Павел Корнев - Рутинер

— Мик! — шепнул я и взялся за магический жезл, но ловушка уже захлопнулась.

Из будки у ворот выбрался сторож с пистолем в руке, к нему присоединился бритый наголо крепыш, который демонстративно потянул из ножен фальшион. Бревенчатый сарай один за другим покинули три мушкетера, из соседнего без всякой спешки вышла парочка молодых парней со столь основательными и упорядоченными аурами, что я ощутил это неким сверхъестественным образом, даже не погружаясь в транс. Если судить по нервному подрагиванию их пальцев, это были колдуны из истинных.

Святые небеса! Ну что за паршивый расклад!

Но зачем? Это ведь не контрабандисты! Неужто кардинал Роган решил повесить ответственность за срыв переговоров на меня?

Увы и ах, предположение оказалось насквозь ошибочным; миг спустя на крыльце показался Сильвио де ла Вега собственной персоной!

— Без глупостей, вон Черен! — потребовал южанин и поудобней перехватил штуцер, брошенный мной в апартаментах. Он толкнул ногой что-то скрытое ограждением, и по ступеням, безвольно мотая головой, скатилось тело в перепачканной кровью одежде. — Так какие у вас вопросы к хозяину? Спрашивайте, он весь внимание!

— Как? — коротко спросил я.

— Один круглолицый сеньор, — официал герхардианцев позволил себе презрительную ухмылку, — не вполне отдавал отчет, сколь опасны ночью столичные улицы. Прежде никак не удавалось с ним встретиться, но вчера наконец пообщались…

Речь точно шла о порученце кардинала Рогана; очевидно, о моей квартире де ла Вега также узнал именно от него. Только это уже не важно. Все не важно…

Сильвио легко сбежал по ступеням. Несмотря на поцарапанное и заметно припухшее с левой стороны лицо, двигался он легко и ничуть не скованно. Его люди начали охватывать нас полукольцом и оттеснять в глухой угол двора. Марта попыталась было задержаться, я ухватил девчонку за руку и отдернул себе за спину.

— Не лезь! — прошипел и приказал: — Поддержи Уве. Вы знаете, что делать.

Школяр кивнул и, укрывшись за мной, вытянул из-за пояса жезл.

— Пустое, Филипп, — покачал головой маэстро Салазар. — Даже если перебьем стрелков, против двух истинных тебе не выстоять. А от меня толку будет немного. Впрочем… — Он усмехнулся, отбросил клюку в сторону и выпрямился. — Не самое плохое место отдать небесам душу! Знать бы только наперед, что небесам…

Сильвио де ла Вега вскинул штуцер и приказал:

— Сдавайтесь!

— Мы ведь друзья, Филипп? — спросил бретер.

— Друзья, Микаэль. Друзья.

Маэстро Салазар загородил меня от стрелков, накрыл ладонью рану и скрипнул зубами, зашептал:

Шпага Микаэля с демонстративной неторопливостью пошла из ножен, и я положил ладони на рукояти пистолей.

Чем удобна перевязь — нет нужды в лишних движениях, только ухватил рукояти, и вот уже пистоли смотрят в лицо врагу. Сильвио де ла Вега враз побледнел, но ничего предпринять не успел. Мушкетеры открыли огонь на опережение, двор затянул пороховой дым, а пули угодили в сплетенный школяром и укрепленный ведьмой купол и взорвались, не причинив нам никакого вреда. Точнее, даже не взорвались свинцовыми ошметками, просто испарились. Уве охнул и покачнулся, Марта прошипела проклятие. Полог устоял.

Я перехватил взгляд расширившихся глаз Сильвио и развернулся, наводя пистоли на магов. Даже не целился, знал наверняка, что попаду, как никогда не промахивался на дуэлях; ауры противника горели для меня сейчас будто маяки в ночи. Хлопнули выстрелы, правый заклинатель рухнул с дырой в груди, левому пуля угодила в плечо, и он крутанулся волчком, но перед тем махнул рукой, отправляя в нас безыскусный шар раскаленного эфира.

Защитный купол Уве принял удар на себя, ключевые узлы не выдержали и распустились, а миг спустя незримое пламя охватило все плетение, и — хлопнуло! Школяр пошатнулся и упал на колени, а Марту и вовсе откинуло от него к сараю и крепко приложило спиной и затылком о доски. Девчонка не устояла на ногах и медленно сползла по стене на землю.

Последнюю строчку нескладного четверостишия Микаэль проорал уже в голос и сорвался с места в стремительной атаке, словно и не получил вчера кинжалом в ногу. Громила с фальшионом попытался его перехватить, но принял всерьез хитрый финт и повалился с распоротым дагой животом, а миг спустя быстрый выпад шпагой проткнул горло молодчику, игравшему роль сторожа.

— Назад! — рявкнул Сильвио, и тут же плюнул огнем штуцер в его руках.

Попадание пришлось Микаэлю в грудь, и он охнул, замер на месте и… не упал, лишь харкнул красным. Бретер накрыл рану ладонью, а когда отнял ее, кровь уже не била из пулевого отверстия и даже не сочилась. Рана закрылась.

Искореженный талант маэстро даровал лишь временное исцеление, и Микаэль в любом случае был обречен, но сдаваться не собирался, и я поддержал его самоубийственную атаку. Эфирная плеть хлестанула по ногам раненого мага, а следом на пределе сил мне удалось сотворить еще три атакующих заклинания.

Пустое!

Жгут развеялся, молния ударила в землю, проклятия сгорели в серебристом пламени, а теневые клинки в щепы разнесли стену сарая за спиной у подранка, не затронув его самого.

И тотчас последовала контратака. Истинный без всякой подготовки направил в нас вал ослепительного сияния, просто невероятного по своей мощи. Мне с ним было не совладать даже в лучшие годы, спас Микаэль. Он шагнул вперед и принял основной удар на себя, оказался объят незримым пламенем с ног до головы, зато разбил магическую волну, лишил ее монолитности. Я рубанул воздух жезлом, отводя остатки смертоносного заклинание от Уве и Марты, и кисть враз онемела, а волшебную палочку едва не вырвало из руки. Она вспыхнула чадящим огнем, и резкий мах не сумел сбить пламя с лакированной поверхности, то лишь загудело пуще прежнего и лизнуло пальцы, спалило волосы на фалангах и перекинулось на кружевную манжету сорочки.

Я отбросил жезл и едва не проморгал новую атаку раненого мага, решившего поставить в магическом противостоянии точку. Он приложил ладонь к простреленному плечу и резко выкинул перед собой руку, отправил в меня сгусток сплавленной с эфиром крови. Провернуть подобный трюк было не по силам ни одному ритуалисту, и очень немногие сумели бы развеять овеществленное заклинание, наделенное зачатками злой воли. А уж без волшебной палочки шансов отбиться не было и подавно…

Я крутанул на запястье четки и перехватил чары обожженной левой рукой, будто полуфунтовое ядро поймал. Удар отдался от ладони в плечо, пришлось даже отступить, но пожрать душу и отравить эфирное тело заклинанию я не позволил. Чары бились, зажатые в кулаке, плавя своим жаром кости и воспламеняя кровь в жилах, пытались высвободиться и сочились отравленными каплями меж пальцев. Те срывались с кожи, прямо в воздухе оборачивались призрачными осами и вновь возвращались, окутывали кисть копошащимся слоем и жалили, жалили, жалили, доведя нестерпимым жжением просто до исступления.