Федор Волков - Беглецы

– Тем обиднее будет потерять вас дитя, – ответил некромант. Было видно, что и ему надоел этот спор, но уступать он не собирался. – Действительно, несмотря на твое высокомерие, совершенно не идущее юной магессе, ты – выдающийся эфириал. А Александр, без сомнения, подающий большие надежды гипнот и сноходец. Но скажи, как пригодятся ваши знания, если вместо разумных людей, кои могут пасть жертвой твоих заклинаний и духов, или миражей Александра, на вас нападет, например, огромный Тикбаланг, дикое, абсолютно безмозглое существо, умеющее только жрать? Что если вы наткнетесь на иные порождения чащи, невосприимчивые к магии? Мы по-глупому потеряем двух потрясающих волшебников! И все ради чего? Ради того, чтобы найти подтверждение сказке? Нет и нет.

– Но мы…

– Избавь меня от своего присутствия! – наконец взорвался старик. – Я говорю – нет! Если мастер Арджуна и мастер Мордекай согласятся взять на себя ответственность, я пойду им на встречу! Но не раньше! А теперь – убирайся!

Айса в ярости вылетела из покоев Элиэзера, чуть не сбив с ног Александра, собиравшегося войти. Он успел ухватить ее за локоть, прежде чем она убежала вниз.

– Я так понимаю, ты довела старика? – С насмешливой улыбкой спросил Александр.

– Да будь трижды проклят этот мешок с костями! – выпалила Айса остановившись. – Он слишком боится за свое место, чтобы брать на себя ответственность. Ему, видите ли, не хочется терять двух перспективных магов! А о практических занятиях и экспедициях он, видимо, только читал!

– А, я понял. Когда мне рассказывали, что бен Уркенос может переупрямить кого угодно, я думал, что «кого угодно, кроме Айсы». – Улыбка Александра стала еще шире. – Приятно осознавать, что есть ослы упрямее… ай!

Юноше почти удалось увернуться от вспышки молнии, в результате чего, вместо прямого попадания в темя, молния лишь подожгла подол плаща.

– Ох, как я иногда тебя ненавижу, – прорычала Айса, однако увидев, как Александр подпрыгивает, пытаясь потушить плащ, криво улыбнулась. – А потом я вспоминаю, что сильнее тебя и снова успокаиваюсь.

– Зато я умею ладить с людьми, – сказал Александр, потушив, наконец, плащ и выпрямляясь. – И теперь, благодаря тебе, мне придется иметь дело с разозленным столетним упрямцем. Это не повышает наших шансов на успех.

– Ты справишься, – бросила Айса, направляясь к лестнице. – В конце концов, загипнотизируй его. Но нам нужна эта экспедиция. Кил-Селимские чащи мне изрядно надоели.

Александр шутливо поклонился ей, после чего, сбросив подгоревший плащ, постучался массивным молотком, в виде головы горгульи, в двери. Дождавшись утвердительного хрюка от молотка, он вошел.

– А-а, Александр, – донеслось из дальней комнаты покоев. – Можешь сразу уходить. Я достаточно ясно высказал Айсе свою позицию и, боюсь, ты не сможешь ее изменить.

Александр пошел на голос вглубь покоев.

– Я столкнулся с ней, мастер. Честно сказать, я не ожидал, что вы сможете ее переупрямить; это не удавалось никому, включая меня. Но, может, вы позволите мне показать вам иную точку зрения?

Элиэзер бен Уркенос, оказывается, ел, сидя в своем кабинете. Перед стариком в воздухе висели подносы с самыми разными блюдами, которые мастер аккуратно поглощал.

– Вы… Позвольте спросить, зачем вы едите? – удивленно спросил Александр. – Вряд ли вы получите какую-то пользу из приготовленной пищи.

– А ты не подумал, мальчик, что мне нравится вкус? – спросил некромант. – К тому же, еда это один из способов сохранить разум и человечность после смерти. Если ты знаком с Леваной, ты понимаешь, о чем я.

Александр знал, о ком говорит мастер. Левана Кихелиль, которая читала лекции по логике, была одной из «счетчиков», очень старых некромантов, утративших абсолютно все чувства. Остался только разум, чистый и холодный, идеальная аналитическая машина, добровольно заточенная в склеп, вдали от шума, проводя вечность в неизвестных никому расчетах и размышлениях.

– Я понял, мастер, – кивнул Александр. – И вправду, досточтимая Левана оставила… жутковатое впечатление после нашей встречи.

– Теперь говори, что хотел. Я уже сказал Айсе и повторю тебе: я не готов брать ответственность за ваши смерти на себя. Точка.

– Но, возможно, стоит послать с нами еще кого-то? – спросил Александр, – двух черных рыцарей со свитой нам вполне хватит, чтобы защититься от всех опасностей.

– Ты разве не знаешь, что мы находимся в состоянии войны? – притворно удивился Элиэзер. – у нас на счету каждый скелет, каждый зомби, каждый дух! а ты хочешь, чтобы я выделил вам в охрану двух черных?! Это безрассудно.

– А как насчет Аз-Зилайя или Бену Элоим? – настаивал Александр. – Вряд ли шпионы и убийцы нужны в таком большом количестве. Пусть Серебряные города выдадут нам охрану, пусть совет Некромантов выдаст нам охрану! Уж эти то в открытой войне вряд ли пригодятся!

– Это хорошая идея, Александр, – задумчиво протянул мастер. – А ты и вправду находчив. Этот вариант я, конечно, внимательно рассматривал. И для его исполнения тебе все равно нужно разрешение своего учителя, равно как и Бар Талмая. Как и Айсе. Видишь? Я не трус, каким меня считаете вы с подругой. Просто нет иного выхода.

– Нет, мастер, я никогда… – начал Александр.

– Довольно, довольно, не начинай. По крайней мере, ты высказал хорошую мысль. Поговори с учителем, он тебя поддержит. Как и я. Но… следи за этой девчонкой. Ее высокомерие доведет до беды.

– Благодарю, мастер, – поклонился Александр, – Я рад, что мы поняли друг друга.

Когда Александр выходил из покоев Элиэзера, на губах его блуждала задумчивая улыбка. Капля вежливости, две капли дипломатии, совершенно незаметное ментальное воздействие… Поддержка бен Уркеноса была обеспечена.

«Отца обвинили в ереси против Присносущего Света и Империи. Он якобы не преклонил колена, когда на алтарной башне вспыхнула яркая вспышка, более того, он грубо ответил инквизитору, указавшему ему на это. Это глупейшая ложь, не подкрепленная абсолютно ничем, однако для возбуждения дела против «теневой твари» хватило и этого. Отца сожгли на главной площади через три дня, на радость толпе. Особенно отличился некий Ульрих, умудрившийся кинуть в отца бутылку с каким-то пойлом, отчего пламя полыхнуло зелеными искрами. Толпе настолько понравилась эта выходка, что Ульриха немедленно унесли на руках в ближайший кабак, чтобы отметить столь удачный бросок. Все это я узнал от матушки, которая была в тот день на площади. Мне и сестре было запрещено покидать дом, чтобы с нами ничего не произошло. С Ульрихом я разделался… потом.

Однако, на этом наши несчастья не закончились. Разумеется, семья еретика попадает под строжайший контроль Инквизиции, а детей по возможности разлучают с родителями, чтобы уберечь от распространения ереси. Нашу мать сослали в «Добровольный Корпус Помощи и Утешения Больных и Страждущих», бесплатную больницу для всех, включая и не-светоносцев. Моя сестра оказалась в числе «приносящих тепло», девушек… Нет, я никогда не скажу этого, чтобы не оскорблять памяти моей сестры. Просто есть в империи Света мерзости, которые нельзя ни понять, ни простить.