Гарет Пауэлл - Арсенал ножей

— Продолжительность варьируется?

— Да.

Аватара закатила глаза:

— По-моему, без совести мне было бы легче.

Я не сдержала улыбки:

— Да, эмоции мешают жить. Зато, если тебя это утешит, с ними ты лучше.

Она молчала почти полминуты. А когда заговорила, спросила:

— Ты потеряла любимого?

— Да.

— Но он не совсем мертв.

Я мотнула головой:

— В чем-то от этого еще хуже. А в чем-то, пожалуй, и легче, когда подумаешь, что он еще жив, хоть и заморожен в трюме скакунского корабля.

— Как это?

Невольно я вздохнула:

— Потому что я всегда буду знать, что он еще жив. Он навсегда останется таким, каким я его помню. Молодым, совершенным — и никогда не состарится. Он буквально останется молодым долго после того, как я умру.

— И от этого тебе легче?

— Иногда легче.

«Злая Собака» поразмыслила.

— Странные вы, люди, — заключила она.

Через час, ко времени выхода, мы пристегнулись на своих местах. Аватара «Злой Собаки» на главном экране так и осталась в праздничном наряде.

— Если уж собрался пробить дыру во вселенной, — сказала она, играя жемчужинками ожерелья, — почему бы не выглядеть сногсшибательно?

— Кто там еще? — вскинулась Келли.

— Не знаю, — пожала плечами Люси, — но на борт они явились почти одновременно с вами.

— То есть они не здешние?

— Я никогда ничего подобного не видела.

Теперь уже все были на ногах. Даже Сантос стоял, опираясь на стену, чтобы облегчить нагрузку на раненую ногу. Я приказал Келли наблюдать за входами в пещеру, а сам, расстегнув молнию, принялся раздавать из полотняного чехла винтовки.

— Сколько их? — спросила Келли.

Люси подняла руки с растопыренными пальцами:

— Десять.

— Как они выглядят?

Девочка замялась:

— Как называются такие, которых ловят в реках? — Она постригла в воздухе пальцами. — Хвостатые, ползучие и с хваткими лапами.

Мы непонимающе переглянулись.

Но Джил Дальтон хлопнул себя по лбу:

— Она говорит о раках!

Мне не стало понятнее.

— Какие еще, к черту, раки?

— Членистоногие с Земли. — Он улыбнулся. — Пресноводные омары. У них крепкий панцирь, восемь ног и две клешни. Ребятишки ловят их сетками.

— Да-да, они, — взволнованно закивала Люси. — Раки. Но эти намного больше обычных, и у каждого две пары клешней.

Терпение у Келли иссякло.

— Насколько больше?

Девочка растерянно моргнула, потом старательно растопырила руки на всю ширину:

— Примерно такие.

— Господи!

— И экзоскелеты у них не из карбоната кальция. Мне кажется, это какой-то металлический сплав.

— Пулеупорный?

— Очень может быть.

У всех уже были в руках винтовки. Рили Эддисон, смахнув с лица каштановую челку, держала оружие так, словно боялась, что оно извернется и ужалит. А кок Сантос, прислонившись к стене в своем раздутом голубом скафандре, уложил ствол на локоть и сжал губы в тонкую белую линию. Я не узнавал нашего добродушного шутника-повара. Вооружился даже судовой врач Дальтон.

Наше оружие было сборным — от устаревших метателей до новейших плазменных ружей. Самые старые образцы попали на «Душу Люси» еще до моего рождения. Их десятилетиями заносили на борт и бросали там вечно сменявшиеся члены команды. Пошарив в глубине чехла, я распределил обоймы и батареи питания. Внутренние слои моего скафандра пропитывались потом. Под мышками и в паху уже саднило. Фонарик шлема при каждом движении отбрасывал пляшущие тени.

— Идут! — выкрикнула Келли.

А они уже были здесь. Первого вынесло из устья туннеля расплывшимся от скорости пятном; четыре клешни резали воздух, острые, как иголки, кончики восьми ног цокали по полированному камню.

Келли подстрелила тварь на входе. Та, мяукнув, запнулась, запуталась в собственных лапах, как пьяный паук, заскользила в выплеснувшейся из раны буро-зеленой слизи.

Первая тварь еще не осела на пол, как через ее бьющуюся, визжащую тушу в свет наших фонарей ворвалась вторая. Эта была крупнее, почти с обеденный стол, а по кромке ее панциря торчали кривые, как бивни, шипы. Ее жучиные жвала щелкали, на них омерзительной пеной вскипала слюна. По этой выстрелили и Келли, и мы с Эддисон. Пещеру наполнили щелчки метателей и визг плазменного ружья в руках Рили. Однако наши старания пропали втуне. Пули промяли скорлупу, но, как видно, ни одна не нанесла смертельной раны, а выброс плазмы из винтовки Эддисон только опалил металлический панцирь, заполнив пещеру вонью раскаленного алюминия.

— Отступаем, — приказала Келли, и мы стали оттягиваться к тому выходу, что располагался на противоположном от тварей конце пещеры.

Дальтон помогал Сантосу и Люси, Бернард с Эддисон тащили снаряжение, а мы с Келли прикрывали, пытаясь сдержать этих ракообразных выстрелами и не зная, наносим ли им хоть какой-то ущерб.

Чудовище, наученное смертью мелкого собрата, прикрывало мягкую пасть бронированной клешней. Тремя оставшимися оно махало в воздухе, протягивало их к нам. Его пронзительный, до мурашек, визг пробивался сквозь грохот оружия.

Келли израсходовала заряд. Бросила ружье и взялась за пистолет.

— Шевелитесь! — выкрикнула она.

И тут чудовище ее настигло. Одна клешня на взмахе ухватила ее выше колена и вздернула вверх. Свет фонаря метнулся по спине твари. Потом что-то щелкнуло, словно сломался сук. В крике Келли боль смешалась с негодованием. Она упала на освещенный отблесками фонарей пол. Извернувшись, попыталась зажать кровь, хлещущую из неровного обрубка правой ноги выше колена.

Я потянулся к ней и едва успел увернуться от другой пары гигантских ножниц. Я еще надеялся ее вытащить. Но не успел сделать к ней и шагу, как членистая лапа, ударив сверху вниз, копьем пробила Келли грудь и пригвоздила бьющееся тело к полу. Уже тогда, еще не осмыслив всего ужаса случившегося, я знал, что никогда не сумею забыть услышанный хруст, с которым лапа пронзила бронированный нагрудник скафандра и хрупкую грудную клетку под ним.

Эддисон затащила меня из пещеры в узкий боковой туннель, ведущий от главного коридора. Этот ход прокладывался для существ скорее высоких и тощих, нежели широких и приземистых.

— Здесь можно укрыться, — сказала она. — Сюда им за нами не пробраться.

Рак, не сумев протиснуться в узкий ход, тонко, переливчато взвыл и просунул в отверстие пару клешней в попытке нащупать нас вслепую.

Держа оружие наготове, мы попятились к остальным, ушедшим на дюжину метров вглубь. Джил Дальтон только раз взглянул мне в лицо и сочувственно покивал. Сантос, всегда лучившийся жизнерадостностью, был мрачен. Только Генри Бернард еще не понял. Он посмотрел мне за плечо. Между бровей у него пролегла морщинка.