Кристофер Руоккио - Ревущая Тьма [litres]

Вышло не очень убедительно.

Она мне не поверила. Я понял это по задумчивой улыбке, озарявшей лицо даже после того, как прошли все эмоции, которыми она была вызвана.

– Тогда идем?

На площади стало еще более людно, чем в тот день, когда мы гуляли там с Хлыстом. Отчасти мне хотелось вернуться в переулок, где Марко торговал видениями товарища. Я не отставал от Валки, держась чуть позади, чтобы за ней приглядывать. Формально все здесь были безоружны, но когти Марко наглядно продемонстрировали, что на самом деле означало «безоружны». Я не доверял здешним и не собирался рисковать ни своей жизнью, ни тем более жизнью Валки.

– Знаете, что здесь есть еще тавросиане? – спросила она, указывая вверх, где дорога выгибалась дугой и уходила в сумрак.

Проследив за ее жестом, я заметил обтекаемый корабль, абсолютно белый, если не считать черных крапинок от столкновения с мелким космическим мусором.

– «Джайаварман» с Нового Ангкора, – сказала Валка. – Пару дней назад я общалась с его капитаном по сети. – Она дотронулась до головы, намекая на встроенный в череп компьютер.

– Пойдем туда? – спросил я, не отставая.

– Может быть, – не сразу ответила она. – Вообще-то, я хотела лишь взглянуть, во что мы вляпались. Корво не отпустила меня на берег на «Марте», а мне хочется узнать этих людей поближе до того, как мы доберемся до пункта назначения.

Нам пришлось остановиться, чтобы пропустить уличного уборщика. Огромная машина выпускала пар во влажный воздух, голографические панели на бортах сигнализировали: «НЕ ПОДХОДИТЬ». Когда она прошла, мы молча продолжили путь. Я внутренне радовался тому, что мы удаляемся от тех мест, где я блуждал с Хлыстом, идем в сторону тавросианского корабля, а не к аттракциончику Яри.

– Что-то вы неразговорчивы, – сказала наконец Валка. – Совсем на вас не похоже. Мы тут уже час гуляем, а вы даже ни разу со мной не поспорили.

Это замечание прицепилось ко мне, и я минуту его обдумывал.

– Вам хочется, чтобы я с вами спорил?

Она обернулась с язвительной улыбкой на губах:

– Нет-нет, Адриан! Я хочу, чтобы вы покорно подняли лапки кверху. Конечно, я хочу, чтобы вы со мной спорили! Из-за чего, иначе, мы с вами дружим?

Язвительная улыбка быстро смягчилась, сошла, как лед с рек весной.

– Правда? – произнес я, почувствовав тепло. За столько лет я ведь так и не спросил ее прямо. Почему я так боялся узнать ответ?

– Правда ли, что мы друзья? – сказала Валка и отвернулась. – Еще бы!

Я промолчал, не зная, что ответить. Валку это смутило, и она спросила:

– Что впереди?

– Точно не знаю. Мы с Хлыстом ходили в другую сторону, – мрачно ответил я и, чертыхаясь, пропустил вперед женщину, из затылка которой тянулись яркие провода. Они уходили в пустоту, как будто в черепе ничего больше не было. – Мне здесь не слишком нравится.

Тавросианка тяжело вздохнула.

– Смущают машины? – бросила она через плечо.

Я попробовал представить, каково быть Наззарено или неподвижным, неспособным покинуть свой помост Яри. Быть не собой. Нечеловеком. Мне стало дурно.

– Да, – сказал я и, предугадав ее реакцию прежде, чем она смогла ответить, добавил: – Валка, я помню про вашу нейронную сеть. Не напоминайте. Но… вы другая.

– Другая? – спросила она, замедляясь, чтобы я мог ее догнать. – И почему же?

Я остановился, не находясь с ответом, понимая, что воды вокруг тавросианки были бурными и опасными.

