Илья Крымов - Песнь копья

Пальцы чародея сомкнулись на подбородке Тильнаваль и повернули её голову, заставляя смотреть не на паука, а на эльфа.

— Он плетёт свою паутину в двух местах единовременно, и, войдя в неё здесь, мы сможем выйти где угодно. В любом другом. Никакие заклинания не способны отследить, никакие молитвы никаких проклятых жрецов не способны помешать переходу.

Он казался спокойным и величавым как всегда, но Тильнаваль знала брата слишком хорошо и различала восторг.

— Знаешь, что сейчас произойдёт, Тильнаваль?

Женщина знала, но он всё равно поведал:

— Ты расскажешь нам где Сердце, ткач создаст паутину, по которой мы туда отправимся. Потом он сплетёт другую, и мы предстанем перед отцом с великим трофеем.

— Мы, — холодными губами прошептала Тильнаваль, — это вы с Саутамаром?

— Воистину! Ты всё ещё жива не оттого, что нам тяжело переступить через трепетную братскую любовь. — Бельфагрон наклонился к ней и проговорил тише: — Воины не знают, что отец наказал привести тебя живой. Потому что, если мы подчинимся, твоя мать ни за что не позволит ему вынести справедливый приговор. Великолепная Мелит и ль слишком любил тебя.

— И поэтому…

— Домой вернёмся только мы. У нас будет Сердце и печальная весть о тяжёлой утрате. В обмен я дарую тебе смерть быструю и безболезненную, не благодари.

— Вместо благодарности ты получишь только мои предсмертные проклятья! — с неистовой дерзостью рванулась Тильнаваль и завыла от боли.

Пальцы Саутамара были беспощадны.

— Где Сердце, Тильнаваль? — потребовал старший брат.

— Там, откуда вы его не достанете! — закричала она, срываясь на визг от ожесточившейся хватки. — Где вы не замараете его своими грязными руками и подлыми помыслами! Вы недостойные! Вы осквернители!

Красивые ноздри Бельфагрона раздулись, а глаза полыхнули гневом. Он движением брови приказал брату прекратить и возвысил голос так, чтобы его слышали все:

— К дереву её!

Саутамар протащил пленницу к ближайшему вязу, швырнул на ствол и отросшие по воле чародея лозы опутали Тильнаваль, прижали к коре.

— Предательница крови, — провозгласил Бельфагрон высокомерно, — опорочившая семью, дом, народ! Непостижимая низость! Человеческие животные стали милы тебе? Так будь же ты низвергнута до их ничтожества, и да будет над тобой суд, как над одной из них!

Она с трудом дышала и как в кошмаре видела приближавшегося паука. Остатками ясного разума женщина понимала, что это существо не было опасно, что её будут пытать старым, проверенным веками способом, — так, как это делали сорокопуты. Но потустороннее существо всё равно внушало ужас.

Тем временем ладонь Бельфагрон легла на дерево, чародей беззвучно зашептал, и опалы на его одеянии стали переливаться. А Тильнаваль кричала. Её пронзительный голос пугал животных в лесу, дрожал, возносясь на пик, и срывался в пропасть, пока сквозь правое плечо не пророс окровавленный шип.

— Где ты спрятала Сердце?

Она хватала ртом воздух, но задыхалась, по лицу катились слёзы. Не получив немедленного ответа, чародей вновь возложил руку на дерево, и пытка продолжилась.

Эгорхан Ойнлих, что бы ни говорили, был мудрым и харизматичным предводителем. Он умел и любил заключать союзы, с честью держал своё слово и никогда не отказывался от священных принципов, стоявших в основе дома Сорокопута. За это его уважали и даже любили не только эльфы, но и прочие народы Лонтиля. Многих союзников обретал он за века своей жизни среди гоблинов Темнол е сья, кланов мохобородов, кровожадных орд хобгоблинов, разумных зверей и древних существ чащи. Одни из них были бессмертны, как сами эльфы, другие же со временем увядали и Эгорхан провожал их в последний путь со скорбью, но всегда находил новых соратников, ибо война за выживание была бесконечна.

В нынешние годы одним из самых приближённых друзей Великого Сорокопута был гоблин по имени Шергр е в, который унаследовал пост смотрителя нетопырей при Тёрне от своего отца, но занимался много чем ещё. В мирное время гоблины ухаживали за летучими мышами, а во времена войн служили ещё и небесными разведчиками. Многих ныне Эгорхан отправил на восток, чтобы следить за продвижением красного тумана, но некоторые остались подле.

— Повелитель рассказал всё, что я должен знать, — донеслось из-под глубокого капюшона плотной ткани, — и мы готовы к путешествию. Кто поведёт нас? Ты, господин Бельфагрон?

— Так.

— Мы в надёжных руках.

Вся троица зеленокожих носила чёрные куртки с капюшонами, беспалые перчатки и обувь на мягкой подошве. Их покровительственной окраски плащи состояли из разных пятен зелёного и коричневого, под которыми прятались короткие сабли, луки с колчанами, метательные ножи и Матерь Древ ведала что ещё.

Кроме гоблинов-лазутчиков отец определил на это задание пятерых Чернокрылых Сорокопутов, — членов небольшой ложи, набранной из самых лучших воинов дома. Ветераны тысяч битв облачались только в траурный чёрный цвет, и пользовались высоким уважением среди прочих эльфов. Одним из них, пусть и сравнительно молодым, являлся Саутамар.

Отряд опустился под круглую площадку, что стояла на ветвях гигантского дерева и члены его по верёвкам добрались до висевших вниз головами нетопырей. Закрепившись в сёдлах, они разбудили летунов, — те рухнули с огромной высоты, чтобы распахнуть крылья в падении и поймать ветер. Ведомая чародеем стая полетела на восток. Тильнаваль держала своего зверя в середине построения, оберегаемая со всех сторон, как очень важная часть отряда.

Сердце, которое так желал уберечь Эгорхан Ойнлих, являлось артефактом немыслимой мощи и непостижимой природы. Оно не позволяло никому увидеть или почувствовать себя на расстоянии, было незримо для чар и провидческого дара даже самых могучих волшебников. Однако Сердце было зримо для существ божественного происхождения, к которым по воле судеб принадлежала Тильнаваль; её следовало беречь особо.

Под мохнатыми животами нетопырей простирались бесконечные леса Лонтиля, благословенного края зелени, где жизнь била ключом. Порой среди неё сверкали обширные участки золотой листвы, опоясанные алым кантом и тогда воздух наполнялся природной магией, — то были богорощи, обители последних дубов-златосердов к западу от Драконьего Хребта.

Отдалившись от Леса Шипов на большое расстояние, Бельфагрон окружил нетопырей пологом скрывающих чар и ещё долго заставлял петлять, выискивая преследователей. Лишь обезопасившись, он стал плести нити будущего портала, для чего требовалось несравненное мастерство. Наконец в небе родилась световая арка, куда все члены отряда и направили летунов.

В одно мгновение они перенеслись из сердца лесной страны к отрогам Драконьего Хребта. Величественная стена, делившая мир пополам, предстала перед эльфами и гоблинами во всём своём давящем великолепии. На высоком перевале Крахедр о кк находилась столица огненных гномов с таким же именем, южнее её лежали Дымные горы, чьи склоны истекали лавой и ядовитыми сернистыми газами; а севернее располагались Горы Поющего Эха. Среди их бесконечных пиков, бездонных пропастей и прекрасных долин была одна особенная, самая прославенная, — Керн-Роварр, Могила Великана.