Грэм Макнилл - Долг Ордену

– Довольно красивая штука, – сказал Хонсу, вертя оружие в руках. – Отличная рукоять, хотя лезвие выглядит так, будто сделано пещерными дикарями. Любопытно, не так ли?

– Очаровательно, – прошипел Пазаний. – Ты заплатишь за все жизни, которые отнял.

Уриэль положил руку на плечо Пазания. Поскольку преимущество было на стороне врага, прежде чем предпринимать какие-либо враждебные действия, необходимо было, чтобы воины Хонсу проявили слабость в обороне.

– Почему Тарсис Ультра? – спросил Вентрис.

Казалось, Хонсу на мгновение смутился, будто это название было ему незнакомо.

– А, тот мир, в котором мы использовали вирус, – сказал он. – Должен отметить, что один из ваших Механикумов был весьма изобретателен. Очень хорошая работа. На сколько я могу судить, он приложил немало усилий. Мне как-то нужно было привлечь твоё внимание, не так ли? В конце концов, какой смысл сеять хаос, если человек, которому ты хочешь причинить страдание, не знает, почему он страдает?

– Ты – чудовище, Хонсу, – прорычал Уриэль, обнажая меч Идея с жестокой неторопливостью. – И я с удовольствием убью тебя.

Хонсу засмеялся и указал на Железных Воинов, окружавших его. – Почему ты всегда думаешь, что у нас будет дуэль? Мы превосходим вас по вооружению и численно, к тому же каждый квадратный дюйм этой гробницы так основательно заминирован, что мгновенно вернёт здешнее окружение к тому виду, что был ещё во времена Воителя.

– Ты трус, – сказал Уриэль, надеясь разозлить Хонсу, но вместо этого Кузнец Войны сделал жест воину, стоявшему рядом. Тому, которого Ваанес называл Свежерожденным.

– Зачем мне драться с тобой, когда у меня есть чемпион, который сделает это для меня?

Свежерожденный снял свой шлем, и Уриэль почувствовал тошнотворное отвращение при виде мёртвого лица. Кожа существа была грубой и сухой маской, но структура костей под ней была безупречной, что и обеспечивало такое сходство. Также не было никаких сомнений и в отношении глаз цвета грозового облака, которые пылали ненавистью и отчаянным стремлением.

Он сделал шаг вперёд и склонил голову в сторону.

– Твоё лицо выглядит иначе, – сказал он. Уриэль видел, как лишённые плоти губы двигались под маской из мёртвой кожи, и чувствовал нарастающий гнев.

– Благодаря твоему выстрелу.

– И тебе было больно?

– Было, – подтвердил Уриэль.

– Хорошо, – сказало существо. – С тех пор, как я был исторгнут в ту пещеру, я жил с болью. Моя жизнь – это обрывки воспоминаний, сшитые вместе, а моё тело – чудовищное нечто, ни живое, ни мёртвое.

Петрониус Неро выхватил клинок. – Позволь мне убить его, капитан. Чемпион против чемпиона.

Уриэль покачал головой. – Не в этот раз, Петрониус. Это битва, в которой должен сражаться я сам.

Хонсу вложил кинжал, который он украл из гробницы, в руку Свежерожденного. – Вот, возьми это. Будет весьма уместно пронзить его сердце оружием его же героя.

Свежерожденный посмотрел на клинок и кивнул. – Я никогда не просил об этом, – продолжил он. – Я должен был умереть, и это было бы милостью. Но ты вдохнул жизнь в мою истерзанную оболочку. И за это я тебя убью.

Уриэль почувствовал, что эти слова преисполнены страданием, мучительной болью монстра, готового убить своего создателя.

– Ты не обязан этого делать, – сказал Уриэль.

– Нет, – ответил Свежерожденный, приближаясь к нему. – Я должен. Я прикончу тебя, а затем и себя.

– Когда-то ты был маленьким мальчиком, – начал Уриэль, останавливая Свежерожденного. – Я знаю, потому что я проживал твои воспоминания. Пока ты видел мои, я видел твои. Я видел это. Ты готовился стать комиссаром. Ты был взят в плен Железными Воинами и превращён в монстра, но это не то, чем ты являешься на самом деле. Они исказили твою внешность, но они не могут изменить то, что внутри, независимо от того, как сильно пытаются накачать твой разум своими извращёнными мыслями.

– Ты видел мою жизнь?

– Да, частично, – сказал Уриэль.

Свежерожденный уставился на него, будто пытаясь понять, лжёт ли он.

– Все эти слова не имеют никакого значения, – вмешался Хонсу. – Неважно, кем Это было, теперь Оно – порождение варпа.

Свежерожденный перевернул клинок, который дал ему Хонсу, и принял боевую стойку.

– Давай, отец, – позвал он. – Приди и умри вместе со мной.

Территория дворца стала кровавой баней. Обезумевшие солдаты Рождённых Кровью теперь боролись за выживание, поскольку Вторая рота сокращала их численность со всей жестокой эффективностью, которой славились Ультрамарины. Тактические отряды продвигались сомкнутым строем, безжалостно поливая автоматическим огнём всё вокруг.

Штурмовые отряды пробивали бреши во фронте, расширяли их и дробили войско Рождённых Кровью на изолированные группы, чтобы уничтожить его по частям.

Сципион Воролан вёл Колтаниса, Геликаса и Нивиана через яростную битву, стреляя из своего болт-пистолета короткими очередями. Он взял новое оружие из запасов Спаты, и оно привычно легло в руку. Геликас достал тяжелый болтер, и всякий раз, когда их наступление приостанавливалось, он выпускал залп снарядов по противнику. Нивиан всё так же нёс потрепанный пистолет Сципиона и стрелял одной рукой, пока Колтанис перезаряжал энергетические элементы своего плазменного орудия.

Взрывы слышались и там, где Рождённые Кровью нападали на Ультрамаринов, потому что вражеские солдаты по ту сторону стены отчаянно пытались прорваться на выручку своей королеве. Сципион не опасался, что кому-нибудь это удастся, потому что Праксор Манориан, казалось, всякий раз стремился доказать свою значимость. Если и был какой-то отряд, способный удержать ворота, то это были Щитоносцы.

Скиф Королевы Корсаров пытался отступить во дворец, но в своём отчаянном стремлении спасти её, Рождённые Кровью застопорили её продвижение. Зажатый со всех сторон телами солдат, скиф стрелял над их головами по Ультрамаринам, но сражающиеся были перемешаны так сильно, что невозможно было избежать удара по своим.

Предатели Астартес пробивались через Рождённых Кровью, чтобы занять позицию рядом с Каарьей Саломбар, и Сципион смог разглядеть её ярко-синие волосы сквозь вспышки выстрелов и взрывы. Близость объекта их поисков пьянила, и он с ещё большим рвением повёл Громовержцев в атаку.

Сципион увидел впереди багровую вспышку, и вид капитана Сикария вызвал у него прилив сил. Капитан Второй Роты был непреодолимой силой, возвышенным воином, с которым никто не мог сравниться, чей клинок, казалось, мог найти слабое место в любой броне, уязвимость в любой обороне. Каждый удар его бушующего клинка и каждый выстрел из плазменного пистолета уже привёли к гибели многих вражеских солдат.