Евгений Южин - Угол

– Мне нравится. Удобней, чем дома. Я даже умылась там.

– Отлично.

– Давай меняться?

– Давай. Надо проверить, что там свистит.

***

Проснулся я по писку таймера, который установил на планшете. К сожалению, это был единственный способ отсчета здесь времени. Местные сутки совершенно не совпадали с земными – чуть более двадцати восьми часов. Поэтому встроенные в планшет часы были абсолютно бесполезны – все эти цифры ничего не значили, они всего лишь, и то предположительно, показывали время в Москве пять лет назад. Я настроил таймер на величину суток на планете и устанавливал промежуточные периодические сигналы от него. Единственно запускать его приходилось «от балды» – караулить полдень или, того хуже, полночь было идиотизмом. Тем более делать это ежедневно.

Распогодилось. Небо над океаном очистилось. Планшет показывал две с половиной тысячи метров высоты. Ана, откинувшись в кресле, лениво шевелила рычаг рысканья, удерживая заданный азимут. Немного севернее нашего маршрута над горизонтом висела серая полоса – далекая облачность.

На земном планшете осталась предустановленная там программа спутниковых снимков Земли, которая, как это ни странно, служила мне теперь главным способом навигации здесь. Для этого, конечно, пришлось поработать, но я гордился достигнутым результатом.

Главное, чего мне не хватало для навигации, – модель планеты. Ведь для того, чтобы проложить маршрут через океан, одного азимута недостаточно. Планета шарообразная, и кратчайший маршрут на такой дистанции – кривая линия, которую к тому же желательно скорректировать с учетом магнитного склонения в каждой точке глобуса, чтобы определить истинный азимут на местности. Вся эта история – сплошная математика, которой я не владел. Зато я владел программой, в которой Земля была представлена в виде глобуса! Для того чтобы превратить ее в суррогат межокеанского навигатора, мне понадобилось отключить отображение спутниковых снимков Земли, которые в отсутствие здесь Интернета все равно не грузились, и установить магнитный полюс Мау на поверхности готового глобуса. Размеры и положение материков относительно экватора и полюсов на планете мне были известны из карты Виутиха, оставалось лишь учесть разные размеры самих планет и скорректировать масштаб. Что я и сделал, сначала ориентируясь на примерные расстояния, а позже неоднократно поправлял карту по замерам магнитного склонения в различных точках, где я уже побывал. Эти самые точки я расставлял, пользуясь встроенными инструментами приложения, как собственные пользовательские многоугольники. Очищенный от снимков Земли глобус с координатной сеткой и нанесенными на него ключевыми точками континентов позволил мне, по сути, создать глобус планеты. Надо сказать, что хотя тяготение на Мау лишь на пятнадцать процентов ниже, чем на Земле, сама планета, если верить моим вычислениям, оказалась намного меньше, чем наша прародина – всего около двадцати с небольшим тысяч километров по экватору, чуть больше Марса. И вот теперь, не заморачивая голову вычислениями, у меня был более-менее пригодный инструмент для определения азимута на местности – с той лишь поправкой, что пройденное расстояние я замерял на глаз – по времени полета. Я прекрасно понимал, что ошибка в сотню километров может оказаться фатальной, и поэтому прицелился не на Угол, а севернее, чтобы любым способом зацепить континент – не пролететь мимо. Для подстраховки у меня был маяк, настроенный на западное побережье старого континента, – правда, отсюда он показывал на точку гораздо ниже горизонта, так что следовать ему можно было лишь с определенными коррективами. Измеряя углы на местности по этому маяку и направлению на магнитный полюс, я пытался приблизительно определять свое положение на маршруте.

Пока я занимался всем этим колдовством, используя свое приспособление, Ана продолжала вести машину на глаз – планшет я снял и возился с изображением глобуса Мау, пытаясь найти точку, в которой измеренные углы совпадали с линией предполагаемого маршрута. Наконец, что-то подходящее было найдено, и я вздохнул – мы преодолели лишь малую часть, едва приближаясь к четверти пути.

– Чего там? – поинтересовалась девушка.

– Лететь нам еще и лететь – вот чего! На, смотри. – Я протянул ей планшет.

– Так мало?! – удивилась она, затем продолжила немного спокойнее: – Ну, так мы и собирались лететь больше суток!

Тем не менее я чувствовал, как нас захватывают масштабы океана – мы в воздухе уже больше десяти часов, под нами и над нами безбрежная синь, единственным украшением является далекая полоса облаков над горизонтом, и если все будет, как мы планировали, то висеть нам над этой бесконечной водой еще часов двадцать, если не больше.

Я пересел за рычаги, Ана соорудила пару бутербродов, мы молча пообедали. На время это вернуло мне чувство уюта и защищенности, но стоило скелле отправиться отдыхать, как потрясающие масштабы океана снова надавили на меня. Мне казалось, что Ана не до конца понимает, на что мы решились – любая поломка, любая неожиданность, и нам конец. Даже если бы у нас была спасательная шлюпка, то вряд ли она пригодилась бы – за все время полета я ни разу не видел внизу ни одного судна. Под нами к тому же был не земной океан с его богатой жизнью. Здесь рыбачить бесполезно, и чайки не парят над головой – просто тысячи километров глубокой соленой воды, и больше ничего. Я начал думать о фантастических способах спасения – у меня же на борту скелле. Ее резервы энергии безграничны – она всего лишь оперирует идущей от черной дыры. Сможет ли она создать воздушный пузырь, чтобы ходить пешком по океанскому дну, или устроить гонки на водяных лыжах без катера? Бредовые фантазии на эту тему развлекали меня какое-то время. Потом это надоело, и я едва не уснул. Ана несколько раз вставала, подсаживалась ко мне, сделала еще один обед – мы перекусили, опять ушла спать или сделала вид, что спит. Время вахты тянулось бесконечно, начали болеть спина и пятая точка, я, грешно сказать, отсчитывал мгновения, когда можно будет встать и подвигаться.

Пропищал планшет, Ана тут же вскочила, из чего я сделал вывод, что она и не спала. Когда через некоторое время она сменила меня, я вновь занялся навигацией – это время осмысленной деятельности приводило меня в чувство и возвращало ощущение собственной значимости. На этот раз наш прогресс стал более заметен, хотя до половины маршрута было еще очень далеко. Напоследок осмотревшись – полоса серой облачности на горизонте развернулась параллельно нашему курсу и висела далеко на севере, немного расширившаяся – я убедился, что мир вокруг не меняется, и отправился валяться на одеяле, восстанавливая нывшую спину. Самое удивительное, что я вновь уснул.