Юлия Горина - Приговоренный к смерти

— Живая… — выдохнул он еле слышно.

— Я не уберегла Джабира, — прошептала Берта.

— Я не уберег Рут, — ответил ей Рик, закрывая глаза. — Солнце ты мое… Ну и понатворила же ты тут без меня…

— А сам-то?.. — упавшим голосом отозвалась Берта, прильнув к нему еще сильней. — В плен угодил какому-то хакиму скудоумному… — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.

— Так я угодил — я и вышел. Тебя-то куда понесло?.. Живых с мертвыми смешала, инквизиции войну объявила… Куда же ты лицо прячешь?..

Рик поднял ей голову за подбородок и поцеловал еще раз — на этот раз в губы, глубоко впиваясь в нежную, мягкую сочность ее рта. Так, что подданные радостно грянули славу им обоим, ударяя мечами в щиты.

Берта уже взяла себя в руки. Улыбнувшись сквозь слезы, она проговорила:

— Прилюдно девушку целуешь, Нортон? А не боишься, что они теперь по северному обычаю заставят тебя на мне жениться?

Рик тихо рассмеялся.

— Пусть попробуют. Моя мать мечтала женить меня лет с двадцати, а умер я холостым в тридцать четыре. Так что, принцесса, я умею держать удар не только на мечах, — с хитрым прищуром ответил он. — Пойдем уже внутрь? Еще немного, и я уже не смогу тебя удержать. Сейчас как рухнем оба прямо на глазах у воинства, это будет как-то… не по статусу да и просто позорно.

Крепко придерживая Берту, Рик с улыбкой ликующе поднял руку, еще раз приветствуя всех. Потом окликнул друзей и направился к замку.

— Рана серьезная? — спросил он, косясь на ее ногу. — Давай на руках донесу?

— Принцесса Кьелла должна вернуться в замок на своих ногах, — со слабой улыбкой ответила Берта. — А рана… Жить буду. И, может статься, даже долго и счастливо.

Рик только вздохнул и еще крепче прижал ее к себе.

Эта победа дорого обошлась ему.

И все-таки это была победа. И Совет теперь не скоро от нее оправится.

Пока Берта давала указания начальнику стражи, Рик отыскал на кухонном столе большой кувшин вина и, не увидев поблизости кружки, принялся пить через край, жестом предлагая захлопотавшей вокруг него прислуге заняться другими делами. Напившись, вытер усы тыльной стороной перчатки. Вокруг столов суетились кухарки, горничные с белоснежными бинтами в руках и заодно безусые адъютанты: все воины хотели пить, кто-то был голоден, кому-то нужно было перевязать раны. Кто-то, не дождавшись воды, уже мирно спал прямо на полу, прислонившись спиной к стене и свесив голову на грудь.

Рик протолкнулся к освободившейся Берте, взял ее на руки и крикнул пробегавшей мимо горничной, чтобы в комнату госпожи принесли бинты и горячую воду.

А потом он направился со своей ношей к лестнице.

— Командуй, куда идти-то?

— В другую сторону и на самый верх, — промурлыкала ему на ухо Берта.

— Вот демон… — пробубнил себе под нос Рик, меняя направление.

В комнате было холодно и темно: только одна масляная лампа едва теплилась на столе, освещая разложенную карту. Усадив Берту в кресло, Рик зажег еще две лампы поярче и устало сел на пол у погасшего очага, чтобы развести огонь. Тонкие щепки вспыхнули, лизнув теплом руки.

— Ты изменился, — сказала Берта, кутаясь в накидку.

Рик обернулся. Кивнул.

— Знаю.

— Я, наверное, тоже?..

— Нет.

Он подбросил еще поленьев, чтобы огонь заплясал жарче. От очага в комнату потянуло теплом.

В дверь постучали, и через минуту на столе вместо карты уже расположились малая лохань, бинты, плошки, мазь, кувшин с нагретой водой и в придачу корзина с едой и вином. Рик не позволил горничной даже нарезать хлеб, выпроводив ее из комнаты.

Отстегнув ремень с ножнами, он отнес свой меч к оружейной стойке возле постели, и, стянув перчатки и куртку, принялся отмывать руки в лохани. В комнате остро запахло мятной мазью и горьковато-смолистым мужским потом.

— Сейчас посмотрим, что там у тебя… — проговорил Рик. — Маритимы-то точно нигде не осталось?..

Берта отрицательно покачала головой.

— Давно воюем… Извели всю.

Подвинув кресло к огню, он занялся бедром Берты: аккуратно срезал бинты, штанину и принялся осторожно промывать рану.

— Да, тут вроде ничего серьезного, — проговорил он наконец, бережно стирая влажной тканью с белого колена кровавые разводы. — Но и приятного мало, конечно. А ты не молчи, рассказывай давай. Я все знать хочу.

Берта коснулась седой пряди в его волосах.

— Ты сам-то как выбрался?..

Рик зыркнул на нее исподлобья.

— Я уже назначил первым рассказчиком тебя. Не отвертишься.

Она улыбнулась.

— Ну… Когда ты пропал, нам всем в голову приходили разные мысли…

— Знаю. И ты с Джабиром ушла. И уходя, никому не сказала, что на самом деле собираешься на север.

— А я тогда и не собиралась на Кьелл. Мы поймали одного ахъята хакима в пустыне, и от него узнали о тебе. Вот тогда мне и пришла в голову эта мысль. Мне казалось, это единственный способ тебя вызволить…

Рик потянулся за баночкой с мазью.

— Как ты так мертвецов поднимать научилась?

Берта пожала плечами.

— Да как-то… вот так и научилась. На самом деле, я ничего особенного не делаю, весь секрет в крови Джабира. Ее присутствие в кольце во время заклинания искажает мою энергию, делая чем-то… иным. И тогда они не падают без моей поддержки.

Рик тяжело вздохнул, осторожно смазывая рану.

— Зачем вообще тебе было нужно их поднимать? Я могу понять, почему ты не усидела и пошла за подмогой. Но зачем остров в страну неупокойников-то превращать? Чтобы тебя вся инквизиция с континента разглядела?.. Теперь даже себя подлечить не можешь. На самый край придвинься, сейчас перевяжу…

Берта усмехнулась.

— Ну разглядели-то они меня не из-за покойников, а из-за Селины…

Бинты замерли в руках Рика.

— Селина?..

— Да, она теперь носит инквизиторский плащ. Я видела ее. Не знаю только, выжила ли она в битве.

Рик присвистнул.

— Вот это новость… — сказал он, вернувшись к своему занятию. — Теперь многое становится понятней. Никогда не подумал бы, что она примет такое решение… Она ведь хорошей девчонкой была… Так не туго?

— Нет, в самый раз, — улыбнулась девушка. — А мертвецы… Это была вынужденная мера. Я слишком самонадеянно и наивно полагала, что кровное родство сделало меня для севера своей. На деле все вышло сложней. Мой дед, оказывается, уже больше года очень болен и фактически не правит островом. То, что за это время никто другой не занял Стортхус — просто чудо какое-то. Дед был добрым правителем, и люди, служившие ему много лет, до сих пор испытывают к нему благоговейное почтение. В общем… Его не трогали, давая спокойно доживать свой век в замке, но казной, армией и всем остальным на острове заправлял союз старейшин. И тут приехала такая я… По Стортхусу ветер гуляет, десять стражников в кости играют во дворе — здравствуй, принцесса, вот только тебя здесь и ждали!