Дарья Кинкот - Экзамен на искренность

Редлок присоединился к друзьям.

– Шерман, я не долечил тебя…

– Все норм, Ник подлатал меня и умчался к своей королеве. А что тут у вас происходит?

– Софи отправляется обратно на Землю, – заявил Нейт.

Ребята изумленно распахнули глаза.

– Нет, не отправляюсь! – возмутилась блондинка. – Я уже говорила, я с тобой до конца…

– Софи, это не обсуждается.

– Не решай за меня, – уязвлено промолвила девушка дрожащим голосом.

– Позволь мне решить за тебя в этот раз, – с трудом ответил ей Нейт.

Паттерсон стала ошеломленно оглядываться по сторонам, ища поддержку у остальных друзей, но все лишь виновато опустили головы, как бы соглашаясь с Натаниэлем.

– Это лишь на время, пока война не закончится, – подбадривал ее Гринфайер младший.

– Да, конечно… – все еще оскорблено мямлила София, вытирая глаза.

– Откроем портал или…

– Я отведу ее, – вдруг вмешался Блум, обратившись к юноше, – если ты позволишь.

– Да, конечно. Спасибо, – кивнул Нейт.

Паттерсон обернулась к Минтвуду, чтобы попрощаться:

– Я люблю тебя, – с трудом промолвила она, сдерживая ком в горле. – Передай Фи, что мы скоро увидимся.

– Милая, я тоже люблю тебя. Вскоре все наладится.

Разорвав объятие, девушка направилась к Шерману, который поспешил преобразить ее наряд:

– Так-то лучше, – уголки его губ дрогнули.

– Спасибо, – улыбнулась блондинка, притянув мага.

– Блонди, это все ненадолго.

– Я знаю.

– Софи, – взволнованно заговорила Блэкуолл, приближаясь к девушке. – Я хочу, чтобы ты взяла это.

Брюнетка протянула подруге один из своих кулонов – цепочку с небольшим черным камушком.

– Это оникс… Не знаю, зачем тебе эта информация. Пусть побудет у тебя, пока мы не встретимся вновь.

– Хорошо, – Паттерсон была растрогана сентиментальным поведением Норы и крепко обняла ее на прощание.

Последним на очереди оказался Натаниэль. Подходя к нему, девушка все еще чувствовала сильнейшую обиду.

– Пока, – сухо произнесла она, приобняв юношу.

Гринфайер младший чувствовал этот холод, но все равно посильнее прижал блондинку к себе. Он знал – сейчас ему будет не так просто вымолить прощение.

В последний раз одарив всех своих друзей короткой улыбкой, Софи взяла Мэттью за руку, и они переместились.

Натаниэль с трудом сдерживал эмоции, и когда его друзья хотели заговорить с ним, он вдруг отстранился, решив вновь вернуться к главе коллегии. Он посчитал, что так будет правильно.

Пока чарокровные исцеляли друг друга, а кое-где уже начинали проводиться подобия ремонтных работ, Доминик уже находился в своем кабинете:

– Натаниэль, что-то случилось? – занервничал он, увидев сына.

– Нет, я просто…

– Тогда это не лучшее время, прости.

– Я хотел извиниться.

– За что? – мужчина удивленно приподнял брови.

– За то что тайком договорился об экзамене во вспомогательной коллегии.

– Спасибо… Но тебе не за что извиняться. Я сам вынудил тебя сделать нечто подобное. Я просто… не мог заставить себя позволить тебе… Позволить тебе быть в пылу сражений. Сейчас я смирился с этим. Я понимаю, что ты вправе сам решать за себя. И тем более не брать в расчет мое мнение.

Доминику тяжело дались эти слова. Было видно, что он всячески пытался избежать огласки того факта, что несмотря на их родственные узы, он все еще не приходился Нейту настоящим отцом.

Юноша молчал несколько секунд. Ему было слишком некомфортно и как-то сумбурно на душе от накативших эмоций. Иногда ему казалось, что он все еще до конца не осознавал, что мужчина, сидящий перед ним – его родной отец.

– Я бы хотел спросить кое-что, – аккуратно заговорил Натаниэль.

Гринфайер кивнул.

– Мне бы хотелось узнать что-нибудь о моей биологической матери… если можно.

Глаза мужчины потемнели, и на мгновение он заерзал на стуле, сжимая рукой свой подбородок. Этого было достаточно. Юноша поспешил удалиться, как вдруг его остановил едва слышный голос:

– Триш… Ее звали Триша Гринфайер.

Когда Нейт обернулся, глава коллегии уже полностью закрывал лицо руками. Болезненно улыбнувшись, парень покинул кабинет.

Он и не подозревал, что в это же самое время на душе его лучшей подруги бушевал не менее сильный ураган:

– Вот мой дом, – шепотом промолвила Паттерсон, становясь спиной к крыльцу.

– Ты за всю дорогу и слова не проронила.

– А ты мог переместиться прямо сюда, но почему-то…

– Я хотел прогуляться. Думал, может ты захочешь выговориться.

София внимательно посмотрела в глаза мага.

– Что ж, ты ошибся.

– Определенно не самый приятный мой день рождения.

– У тебя день рождения? – изумленно переспросила девушка.

– По вашему времени уже, кажется, да, – безразлично пояснил Блум, указывая на часы, находящиеся за витриной какого-то бутика.

– Седьмое число, – хмыкнула блондинка, улыбнувшись. – Я запомню. Какой хочешь подарок?

– Скажи что-нибудь. Ты молчала всю дорогу, – монотонно повторил парень.

– Я буду скучать по нашим занятиям, – она горько усмехнулась.

– Я тоже.

– Правда?

– Правда.

И вдруг, не думая ни секунды, блондинка обхватила лицо Мэттью руками и нежно поцеловала его в губы, встав на цыпочки. Она не понимала, откуда в ней взялось столько смелости, но точно знала, что никогда не пожалеет об этом. Когда она хотела отпрянуть, Блум вмиг обхватил ее спину и талию, прижав к себе посильнее и углубив поцелуй. Просто потому что захотел. Еще никогда он не чувствовал себя таким свободным и расслабленным. Впервые за долгое время ему не хотелось строить из себя кого-то, кем он не являлся. И все благодаря обычной простокровной девчонке. Мэтт просто хотел заставить это мгновение остановиться навсегда. И это чистая правда.

Время шло. Немного потребовалось для того, чтобы вернуть первой коллегии Чарма ее первоначальный вид. Немного потребовалось и для того, чтобы возвратить всех сотрудников в строй. Единственное, что оставалось неизведанным – сколько потребуется для того, чтобы залечить душевные раны? В ответе на этот вопрос, впрочем, не было никакого толка. Ведь сейчас, несмотря на всю боль, каждому следовало продолжать идти вперед. Идти вперед, чтобы страдания не вошли в привычку.

Пятнадцатого июля, как и было обещано, в тренировочном зале вспомогательной коллегии проводился экзамен на принятие Натаниэля Гринфайера в ряды боевых единиц Чарма. В крупном, залитом светом помещении, помимо главного гостя находились еще четыре человека – Антуанетта, Николас, Феликс, а также, доныне не представленный юноше лично, Эдвард Мейпл. Мужчина был таким же высоким, как и его сын, но имел еще более резкие и угловатые черты лица. До начала проверки он очень добродушно беседовал с Ником – было прекрасно видно, что их связывают очень теплые семейные узы. Леруа вырисовывала на матах искристые энергетические черточки, посматривая в крупные окна на потолке, на которых понемногу скапливался снег. Минтвуд давал Нейту последние наставления, когда глава вспомогательной коллегии заговорил: