Татьяна Иванько - Байкал. Книга 4

– Я могу взять, коли пойдёшь, – сказал Орсег, поглядев на меня, приподнявши бровь.

Я удивилась таким словам.

– Вот так и возьмёшь? Может я хитрая и лживая, ты ведь не знаешь… Как вы, мужчины, жён-то выбираете, в толк не возьму, – сказала я, думая больше о том, как Эрбин женился на такой противной Зигалит, что ни одного слова искреннего не сказала ещё при мне.

Орсег засмеялся:

– Да за твою солнечную красоту и не то ещё можно простить, Аяя!

– Вот то-то, берёте паршивок ладных… – пробурчала я.

– Но ты-то не паршивка! – блестя кошачьими глазами сказал Орсег.

– А я не знаю ещё, Орсег. Ничего не знаю про себя. Всего и живу-то сорок пять дён! – засмеялась и я тоже.

Меж тем мы вышли уже к реке. Орсег остановился и сказал мне:

– Теперь слушай, Аяя. Ты можешь под водой быть и дышать, как я. А потому не бойся. Теперь тут нырнём, а потом… ну, словом, поймёшь. Всё поймёшь, только доверься мне…

И… он крепко стиснул мою руку, и мы с ним разбежались по мосту, к которому он привёл меня, и спрыгнули в воду с самой середины, ухнув в мутную речную воду. Поначалу я задержала дыхание, как положено под водой, но Орсег потянул меня и мы с ним, набрав невероятную скорость, помчались сквозь толщу вод, в одно мгновение оказавшись в прозрачной и голубоватой солёной воде моря. Здесь была необыкновенная красота, богатство красок и форм такое, что замечательные письмена на стенах кеметского дворца, вспомнились теперь как скучные картинки.

– Ну как? – мысленно спросил Орсег.

– Чудо! – так же беззвучно только в мыслях ответила я.

– Это Срединное море. Плывём дальше?

– Конечно!

Он обрадовался моему восторгу и потянул меня опять за руку. И мы опять как-то невероятно быстро переместились теперь вовсе на белый песок. Орсег вышел из воды. Он сбросил одежду, потому что она теперь только мешала.

– Сними платье, – сказал он.

Я посмотрела на него. Оно, конечно, правильно без одежды, раз уж мы как рыбы, рыбы тряпья не носят, но берег был совершенно пустынный, и двое обнажённых людей… мне это показалось зазорно, ходить нагишом перед ним, ему-то привычно, но не мне. Так и до греха недалеко. А мне совсем не хотелось портить нашу с ним наметившуюся дружбу. Поэтому я лишь покачала головой. А он усмехнулся:

– Упрямица. Всё равно всю облипло и мне всё видать.

Я оглядела себя как могла. Облипло, конечно, но чтобы уж всё видать… ничего особенного и не видно.

– Где мы теперь? – спросила я, отжимая косу.

– Это далёкий остров. Он так далеко от всех берегов, что тут даже не поселились ещё люди. То есть были некогда, но вымерли одно время, а новые пока не пришли. Вот оставлю тебя здесь, что делать станешь? Останешься моей пленницей.

Я засмеялась:

– А я позову дельфина или акулу и отвезут они меня, куда попрошу. Селенге-царице ни в чём отказа нет!

Орсег подхватил мой смех.

– Не боишься, значит меня?

– А я не знаю, Орсег, бояться тебя али нет. Щас не боюсь, а там посмотрим.

Похоже, ему понравился мой ответ…

…Конечно, понравился. И вообще теперешняя она мне нравилась больше. Она стала легче и проще теперь, утратив весь груз, что был навален на её душу прежде. И веселее. А я сам весёлый человек. Потому я наслаждался с ней сегодня. И хорошо, что я для неё новый человек, который никогда не был её любовником, не ругался, не набрасывался душить её.

Вот странно, она и отвергла меня, буквально вышвырнула от себя, как никто не делал, и даже умерла, а, возродившись, совершенно забыла, кто я есть, казалось бы, ну оставь ты её, и живи, как жил. Нет же, я никак не могу выбросить её из сердца. Богиня Любви? Девчонка…

Все ныне довольны и счастливы, что они для Аяи новые люди, недоволен только один я. Потому что она была моя и теперь, когда забыла и не помнит этого, мне куда труднее прочих. Но… ведь мне и было это обещано, это и должно было стать ценой её возвращения в мир живых. И я согласился её платить, и не ропщу, служу моей Повелительнице, как никто иной не смог бы, потому что за что бы ни брался в моей жизни, я всегда делал это отменно. Но я не смирюсь с разлукой и буду рядом с ней, чем бы меня ни пугали.

И вот теперь, когда Кратон, такой серьёзный соперник, устранён, когда даже Эрик успокоился и отказался от своих притязаний на Аяю, вдруг опять появляется Орсег, хитрый и коварный древний предвечный, обмануть которого невозможно и мне не удалось, и теперь он подбирается к Аяе снова. Учитывая, какова она теперь во всей своей детской непосредственности и доверчивой открытости, я не могу не опасаться, что ему удасться увлечь её. Тем паче, что ему есть чем.

Поначалу я не хотел ни ревновать, ни сердиться, даже не стал ничего говорить Аяе, потому что не сомневался, что её вины нет в том, что он нашёл её, предстояло ещё выяснить, как ему это удалось… Но, когда я прилетел на другой день и не застал Аяю с самого утра, я не на шутку взволновался. Я явился с цифирью, со всеми, что нашёл в Кемете книгами об этом, ради чего разослал целую армию невольников и по книжным лавкам, и как пообещал ей, намерившись весь день уделить той самой науке, о которой она скучала, сожалея, что не успела изучить её… и не застал Аяю. И постель была давно холодна, и утренняя трапеза нетронута, значит, или ночью ушла или совсем рано утром, пока все спали. Я прождал до темноты, рискуя всем на свете, и так и не дождался и улетел.

Вернувшись в Кеми, злой и голодный, первым я встретил Дамэ, который вроде дожидался меня, стараясь не думать сейчас о том, где Аяя и что может происходить с ней, я выслушал Дамэ с его чаяниями. Оказалось, он недоволен, что ему ничего не приходится делать и, хотя пошло всего несколько дней, он желал быть полезным и, по-моему, скучал по Аяе, пусть она не помнила его, и как они были близки прежде, но он отлично себя чувствовал начальником её стажи. Конечно, самым разумным было бы отправить его охранять Аяю, лучше защитника не сыскать, но при нём Арит… Да и как всё это объяснять Зигалит, коль скоро так сложилось, что Аяя живёт с Эриком в их доме. Пусть Эр разберется со своей женой и своей семейной жизнью, тогда будет понятнее как быть дальше. Может быть, тогда и придёт время Дамэ вновь послужить Аяе.

Дамэ многое рассказал мне о последних двух с половиной столетиях жизни Аяи, и я теперь знал всё, словно был рядом с ними. Думаю, именно благодаря его рассказу, и его уверенности, что Аяя, считая меня погибшим, почти не жила, скитаясь по диким и безлюдным местам, я сдержался, пережил внутри себя вспышку ревности, что заронила Зигалит, рассказав, что Орсег навестил Аяю. Я не рассердился даже на Эрика, который ничего не сказал мне об этом, понимая, что тот поступил разумно. Появление Орсега значило только одно: он не утратил своего вожделеющего интереса к Аяе. Что же до неё, я, как никто понимал, что Орсег для неё теперь не предмет желания, как и все остальные. Потому я так был зол на Кратона, воспользовавшегося детской податливостью нынешней Аяи, её уязвимостью…