Д.Дж. Штольц - Демонология Сангомара. Преемственность

– Матушка задерживается. Пойду узнаю, в чем там дело, – сказал он.

Ответом на это стала лишь тишина, потому что внимание Шароши было приковано к купленным льняным и шерстяным тканям: красным, зеленым, белым. Их она принялась увлеченно перебирать, щупать, сидя в любимом кресле мужа и мечтая о рождении ребенка.

Уильям вышел на улицу.

Погода была ясной, воздух – свежим, чистым, отчего дышалось очень хорошо. Среди черных сосен виднелись бледно-желтые мацурки, напоминающие по отдельности точки, а вместе – одеяло. И вот это одеяло из светлячков колыхалось то вниз, то вверх, а Уилл зачарованно приостановился на миг, чтобы полюбоваться красотой тихой весенней ночи.

Но тишину этой весенней ночи разорвал истошный вопль.

Вздрогнув, Уилл со всех ног понесся в сторону крика. Он завернул за угол домика лесоруба Парта, выбежал на площадь, где его глазам предстало жуткое зрелище. Посреди площади корчилась в луже крови матушка Нанетта. Она безуспешно пыталась, вопя, отбиться одной рукой от вурдалака, лупила его, но ничего поделать не могла. Вурдалак же сомкнул челюсти вокруг другой ее руки и, ворочая большой лохматой головой, где блестели чернотой глазища, неумолимо тащил ее в сторону леса.

Уилл кинулся к матери. Он сделал это, не думая, не соображая, желая лишь защитить семью. Таков уж он был. Заметив его, вурдалак разжал челюсти. С глухим рычанием он склонил к земле свою большую голову, приготовился к нападению. Но перед этим факел успел описать дугу и ударил его по морде. Посыпались искры. Воздух наполнил запах паленой шерсти, а вурдалак, то ли заскулив, то ли завизжав, отпрыгнул прочь.

– Пошел вон! – заорал Уилл. Он размахивал горящим факелом, встав между матерью и вурдалаком.

Повсюду захлопали двери и ставни. На улицу выбегали встревоженные полураздетые мужики, пока из проемов домов в ужасе выглядывали женщины и дети.

Кто-то закричал: «Смотрите, как их много!».

Из леса начали показываться еще твари – отчего светлячки всколыхнулись, разлетелись. Теперь лишь бледная луна роняла свой свет на обреченную деревню. Странно неподвижные, демоны собирались подле черных сосен, не издавая ни звука. В них полетели камни; жители вооружались чем попало: вилами, рогатинами, факелами и топорами. Но стая продолжала оставаться на месте, выжидая и не рассыпаясь.

Один лишь вурдалак с подпаленной мордой закружил вокруг Уильяма, открыв пасть, где блестели в ряд клиновидные зубища. Уилл в страхе размахивал единственным и не очень надежным оружием для схватки с таким опасным демоном – факелом. А пока он ждал помощи от жителей деревни, из одной лачуги, повернутой к лесу, послышался еще один истошный крик, который резко оборвался. Из крайнего дома один вурдалак выволок разодранного едва живого старика и, навалившись, вцепился ему в затылок острыми и кривыми зубами. Остальные, доселе выжидавшие на краю площади, возбужденно зарычали.

Это стало началом атаки всей стаи.

Стая, рассыпавшись, бросилась на жителей Малых Вардцов. Вурдалаки заползали в дома, чтобы вытащить прячущихся внутри жителей Малых Вардцев. Повсюду слышались истошные вопли. Трещали выбиваемые двери. Звенели слюдяные окошки. Падали наземь оброненные вилы. Кричали тонко дети. Наивно было полагать, что засовы и ставни спасут от опасности. Как оно обычно бывает, когда опасность долго обходит тебя стороной, поневоле начинаешь преуменьшать ее и не так боятся. Так произошло и здесь.

Все это осталось для Уильяма как бы вне его поля зрения. Сейчас его внимание было приковано только к уродливой фигуре вурдалака, крутящегося вокруг него и клацающего зубами. Полыхающий огнем факел следовал за движением того, предупреждая. Вурдалак выжидал. Ему не хотелось вновь получить по морде, и он выгадывал, отскакивал, следил за рукой, которая держала факел. В его блестящих черных, как обсидиан, глазах таился злой ум. Это был не пугливый волк. Это был не разъяренный вепрь. Это был не бешеный медведь. То был демон: разумный, осознающий свою силу, мстительный, убивающий ради удовольствия. И он не собирался отступать, пока не убьет.

Матушка Нанетта тихо плакала за спиной сына. Из-за раны она была прикована к месту.

Раненый вурдалак перестал кружить. Пригнувшись к земле, он глухо зарычал и прыгнул, с места. В воздухе блеснули острые когти. Уилл смог увернуться. Не думая, он ударил ручкой факела пролетевшего мимо вурдалака по спине. Но тот, круто развернувшись с полуоборота, отчего загреб землю, успел длинными когтями разорвать обидчику бедро. От резкой боли у Уилла потемнело в глазах. Он пошатнулся, вскрикнул, но на ногах устоял, и снова выставил вперед факел, оградив себя и матушку от следующей быстрой атаки.

Вурдалак чувствовал страх раненого человека, чуял запах крови, поэтому терпеливо выжидал, когда тот ослабнет и откроется для нападения. От победы его отделял один прыжок – и это понимали и хищник, и жертва.

Неожиданно в бок ему впилась стрела. Она вошла глубоко, по самое оперение. Вурдалак истошно завизжал, закрутился на месте волчком, а там и вовсе забыл обо всем. Рухнув на бок, он принялся злобно щелкать зубищами, пытаясь вытащить болезненную стрелу.

Это была возможность сбежать.

Уилл схватил на руки потерявшую сознание мать. Хромая, обливаясь кровью, он заспешил прочь. Тут же рядом с ним показался вождь Кадин. В руках у него покоился лук, а за спиной висел колчан с десятком стрел. Это он, умелый охотник, спас Уильяма от верной смерти точным попаданием.

– Уильям! Нужно уходить! Их около полусотни. Перегрызут всех, если останемся! – закричал он.

– Ты видел Линайю?

– Да. Она уже покинула деревню! Беги к Большим Вардам! Дом не поможет! Только забери Шарошу! Встретимся на тропе! – и Кадин развернулся и побежал в другую сторону, пытаясь организовать отступление испуганных людей.

Если Линайя в безопасности, значит нужно спасти Шарошу – жену Малика. Поэтому Уилл завернул за угол и заковылял к своему дому. Сюда вурдалачье племя еще не добралось, так что все соседи уже покинули деревню. В некоторых домах были распахнуты двери; и слабый рассеянный свет от очагов лился из окон и пустых проемов. Боясь пропустить нападение из черноты ночи, Уильям то и дело оглядывался.

А когда он в очередной раз обернулся, то вдруг увидел фигуру человека.

Человек спокойно стоял посреди улицы. Уильям хотел крикнуть и предупредить его об опасности, но, приглядевшись, вдруг понял, что это был не житель Вардцев. Незнакомец медленно приближался, пока свет от ближайшего дома не выхватил его облик из тьмы. Это был худощавый мужчина пожилых лет, имеющий седую копну волос и такие же седые, слегка свисающие брови. Уилл не смог разглядеть цвет его одежды – в свете факелов все оттенки выглядят иначе, но то была одежда явно богато сшитая, в какой не ходят ни в Малых, ни в Больших Вардах. Но более всего его поразило удивительное спокойствие незнакомца, будто тот находится не в бьющейся в агонии деревне, а неторопливо и даже величаво прогуливается посреди ночи в Офуртских горах.