Райан Зильберт - Шторм света [litres]

«К тому же кто я такой, чтобы судить?»

Можно подумать, Кэмерон сам умеет справляться с горем: ни шиша он не умеет. Он был совсем еще ребенком, когда его отец пропал, хотя исчезновение нельзя приравнять к смерти. В зависимости от того, с какой точки зрения на это посмотреть, отсутствие в его жизни отца можно даже посчитать удачей. Вот Жако, например, ни под каким соусом не сможет сделать вид, будто его мама просто уехала в отпуск и в один прекрасный день может вернуться. Жако присутствовал на похоронах матери. Кэмерон полагает, что затянувшееся одинокое путешествие друга по краю пропасти – не что иное, как нормальный процесс переживания скорби.

– Кэмерон?

Голос матери раздается над лестницей, и Кэмерон недовольно хлопает глазами. Еще не прошло и суток с тех пор, как он, облегчившись, вышел из-за деревьев и обнаружил, что Ниа ушла. Всякий раз, как он об этом думает, его негодование разгорается чуточку сильнее. Чтобы хоть как-то отвлечься от жгучего желания настрочить ей миллион сообщений, Кэмерон с головой погружается в создание новой игры.

Подвал кишмя кишит чирикающими, пучеглазыми розовыми существами, похожими на обросшие мехом баскетбольные мячи: это проекция с его линз расширенной реальности, но для Кэмерона они – часть реальности, если только не касаться их. Изначально он планировал создать высокотехнологичную игру, накрывающую весь город, похожую на «ударь крота» – если стукнуть прямо по розовому существу, оно взрывается с громким хлопком, – но Кэмерон устал, взвинчен, не может выкинуть из головы Ниа, ошибся где-то в коде и никак не может понять, где именно. Тем временем существа все прибывают, слишком быстро, так что он не успевает от них избавляться. Час назад в подвале был всего один розовый мяч, а теперь их дюжины, и все они перекатываются по помещению, прыгают по столу, скачут по лестнице… какое счастье, что никто, кроме самого Кэмерона, их не видит. Один из прыгунов пытается взобраться по его ноге, и, казалось бы, волноваться не следует, ведь существо даже ненастоящее, однако Кэмерон начинает закипать.

Он закрывает глаза, погружается еще глубже в программу, выискивая фрагмент, порождающий ошибку…

– Кэмерон, мне нужно, чтобы ты немедленно поднялся наверх.

«Забудь об этом», – думает Кэмерон и отправляет весь проект в мусорную корзину. Розовые пушистики беззвучно исчезают, хотя он мог бы поклясться, что шустрик, взбиравшийся по его ноге, напоследок одаривает своего создателя очень мрачным взглядом.

Поднявшись наверх, Кэмерон видит, что мать смотрит в окно, и мрачное выражение ее лица вполне гармонирует с серой пеленой дождя за стеклом. На столе стоит накрытая фольгой кастрюля. В воздухе витает аппетитный аромат тушеных баклажанов, чеснока и орегано.

– В чем дело? – спрашивает Кэмерон.

– Только что звонил Жако. Сказал, что сегодня не приедет.

– О. – Кэмерон чувствует легкое разочарование.

Он ждал встречи с Жако. Рассчитывал, что спросит у друга совета насчет ситуации с Ниа. Это дало бы ему возможность немного похвастаться – небольшая перестановка ролей в их общении, ведь это Жако обычно выступал в роли сердцееда. Однако посокрушаться об упущенной возможности ему не дают: мать смотрит на него в упор.

– Я хочу, чтобы ты съездил к нему.

– Что? Мам, сейчас хлынет, как из ведра. Нельзя мне просто…

– Кэмерон. – Резкие нотки в голосе мамы действуют на него как ушат холодной воды. – Он твой друг, и с ним что-то не так. Когда мы разговаривали по телефону, у него был очень странный голос, не говоря уже о том, что он уже несколько недель сам на себя не похож. Неужели ты настолько занят, что ничего не заметил?

Кэмерон чувствует, как жар приливает к ушам. По правде говоря, юноша ничего не замечал, и они оба это знают. Вот только он один знает истинную причину своей рассеянности, и она еще хуже, чем безразличие. Кэмерон стал слишком самонадеянным. Посчитал, что новые способности делают его сверхпроницательным, но забыл, что у любой силы есть границы, как определенные секреты прячут так глубоко, что их не узнать, взломав почтовый аккаунт, раскрыв фальшивую личность или просмотрев историю браузера. Некоторых своих секретов люди настолько стыдятся, так страшатся их раскрыть, что боятся признаться в их наличии даже самим себе и уж тем более не доверяют их электронной почте и поисковику. Они остаются запертыми у человека в голове, там, где никто их не видит: отравляют все вокруг себя, подобно яду замедленного действия, пока разум не сгниет и не развалится на части. И если человек ни с кем не поговорит о том, что его мучает, не сможет никому довериться…

– Ты права. Я поеду. В смысле скоро вернусь, – говорит Кэмерон, поворачивается и мчится обратно в подвал.

У него появилась идея.

Едва подъехав к дому Жако, Кэмерон понимает, почему друг сегодня не приехал. Самого Жако нигде не видно, но его старенькая «Хонда Цивик» – или скорее то, что от нее осталось, – стоит на подъездной дорожке, накренившись под странным углом: все окна разбиты, шины спущены, зеркало со стороны водительского сиденья сбито и висит бесполезным куском металла. Заднее сиденье покрыто осколками: в центре лобового стекла огромная вмятина, от которой, словно нити паутины, в разные стороны расползаются трещины. С неба начинают падать редкие капли – прелюдия к ледяному ливню, обещающему зарядить на целый день, но Кэмерон все равно останавливается и, открыв рот, таращится на раскуроченную машину, гадая, был ли Жако внутри, когда ее постигло такое несчастье. Зрелище настолько живописное, что, похоже, привлекает публику: на другой стороне улицы стоит оборванный мужичок и пялится на Кэмерона как баран на новые ворота – наверное, высматривает, можно ли что-то украсть из машины.

У него за спиной со скрипом открывается дверь дома.

– Твоя мать не приемлет отказов, да? – говорит Жако.

Кэмерон оборачивается, прижимая к груди кастрюлю. Дождь начинает моросить чаще, и на фольге, которой накрыта посудина, появляются капли. Кэмерон не замечает этого: он всматривается в лицо Жако, не такое побитое, как машина, но все равно изрядно подпорченное. Под глазом свежий синяк, такого же темно-фиолетового цвета, что и баклажаны – главный ингредиент любимого блюда Жако.

– Что с тобой приключилось?

Жако игнорирует вопрос и, бросив взгляд куда-то под ноги Кэмерона, слегка пошатывается.

– Здесь сейчас будут сплошные лужи. Помнишь, как мы прыгали по лужам, когда были детьми? Наверное, ты сейчас так не сможешь. Что случится, если эти штуковины на твоих ногах, промокнут? Тебя убьет током?

– Нет, – говорит Кэмерон и еще пристальнее вглядывается в лицо друга. Он не только выглядит побитым, но как-то нетвердо стоит на ногах, а речь его звучит невнятно. – Господи. Старина, ты что, пьяный?