Альтаф Гюльахмедов - Пепел Черных Роз. Книга 2 [СИ]

Торк убрал меч и наклонился над полуорком.

Тот хрипло дышал; физиономия перекосилась от ярости, и маленькие глазки буравили противника жгучей ненавистью.

Ночной грабитель захрипел, зубы приобнажились, словно в усмешке, тело дёрнулось — и замерло. Взгляд помутнел, но остекленевшие глаза даже после смерти, казалось, продолжали гореть ненавистью.

Лошади разбойников разбежались, лишь одна стояла неподалёку, испуганно храпя.

Торк осторожно стал к ней приближаться, ласковым по мере сил тоном, пытаясь не спугнуть животное.

Конь, принадлежавший вожаку, храпел, но не двигался, и вскоре рыцарь смог взять его под уздцы.

Мешок с награбленным добром валялся здесь же.

Погрузив его на круп пойманного коня и взяв его под уздцы, Торкел верхом на Воркане повернул к разрушенному поселению.

Они находились далеко от ближайшего жилья, и им пришлось заночевать прямо в поле.

Теперь следовало заняться камнем. Они решили, что ждать указаний больше не стоит.

Большой плюс того места, где друзья остановились на ночлег, было то, что никто не мог помешать провести ритуал, который должен был отправить камень на законное место — во Врата, что разделяли мир живых и, соответственно, мёртвых.

Сауруг держал Талисман в руках, а маг осторожно вставил камень в первый слева паз в металлической пластинке, в той его половине, что была светлее.

Приблизив лицо к Талисману, Айслин прошептал заклинание, подсказанное ему Драго, и вложил пальцы в три отверстия верхней части.

Он ощутил слабую вибрацию и словно бы подул ветерок.

Стало свежо как после дождя и Огневики, до тех пор сновавшие поблизости, вдруг все разом бросились к Проводнику, словно собаки на зов хозяина.

Камень исчез, будто его и не было.

— Я сделал это, — хрипло сказал Айслин, глядя на свои начавшие дрожать руки.

— Все? — спросил Сауруг, тоже потрясенный увиденным, и нерешительно стал прятать Талисман обратно за пазуху.

— Остается только верить, что мы действительно сделали нужное дело, — произнес Торкел и, отвернулся.

Он с удовольствием растянулся на своем плаще и задумался о том, что же они станут делать после того, как поместят Анила в безопасное место.

— Прежде камень должен указать нам дальнейший путь, — подумалось ему.

Вот с этими мыслями он и уснул, не заметив, как мягкие, но цепкие пальцы призрачной страны снов опутали сознание. И приснился ему сон, странный и похожий на видение.

Он видел — словно бы со стороны, как подарок Отца Драконов начал словно тлеть, а затем, разгораясь ослепительно-зелёными вспышками, становящимися всё пронзительней и чаще, поднялся в воздух и принялся расти.

Вот сияние закрыло всё пространство и втянуло в себя Чёрного Рыцаря.

Он словно упал в зеленую бездонную пропасть, а затем с головокружительной скоростью, ведомый некоей могущественной силой, понёсся по длинному коридору. Земли, города, люди и животные проносились мимо, чтобы исчезнуть где-то позади, уступая место новым картинкам.

Пространство представало в несколько искажённом виде, но Торкел понимал, что видит он все те же Благословенные Земли и стремительно пересекает их с места ночёвки на запад.

Вот местность начала становиться всё более лесистой, вокруг стало мрачно, мелькнула и растаяла во тьме небольшая деревня — и рыцарь, а точнее, его сознание, низринулось в какой-то подземелье.

Неведомая сила, не замедляя бега, пронесла его сквозь мрачные улицы, ворвалась в двери огромного дворца и, пропетляв по веренице комнат, вторглась в запертую комнату — теням и сознанию неведомы преграды.

И внутренним взором Торкел увидел второй камень — словно отлитый из серебра, он светился мягким недобрым светом, бледным, словно маска покойника. Он покоился на возвышении в окружении чего-то, что взгляд рыцаря не успел разобрать — взгляд неожиданно метнулся в сторону — и…

Торкел увидел огромные зловещие глаза, смотрящие, словно неживые, обдавая, тем не менее, холодом — замогильным холодом.

Тут всё неожиданно вспыхнуло ярким светом, и видение прервалось.

Торкел проснулся оттого, что Айслин тряс его за плечо. Рыцарь вопросительно посмотрел на друга.

— Ты страшно стонал во сне.

— Нда — а — а, — протянул рыцарь, — Мне кое-что привиделось.

Он рассказал о своём сне, стараясь не отступать от подробностей, благо сон не успел растаять и в отличие от обычных снов впечатался в память.

— Это камень указал место, где находится следующий, — убежденно сказал Айслин.

Торкел был в сомнении. Ему — воспитаннику Цитадели, казалось нелепым принимать решения, опираясь в качестве источника информации на какие-то там сны.

Маг тут же вспомнил какое-то древнее полузабытое предание, о котором слышал во время обучения в Зелёном Лабиринте.

Речь в нём шла о чём-то вроде древнего проклятия человека по имени Лагрэф, короле мицузу — ночных чудищ — вампиров. У всех них, как говорилось, проявлялась сильнейшая аллергия на солнечный свет, из-за чего они и ушли под землю, в древний город, который поглотила земля в результате страшного катаклизма ещё задолго до всей этой истории.

Город этот звался Лисандрией, а над землями, что располагаются над ним, до сих пор тяготеет злой рок и всё такое.

Вот такая, значит, сказка, над которой помнится, весело шутил Нэдар, по ночам начавший пугать учеников Школы шипением и злобным хохотом.

Всюду было неспокойно.

Друзья, пробираясь по территории империи, чувствовали себя так, будто попали в потревоженный муравейник.

Отряды стражи, правда, не усилились, а, скорее, даже наоборот. Большинство здоровых мужчин, способных обращаться с оружием, сейчас занимались гораздо более важным и неотложным делом, которое, собственно говоря, и стало причиной нынешнего состояния могучей империи.

А положение оной было прискорбным. Вести о расширяющейся агрессии тварей Разлома становились тревожнее день ото дня. То и дело поступали сведения о новом городе или селении, взятом ими штурмом со всеми вытекающими из этого последствиями. Да и люди стали какими-то раздражительными, недовольными и подозрительными. Вопреки предположениям Айслина о том, что общая беда заставит сплотиться народы Земель, никто ни с кем объединяться не желал, а наоборот, вовсю использовал суматоху, чтобы нажиться на ней. По дорогам шастали многочисленные банды, обнаглевшие до такой степени, что нападали даже на военные караваны. Брондства волчьей стаей терзали опустевшие рубежи Империи, торопясь урвать от нее кусок территории.