Райан Зильберт - Шторм света [litres]

– Недостаточно пьяный. Физиономия чертовски болит. – Жако отворачивается, его широкие плечи ссутулены. – Тебе лучше уйти. Как видишь, я сейчас не в том состоянии, чтобы принимать гостей.

Кэмерон делает шаг вперед.

– Я не уйду, пока ты не расскажешь мне, что происходит.

Жако замирает и снова поворачивается к Кэмерону, пронзает его испепеляющим взглядом:

– Что ты имеешь в виду?

– А сам как думаешь?

Кэмерон чувствует, что начинает потеть, неловкая пауза затягивается. В первый раз после случая на озере он чувствует себя маленьким, потрясенным и беспомощным. Обыкновенным. Сейчас способности ничем не могут ему помочь. Он не умеет читать мысли, и от лежащего в кармане Жако телефона мало пользы. Ни звонков, ни смс. Жако даже не позвонил в страховую компанию по поводу машины. Кэмерон только и может, что смотреть на друга и ждать.

Кажется, молчание тянется целую вечность. Наконец Жако хватается за голову и стонет.

– Ладно, – бормочет он. – Хорошо. Какая, к черту, разница. Заходи. Mi casa es su casa [11] Мой дом – ваш дом ( испан. ). , как обычно.

Внутри домика порядок, но на мебели и полу полно пыли. В гостиной перед большим эркерным окном зияет пустое пространство – в погожий день там должно быть много света и тепла. Кэмерон с тоской вспоминает, что там стояла больничная кровать, на которой мама Жако провела свои последние дни, после того как настолько ослабла, что уже не могла подниматься по лестницам. После ее кончины Жако жил здесь совсем один, а ведь в этом доме даже мебель напоминала о его потере. Тут ничего не изменилось, даже на оклеенных желтыми обоями стенах висят все те же картины. Mi casa es su casa. Вот только, оглядевшись, Кэмерон задается вопросом: а сам Жако считает это место своим домом?

Жако тяжело опускается на диван перед телевизором – он смотрит древний сериал «Сумеречная зона», и, уходя открывать дверь, поставил запись на паузу. Кэмерон инстинктивно использует свои способности и сканирует видеотеку друга. Результат весьма мрачный: огромный список фильмов ужасов и один документальный фильм про «Унабомбера» [12] Теодор Джон Казински по прозвищу «Унабомбер» – американский математик, анархист, террорист, рассылавший по почте бомбы в университеты и аэропорты. .

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашивает Жако.

– Обойдусь. – Кэмерон идет на кухню и, открыв холодильник, ставит кастрюлю рядом с единственной имеющейся внутри вещью: покрытой жирными пятнами коробкой с китайской едой навынос. – Твой холодильник – самое печальное из всего, что я когда-либо видел.

Жако не улыбается:

– Я не умею готовить.

Кэмерон садится на другой конец дивана и говорит:

– Итак.

– Что именно ты хочешь знать?

– Что у тебя с лицом?

– То же, что и с машиной. Еще вопросы?

Кэмерон молчит. Жако вздыхает, откидывается на спинку дивана и, прикрыв глаза, говорит:

– Ладно. У одного парня из нашей округи, Сержа, есть кузен, который держит клуб смешанных боевых искусств рядом с парковкой на Флетс. Он все спрашивал, не хочу ли я принимать участие в боях, говорил, что будет меня тренировать. Я согласился. Выступаю по вечерам в пятницу. Уже какое-то время.

У Кэмерона непроизвольно открывается рот. Жако всегда вступался за Кэмерона, если кто-то начинал его доставать, но он всегда помнил о своих силе и росте. Чтобы Жако начал драться нарочно или ради развлечения? Ничего глупее Кэмерон в жизни не слышал.

– Ты что, шутишь? Ты в… чертовом бойцовском клубе? Что, за деньги?

Жако пожимает плечами.

– Иногда. Платят неплохо, если выигрываешь. Но раз уж я разоткровенничался, ты, наверное, знаешь… – Он открывает глаза и смотрит на Кэмерона в упор. – Может, мне просто хотелось кого-нибудь избить или получить по морде. Я в этом отношении неразборчивый.

– Бардак, – говорит Кэмерон.

– Сказал парень, у которого мать жива, – откликается Жако с безрадостным смешком. Кэмерон морщится. – В общем, пару недель назад меня поставили против парня – и я сразу понял, что не стоит этого делать, ясно? Было очевидно, что у него мозги, как у питекантропа. По одному его взгляду я понял, что, если побью его, он это примет на свой счет. Так и вышло.

Жако делает глубокий вдох и снова закрывает глаза.

– И знаешь, что самое странное? Мне почти полегчало. Я все время ходил и оглядывался, думал, не прикупить ли оружие или еще что.

«Так вот почему ты искал в Интернете оружие», – чуть было не выдает Кэмерон, но вовремя прикусывает язык.

– Но теперь все закончилось. Он явился за моей машиной. Представляешь? За клятой машиной. Ну и придурок. И по счастливому стечению обстоятельств я забыл дома каппу, вернулся и увидел, как этот урод разбивает фары бейсбольной битой.

– Он ударил тебя битой?

Объятый праведным гневом, Кэмерон делает попытку вскочить, но не может удержаться на ногах и падает обратно на диван.

Секунду Жако смотрит на него, а потом начинает смеяться: на этот раз совершенно искренне, с размаху хлопает себя ладонями по коленям, пока его хохот не переходит в кашель.

– Проклятье, Кэмерон. Не смеши меня, больно. И, да, он ударил меня битой, но, как видишь, сделал это всего раз.

Кэмерон смотрит на заплывший глаз друга, потом переводит взгляд на окно.

– Знаешь, дождь заливает салон твоей машины, – замечает он.

Жако пожимает плечами:

– Возможно, это к лучшему. Тот дебил помочился на заднее сиденье, после того как разбил стекла. Я уже упоминал, что с этим типом что-то не так?

Кэмерон не может сдержать смешок и ловит себя на мысли, что это самый длинный его разговор с другом за последние несколько месяцев.

– Не могу поверить, что ты вступил в подпольный бойцовский клуб.

– Знаю, – отвечает Жако. – Это безумие, саморазрушение, и я уверен, твой мозгоправ много чего может сказать по этому поводу. Только, старина, пока я жил в доме один после смерти мамы… ты просто не представляешь, каково это. И хорошо, что не представляешь. Но ты не поймешь.

– Ты мог бы переехать, – говорит Кэмерон. – Почему ты не нашел другое жилье? Продай этот дом, обзаведись симпатичной квартиркой где-нибудь в деловом районе.

Жако качает головой:

– В другом месте будет еще хуже. Здесь у меня, по крайней мере, остались добрые воспоминания.

Лучшего начала разговора нельзя и желать. Кэмерон улыбается и говорит:

– Тогда у меня для тебя кое-что есть.

Двадцать минут спустя Жако встает и медленно идет в кухню. Дойдя до двери, он останавливается как вкопанный и с такой силой хватается за дверной косяк, что костяшки пальцев белеют. Возле раковины стоит невысокая черноволосая женщина с круглыми бедрами, в руках у нее полотенце, она вытирает тарелку и тихонько напевает себе под нос. Услышав звук шагов, она поворачивается и улыбается.