Брендон Сандерсон - Пепел и сталь

– Честно говоря, – возразил Эленд, – я сам к ней подошел, да и то потому, что она случайно заняла место, где я до этого читал.

– Признай, что это подозрительно – как быстро она тебя поймала, – сказал Телден. – Если ты намерен и дальше развлекаться романтическими приключениями, Эленд, заруби на носу: играть с женщинами нужно так, чтобы никогда не сближаться с ними. Это опасно.

Эленд покачал головой:

– Валетт другая.

Двое друзей переглянулись, потом Телден пожал плечами и обратил все внимание на выпивку. Джастес, однако, вздохнул, потом встал и потянулся.

– Вообще-то, мне пора идти.

– Не выпьешь с нами? – удивился Телден.

Джастес покачал головой, снова запуская пальцы в волосы.

– Ты знаешь моих родителей. Если я не выйду попрощаться хотя бы с некоторыми из гостей, меня будут изводить потом несколько недель без передышки.

Он пожелал им приятного вечера и вернулся в бальный зал. Телден, не спеша допивая вино, осторожно посмотрел на Эленда.

– Я не о ней думаю, – усмехнулся Эленд.

– А о чем тогда?

– О нашей сегодняшней встрече. Мне не нравится, как она прошла.

– Ба! – воскликнул Телден, беспечно взмахнув рукой. – Ты становишься таким же занудой, как Джастес. Что случилось с человеком, который приходил на наши встречи, чтобы просто расслабиться и поболтать с друзьями?

– Он встревожен, – сказал Эленд. – Кое-кто из его друзей может оказаться во главе своих Домов быстрее, чем он ожидал, но готовы ли они?

Телден фыркнул.

– Перестань драматизировать! – посоветовал он, улыбаясь и подмигивая молодой служанке, забиравшей пустые бокалы. – У меня лично такое чувство, что скоро все это просто лопнет. И через несколько месяцев мы оглянемся назад и удивимся: из-за чего мы так беспокоились?

«Кэйл Текиэль уже не оглянется», – подумал Эленд.

Разговор угас сам собой, и вскоре Телден, извинившись, ушел. Эленд остался один и открыл книгу «Общественные предписания», но сосредоточиться не смог. Он вертел в пальцах бокал бренди, но и пить не хотелось.

«Интересно, Валетт уже уехала?..»

Он пытался найти ее после встречи с друзьями, но она, видимо, сидела где-то в боковых комнатах с дамами.

«Эта девушка, – рассеянно думал Эленд, – слишком интересуется политикой для особы ее круга».

Возможно, он просто ревновал? Валетт находилась при дворе всего несколько месяцев, а уже, похоже, разбиралась в некоторых вопросах лучше его самого. И она была такой бесстрашной, такой дерзкой, такой… интересной. Она не принадлежала ни к одному из известных Эленду типов придворных дам.

«А что, если Джастес прав? Она определенно отличается от других женщин, и она сама намекала, что я многого о ней не знаю».

Эленд постарался выбросить из головы эту мысль. Валетт казалась не такой, как все, верно, и в то же время оставалась весьма наивной в некоторых вопросах. Она была пылкой, любопытной и мужественной.

Эленд беспокоился за нее. Она же не знала, какой опасной может быть Лютадель. Здесь ведь не только танцевали и плели невинные интриги, здесь слишком многое зависело от политики. И что будет, если кто-нибудь решит послать рожденного туманом разобраться с Валетт и ее дядей? Рену не обладал прочными связями, и никто при дворе даже глазом не моргнет, если в Феллисе произойдет несколько убийств. Знал ли дядя Валетт, как предпринять серьезные меры предосторожности? Думал ли вообще об алломантах?

Эленд вздохнул. Надо убедить Валетт уехать из столицы. Другого выхода нет.

Добравшись до крепости Венчер, Эленд решил, что все-таки выпил слишком много. Он шел к своей комнате, думая только о том, как бы поскорее уронить голову на подушку.

По пути ему нужно было миновать отцовский кабинет. Из приоткрытой двери кабинета, несмотря на поздний час, лился свет. Эленд попытался прокрасться на цыпочках по ковру, но ничего не получилось.

– Эленд? – послышался из кабинета голос отца. – Зайди ко мне.

Эленд уныло вздохнул. Лорд Страфф Венчер ничего не упускал из виду. Он был ищейкой и обладал настолько острыми чувствами, что, наверное, слышал даже, как подъезжала к крепости карета сына.

«Если я не поговорю с ним сейчас, он пришлет слуг, и они будут надоедать до тех пор, пока я не сдамся».

Эленд вошел в кабинет. Отец сидел в кресле, о чем-то говоря с Тен-Суном – кандрой, прислужником семейства Венчер. Эленд никак не мог привыкнуть к новому телу этой твари – оно совсем недавно принадлежало слуге из Дома Гастинг. Увидев кандру, Эленд содрогнулся. Тварь поклонилась и бесшумно удалилась из кабинета.

Эленд остановился в дверях, прислонившись к косяку. Кресло лорда Страффа стояло рядом с книжными полками. Эленд был уверен, что отец не прочитал ни одной книги. Кабинет освещали две лампы, дававшие приглушенный рассеянный свет.

– Ты был на балу, – сказал лорд Страфф. – Что узнал?

Эленд потер лоб:

– Что я склонен к пьянству. Выпил слишком много бренди.

Лорд Страфф даже не улыбнулся. Это был безупречный имперский вельможа – высокий, крепкий, всегда безукоризненно одетый.

– Ты снова встречался… с той женщиной? – спросил он.

– Валетт? Э-э… ну да. Впрочем, мне не удалось поговорить с ней так долго, как хотелось.

– Я запретил тебе проводить с ней время.

– Да, – кивнул Эленд. – Я помню.

Лицо лорда Страффа потемнело. Он встал и подошел к письменному столу.

– Ох, Эленд, – заговорил он, – когда ты наконец избавишься от этого ребячества? Ты думаешь, я не понимаю, что все твои глупости имеют одну цель: позлить меня?

– Вообще-то, я довольно давно избавился от «ребячества», отец, – возразил Эленд. – А тебя гораздо сильнее раздражают мои природные склонности. Жаль, что я не знал этого раньше. Я мог бы не тратить столько усилий в детстве.

Лорд Страфф фыркнул и взял со стола какое-то письмо.

– Я продиктовал это Стаклесу сегодня вечером. Это согласие на приглашение к лорду Тегасу на завтрашний обед. Если война все-таки начнется, я хочу быть уверенным, что мы сумеем быстро уничтожить Дом Гастинг, и Тегас может оказаться сильным союзником. У него есть дочь. Я хочу, чтобы ты пообедал с нами завтра.

– Я подумаю, – сказал Эленд, растирая лоб. – Не знаю, в каком состоянии буду утром. Слишком много бренди, не забывай.

– Ты это сделаешь, Эленд. Это не просьба.

Эленд помолчал. Ему хотелось огрызнуться, отказаться – и дело было не в обеде, а в чем-то более важном.

«Гастинги – второй Дом в столице, – подумал он. – Если бы мы заключили с ними союз, то вместе могли бы остановить хаос в Лютадели. Остановить войну, а не разжигать ее…»

Да, вот что сделали с ним книги… Из глупого бунтовщика он превратился в философа. К несчастью, он слишком долго был дураком. Так стоит ли удивляться, что лорд Страфф не заметил перемен в сыне? Эленд и сам едва начал осознавать их.