Грэм Макнилл - Долг Ордену

Они ыползали из пропитанных маслом ангаров Чёрной Базилики подобно жирным остромордым личинкам. Каждая из пяти боевых машин с цилиндрическими корпусами по двадцать метров в диаметре спереди была усеяна множеством шнеков, лазерных резаков, мелта-резцов и конверсионно-лучевых буров.

– Подобные установки разрушили стены на Гидре Кордатус и тысячи крепостей до этого, – сказал Хонсу. – Для них расчистка пути сквозь скалы Калта не будет трудностью. Мы окажемся внутри уже через пару часов.

Грендель кивнул, и Железные Воины направили невообразимые, будто отлитые из железа, буровые установки прямо к огромному завалу. Гидравлические насосы подняли задние секции вверх с тяжёлым стоном смазанного металла, и буровые головы врезались в пол, разбрасывая искры и создавая нестерпимый грохот.

Когда первая буровая установка, громыхая, зарылась в землю, Хонсу повернулся к Свежерожденному, заметив отстранённость во взгляде своего гротескного чемпиона. Тот недавно вернулся с задания, но вот Ардарик Ваанес попал в плен к ультрамаринам. Хонсу ещё не определил, хорошо это или нет.

– Ты видел его? – спросил Хонсу, и ему не нужно было уточнять вопрос.

– Я видел Вентриса, – подтвердил Свежерожденный, глядя как сотни Рождённых Кровью отползали от наполненного пылью зева пещеры, который ещё недавно был полностью завален.

– И не убил его? – усмехнулся Грендель. – С возрастом ты порядком размяк.

– Не было возможности, – ответил тот, – Ваанес был на пути.

– Я никогда не думал, что им удастся сцапать его, – сказал Грендель, ткнув пальцем в сторону Свежерожденного, но обращаясь к Хонсу. – Я думал, что в первую очередь они захватят его. Или ты чего-то нам недоговариваешь?

Хонсу не ответил, а Свежерожденный повернулся к Гренделю. – Ты считаешь, что Ваанес позволил им себя пленить?

– Очень может быть, – согласился Грендель. – Вот только я не уверен насчёт того, чья это была идея.

– Что ты имеешь ввиду?

– Может быть Ваанес сдался, потому что всё ещё думает, что так можно спастись, – вслух рассуждал Грендель, и хитрый взгляд на его лице стал заметен сквозь шрамы. – Или же это Хонсу решил сдать Ваанеса, чтобы заиметь своего человека в стане врага?

Хонсу проигнорировал его домыслы и сказал: – Или, возможно, Ваанес мог надеяться на помилование. В конце концов, единственная вещь, которую мы знаем о Вентрисе наверняка, это то, что он до последнего верит в людей. Он думает, что грешники несмотря ни на что могут рассчитывать на спасение, и это делает его слабым.

– Если конечно он всё ещё жив, – заметил Грендель. – Свежерожденный выстрелил в упор из болтера.

– Он выжил, – сказал Свежерожденный, присев на землю поодаль и опустив голову. – Я чувствую это. И я хочу, чтобы он был жив.

– Тогда зачем стрелял? – спросил Грендель. – Это довольно странный поступок для того, кто говорит, что хотел бы встретиться со своим создателем.

– Я хотел встретиться с ним, но сначала мне нужно, чтобы он страдал, – ответил Свежерожденный. – Без него меня бы не существовало. Без его генов, я стал бы одним из Бескожих – уродливым отбросом, обречённым на смерть под солнцем Медренгарда.

– Звучит так, будто ты должен быть ему благодарен, – ощерился Грендель.

– Благодарен? – проревел Свежерожденный, поднимаясь на ноги. – Вся моя жизнь – кусками. Я словно слеплен воедино из двух разных людей и каждое мгновение этой жизни наполнено болью. Благодарен? Нет, благодаря Вентрису я продолжаю эту агонию жизни, о которой не просил. Он сделал меня тем, кто я есть, и во всём мире не найдётся столько боли и страданий, чтобы сполна ему отплатить.

Последние лучи уходящего дня осветили далёкую крепость золотым светом, и хотя её стенам было много веков, а всё, что осталось от её ворот, было неровной дырой в обвалившейся каменной кладке, Тигурий был счастлив увидеть древнюю святыню Кастра Танагра.

Возведённая в дни молодости Робаута Гиллимана, она выстояла под яростью вторжения зеленокожих после Великой ереси, и сам примарх стоял на этих стенах, бросая вызов диким захватчикам. Кастра Танагра была элегантным сооружением округлой формы, одна из четырёх её башен примыкала к скале, изогнутые стены высотой в двадцать метров были сложены из чёрных мраморных блоков, добытых из каньонов Прандиума.

Марнеус Калгар повел оставшийся в живых экипаж Цезаря вдоль скалистой долины к ущелью, месту, где, как гласила легенда, Робаут Гиллиман столкнулся с жестоким вождем зеленокожих и одолел его голыми руками.

– Кастра Танагра, – проговорил Северус Агемман с восхищением. – Последний раз я был здесь в дни моей юности.

– Ты никогда не был юн, Северус, – ответил Лорд Калгар. – Ты был вырезан из скал Макрагга, и раскаты грома вдохнули жизнь в твоё тело!

Агемман улыбнулся, усталость от долгого подъёма как рукой сняло при виде древней крепости. – Да, похоже на правду, мой господин, – ответил он. – Вы только вложили болтер и меч в мои руки.

Тигурий улыбнулся, замечая восторг на лицах опытных воинов, будто на миг превратившихся в детей, празднующих свой день рождения. Предполагалось, что каждый новобранец Ордена должен совершить паломничество к крепости Кастра Танагра, но военная необходимость едва ли давала кому-то возможность вновь вернуться сюда ради постижения её величественных форм.

Стены крепости были украшены резьбой, иллюстрирующей первые дни Империума; героические фрески изображали Астартес в их славных крестовых походах к небесам, под предводительством самого Императора. Какие бы изображения ни были вырезаны под ногами тех Астартес, теперь они утрачены, и никто из ныне живущих не смог бы рассказать, что там было изначально. Тигурий вспомнил, как однажды прикоснулся к потёртому мрамору, и ощутил слабый отголосок изображённого там ранее: смертные, облачённые в простые одежды. У каждого в руках или перо, или кисть, или свиток, у иных – зубило скульптора или дирижёрская палочка.

Причина, по которой кому-то понадобилось стереть эти образы, была за пределами понимания Тигурия, но он вспомнил сильное чувство стыда, возникшее у него в момент, когда он представил невидимые теперь ряды художников, поэтов и летописцев.

Темп их продвижения возрос при виде крепости, и через тридцать минут её стены возвышались над нимим, сверкая как отполированный мрамор. Сорняки и горная растительность образовала плотные заросли у основания стен, но внутри священной крепости не росло ничего, будто невидимый барьер создавал для этого преграду. Темнело, а в горах становится заметно холоднее по ночам. У них с собой было мало припасов по части тёплых вещей и укрытий, и пусть космодесантники не нуждались в подобной защите, экипажу Цезаря она была необходима.