– Вы не восьмифутовый металлический паук, – повторил я слова Хлыста.

Доктор обернулась и посмотрела на меня. В ее глазах невозможно было ничего прочесть. Она рассмеялась, и ее переливистый смех развеял тень, висевшую надо мной с того момента, как я ступил на площадь.

– Что такое? – спросил я.

Она прикрыла рот рукой на манер ниппонских женщин:

– Вас так пугают Возвышенные? Вас, лорда-коменданта Мейдуанского Красного отряда?

Она хотела меня пристыдить, но мне стыдиться было нечего. Я сглотнул и расправил плечи:

– Да, пугают.

– В них куда больше человеческого, чем в Танаране.

– Танарана я могу прочесть, – пожал я плечами, – а этих химер… – Я лишь покачал головой.

Мы недолго постояли у корабля, самым экзотическим товаром которого была одежда. Не глядя на меня, увлеченно рассматривая черную шелковую юбку, Валка ответила:

– Сомневаюсь, что вы можете прочесть Танарана.

– Вот как? – Я встал рядом с ней, наблюдая, как она ощупывает ткань. – А мне кажется, мы понимаем друг друга.

– Между вами есть понимание, – поправила она, многозначительно вздернув брови. – Но это не то же самое. Я много времени провела с Танараном, пока вы были в фуге. Его эмоции невозможно прочесть.

Прислонившись к стеллажу с одеждой, я посмотрел на Валку:

– Не все, но некоторые можно. Его улыбка вполне очевидна.

– Вы уверены, что это улыбка? – невесело ухмыльнулась Валка. – Даже если и так, улыбки могут выражать совершенно разные эмоции.

– Думаете, мне не следует доверять Танарану?

– Думаю, вам не следует бояться Возвышенных.

– «Бояться» – противное слово.

– Какое чувство, такое и слово.

– Оно не подходит, – сказал я, подтягивая воротник шинели. – Я не боюсь. Я в ужасе.

На этом наш диалог прервался, и мы продолжили путь в тишине. Земля как будто бы поднималась к нашим ногам, вокруг была слышна болтовня и завораживающий шум голосов на длинном базаре. Я попробовал представить это место пустым, каковым оно, вероятно, никогда не было, лишенным света, цвета и признаков любой человеческой деятельности. Лишь голый черный металл. Ржавые решетки, гофрированное железо, лужи охлаждающей жидкости по углам. Вода, капающая из невидимых труб.

– Знаете, а Отавия права, – произнесла наконец Валка.

Она сказала «Отавия», а не «Корво». Плохой знак. Мне показалось, что она подначивала себя сказать так еще с тех пор, как утром вошла ко мне в каюту.

– Насчет чего?

Мы сошли с дороги под полосатый навес у входа в лавку, где, к моему изумлению, торговали печатными книгами. О, этот запах! Бумага и клей! Стареющие страницы, превращающиеся из белых в золотистые, – для меня они воистину были на вес золота. Я почувствовал взгляд Валки и поставил огромный том классической английской поэзии золотого века обратно на полку.

– Насчет того, что вам стоит подумать, чем заняться после Воргоссоса. И что делать, если все обернется не так, как вы планируете.

– А-а, – протянул я и отвернулся. Изучать вьющиеся по корешкам буквы было проще, чем эмоции на лице доктора. – Хлыст вам рассказал.

Я, не глядя, заметил, как Валка грустно улыбнулась.

– Он за вас переживает. Я тоже.

Мои пальцы остановились в считаных сантиметрах от биографии императора Винстона Доброго. Я не ожидал увидеть такую книгу в экстрасоларианском книжном магазине. Впрочем, само существование экстрасоларианских книжных магазинов уже было удивительно. Я подспудно надеялся отыскать здесь старую книгу, которую мне когда-то подарил Гибсон. «Король с десятью тысячами глаз». Но она мне не попадалась.