Брендон Сандерсон - Видящая звёзды

– Можешь рассказать мне об этом? – Я начала обрабатывать при помощи шприца механизмы привода его закрылков. – Ну, что-нибудь такое, что мы в школе не проходили.

– Там много информации, – сказал он. – Мне начинать в алфавитном порядке? А. А. Аттанасио – писатель-фантаст. Звучит интересно.

– Расскажи мне историю про Сосновую Хвою, – попросила я. – Про то, как она сражалась сразу с четырьмя воинами из племени воронов.

– Опавшая Хвоя, – сказал М-Бот, – часто отождествляется с исторической личностью, известной как Сосновая Хвоя, или Женщина-Вождь. Она была коренной американкой из племени гровантров. С ее жизнью ассоциируется много псевдоисторических повествований о храбрости.

Он говорил сухо и монотонно.

– Ну а история, как она дралась с четырьмя мужчинами сразу? – спросила я. – Как дотронулась до каждого по очереди своим жезлом, и взяла их в плен, и тем самым опозорила – ведь они допустили, чтобы женщина превзошла их.

– Сообщается, что она совершила четыре подвига за одну битву, – сказал М-Бот. – Но точно неизвестно, насколько эта легенда правдива. Исторически Сосновая Хвоя сыграла важную роль в отражении набега черноногих и тогда впервые прославилась среди воронов. И… Почему ты вздыхаешь? Я что-то делаю не так?

– Просто я скучаю по Бабуле, – прошептала я; в ее пересказе истории Старой Земли становились живыми, и в ее голосе всегда была пылкость, которой М-Бот, как бы он ни старался, передать не мог.

– Извини, – тихо сказал М-Бот. – Это еще одно доказательство того, что я не живой, да?

– Не валяй дурака. Я тоже толком не умею рассказывать истории. Но это же не значит, что я не живая.

– Дионейский философ и ученый Зенту утверждал, что существуют три важных признака, отмечающих истинную жизнь. Первый – это рост. Существо должно изменяться со временем. Я ведь изменяюсь, да? Я могу учиться, могу расти.

– Конечно, – согласилась я. – Уже тот факт, что ты сделал меня своим пилотом, подтверждает это.

– Второй – это базовая самодетерминация, – сказал М-Бот. – Живое существо должно обладать способностью реагировать на стимулы, чтобы улучшить свое положение. Я не могу летать сам. Как ты думаешь, если бы я мог летать, это делало бы меня живым? Почему те, кто меня создал, запретили мне двигаться одному?

– Ты можешь изменять свое положение при помощи малых двигателей, – сказала я. – Так что ты уже это делаешь, в определенном смысле. Если растение живое потому, что реагирует на солнечный свет, то ты живой.

– Я не хочу быть живым как растение. Я хочу быть живым по-настоящему.

Не ответив, я стала заливать смазку тонкими струйками в шарниры его закрылок. От одного ее запаха мне уже становилось легче. Те комнаты внизу были уж слишком чистыми. Даже мое жилье на базе ССН и то хранило легкий запах машинного масла и выхлопных газов.

– И какой же третий признак жизни? – спросила я. – Ну, по мнению этого философа.

– Воспроизводство, – сказал М-Бот. – Живое существо способно создавать новые версии себя, или, по крайней мере, его раса способна на это в определенные моменты жизненного цикла. Я вот думаю… Ты собираешься завтра лететь на новом корабле. Может, мы найдем способ загрузить копию моей программы в базу данных этого истребителя? Тогда ты сможешь рассчитывать на мою помощь, даже летая на их корабле.

– Ты можешь это сделать? – спросила я, поднимая голову.

– Теоретически. Я всего лишь программа – правда, основанная на трансцитонических скоростях обработки информации. Но по сути своей то, что ты именуешь М-Ботом, не более чем совокупность кодов.

– Ты намного больше этого, – возразила я. – Ты – личность.

– Личность – это всего лишь органическая совокупность информационных кодов. – Он заколебался. – Как бы то ни было, моя программа запрещает мне делать копии моего главного кода обработки. Возможно, я смогу это изменить, если… – Щелк. Щелк-щелк-щелк-щелк.

Я молча продолжала работать, пока его программа перезагружалась. «Те, кто его сделал, не хотели допустить, чтобы враг получил его копию, – подумала я. – Или… они просто не хотели, чтобы созданные ими искусственные интеллекты начали бесконтрольно копировать сами себя».

– Я тут, – сообщил М-Бот. – Извини.

– Ничего страшного, – ответила я.

– Возможно, мы найдем обходной способ добиться… того, о чем я говорил раньше.

– Честно говоря, я не знаю, хочу ли этого, – сказала я. – Делать второго тебя кажется мне каким-то неправильным. Ненормальным.

– Тут не больше ненормального, чем в однояйцевых близнецах у людей. Но если уж совсем начистоту, то я не знаю, как поведет себя моя программа, втиснутая в обычную компьютерную систему – ту, у которой нет трансцитонического процессора.

– Ты говоришь так, словно я что-то в этом понимаю.

– Чтобы создать компьютеры, способные мыслить с той же быстротой, что и мой мозг, требуются процессоры, способные коммуницировать со скоростью, превышающей стандартную скорость электрических сигналов. У меня это достигается за счет использования крохотных цитонических устройств связи, передающих сигналы между моими процессорами на сверхсветовой скорости.

– А их щит этому не мешает?

– Моей собственной защиты, очевидно, хватает, чтобы заблокировать их защиту. О, разумеется, это упрощенное и, возможно, противоречивое изложение сути. В любом случае я по-прежнему могу работать на требуемой скорости.

– Вот, значит, как, – пробормотала я. – Цитонические процессоры. Поэтому я могу чувствовать твои мысли.

– Что ты имеешь в виду?

– Иногда, когда я глубоко вникаю… в какое-нибудь дело… я чувствую тебя. Твой разум, твои процессоры. Точно так же я иногда чувствую Брейд. Ну да ладно, этот разговор о твоей копии, он ведь все равно чисто теоретический, так? Мы не можем перенести тебя на другой корабль, потому что тот корабль не обладает твоим быстродействием.

– Это я переживу, – сказал М-Бот. – Просто буду думать медленнее и стану тупым. Конечно, не таким тупым, как люди, а вас это, похоже, совсем не напрягает. – Он помолчал. – Мм… без обид.

– Ты наверняка считаешь нашу тупость очаровательной.

– Не-а! Как бы то ни было, я бы хотел хотя бы попытаться найти способ воспроизвести себя. Это просто доказало бы… ну, что я действительно живой.

Я с улыбкой обошла его, подойдя ко второму крылу. После того как я официально вступила в ряды Сил самообороны, а о существовании М-Бота стало известно всем, заботу о нем взяли на себя техники из наземной службы. Но до этого всем занимались мы с Роджем. Почти всю сложную работу выполнял Родж, но и мне оставалось довольно много дел: наносить смазку, удалять старую краску, проверять проводку.

Заботиться о собственном корабле было приятно. В этом было что-то расслабляющее. Успокаивающее.