, Григорий Геловани, у меня сегодня сложилось двоякое впечатление о нашей встрече. Во-первых, пока я не увидел вас собственными глазами, я продолжал верить в официальную версию вашей смерти. Во-вторых, вы действительно очень сильно изменились, и вас очень непросто узнать. От былого величия не осталось и следа, да и здоровье ваше пошатнулось, внешний вид стал таким, что на вас просто жалко смотреть.

– А я вас сейчас узнал, – неожиданно проговорил молчащий до этого момента старик. – Вы тот злополучный старец, Архип Захарович?! Вы пришли поквитаться со мной или решили сдать меня властям? Думаете, что за меня вам отвалят мешок денег?