Альтаф Гюльахмедов - Пепел Черных Роз. Книга 2 [СИ]

— Да, очень большой крюк. Будем надеяться, что завтра тавроги пойдут в решительный штурм и доблестный Хортис разобьет их, — Торкел скривился, словно проглотил что-то кислое.

— Ну, тогда, — снова начал Сауруг, — в случае если эти лошадники нападут, я выступлю в строю Острого Когтя.

— Ты не можешь этого сделать! — Торкел приподнялся на локте. — Проводник у тебя и ты не должен рисковать. Вспомни о деле, что поручено нам!

Воцарилось молчание.

— Знаешь, Торкел, — очень серьезным тоном сказал Сауруг. — Я уже сообщил им, что буду с ними в бою.

— Их собираются послать в контратаку!

— Да хоть до самого Моря! — вспылил Сауруг. — Не бывало еще, чтобы орк спокойно смотрел, как убивают его сородичей. И потом, Торкел — что здесь риск, что в другом месте!

Торкел еще какое-то время рассматривал его, а затем откинулся на плащ и закрыл глаза.

— Ты прав. Делай, как хочешь. В конце концов, победим мы или проиграем, мы все равно когда-нибудь умрем.

— А я, что я буду делать? — Айслин почуял, что остался в стороне.

— Ты? Ну, ты… — замялся орк — Ты мог бы прикрывать нашу контратаку своим огнем…

— Выпущу один шар Огневиков, а потом? Нет уж! Я нашел свое место! Я буду на втором смертоносце!

Торкел лишь усмехнулся — Все-таки понравилась тебе эта пустая затея?!! Возьми тогда с собой арбалет и стрел побольше. Делайте, что хотите, но после боя я должен вас видеть живыми и здоровыми. Айслин, не торопись тратить свои силы и береги огонь на крайний случай.

Айслину приходилось несколько сложнее, чем орку и рыцарю. Он гораздо меньше них разбирался в боевых машинах и правилах ведения битвы, а потому решил сразу направиться на смертоносец и разобраться, что там к чему. Командир машины, немолодой одноглазый мужчина по имени Кадрат, ветеран Империи, закалённый боец с множеством мелких шрамов на лице, довольно холодно принял Айслина.

Кадрат никогда не любил магов, считая, что те отсиживаются в тылу, никогда не подвергая себя такой же опасности, как простой воин, а потому был очень раздосадован, когда ему сообщили, что на его машине будет маг. Однако он привык беспрекословно подчиняться приказам, а потому оставил своё мнение при себе.

Менге следуя приказу, направился в Сиент, не собираясь таскаться за беспокойной троицей по степи таврогов.

Таврогами занимался нынешний любимчик Хозяина — Вокиал и именно его кереметы доложили о намерении искателей Камней нанять корабль по прибытии в столицу Чайлуна. Следовало подготовиться к их приезду.

В последнее время Менге чувствовал упадок сил и нежелание исполнять постоянно поступающие новые приказы. К тому же его начали преследовать неудачи.

В области ранее послушных Хорготу мицузу, он потерпел очередное фиаско.

Вместо того, чтобы уничтожить поселок лесорубов, и тем лишить возможности путников создать себе базу для возвращения, он потратил силы на защиту бесполезных матери и девчонки, а когда пришло время активизировать кровососов и остальных Экспериментов у него уже не хватило возможностей. К тому же кто-то активировал Осколок, и в округе творилось что-то несусветное. Ситуация была настолько запутанной, что ему не удалось даже войти в Подземелье.

Пряча от себя собственные мысли, он боялся признаться перед самим собой, что сил то может, и хватило бы, но желания причинить боль этим и, вправду, несчастным существам у него не достало.

Зато он с удовольствием вспоминал, как разнес в клочья ежей из предлеска и тем помог орку, изнемогавшему от атак на поселок…

Тело его двигалось теперь совсем не так как во время проверочных боев в мире Модо. Теперь он быстро уставал, и появлялись мозоли. Он обливался потом, и радовался, когда из царапин и незначительных ран сочилась кровь.

Он приобрел способность спать и начал видеть сны, будоражащие его больше любой схватки.

Раны не беспокоили его — когда-то в своей первой жизни он был воином и умел лечить их. Он знал, что руки Модо не дотянутся до него, пока он в мире Оладафа и Драго, и наслаждался нахлынувшим на него счастьем вновь ощущать аромат цветов и давно забытый вкус ключевой воды. Жалкое подобие еды, что поднесла ему Лара, повергло его в такое блаженное состояние, что вызвало сомнения у женщины в его разумности.

Он был счастлив с тех самых пор как крыска, неведомым образом, распознала сунувшихся подсмотреть кереметов, и уничтожила их прежде, чем он смог придти на помощь гнусным соглядатаям.

А потом состоялась битва — он с наслаждением потянулся всем телом и еще раз погляделся в зеркальную поверхность меча. Несомненно, он стал молодеть — борода прежде седая, теперь потемнела, а черты лица разглаживались, и кожа перестала пугать своей мертвенной белизной.

Модо хочет, чтобы он шел в Сиент.

Что ж — он пойдет туда, и будет наслаждаться каждым шагом и каждым камешком, подвернувшимся под подошву.

Он сорвал придорожную ромашку, принюхался и неожиданно для себя замурлыкал давно забытый мотив.

«Докладываю повелителю моему Баркату Скромному о том, что мастером — механиком Гораспом при моем личном участии и руководстве был создан механизм, могущий стать величайшим оружием Благословенных Земель.

Еще сообщаю, что в расположении вверенных мне частей появляются неблагонадежные элементы, коих прошу искоренить как зло, ввиду распространения ими ложных и сеющих смуту слухов, равно как и подрыв авторитета нашего правителя в вашем лице».

Хортис покусал в задумчивости перо.

— Пожалуй, «нашего в вашем» слишком заумно.

Он зачеркнул строчку и написал просто и достойно: «в лице Великого Императора Барката Скромного».

Ближе к полудню, когда имперские силы уже перегруппировались и замерли в ожидании, на горизонте показалась армия неприятеля. Торкелу и Сауругу, занявшим свои позиции в боевых порядках, было не привыкать к таким ситуациям, а вот Айслина, также как и новобранцев, призванных Империей не далее как два месяца назад, ожидание близкой битвы поразило до глубины души. Огромная масса таврогов подобно живому существу ворочалась на горизонте, переливалась, выпуская щупальца отдельных потоков всадников. Армия таврогов, в которой пока с трудом пока можно было различить отдельных всадников, выглядела беспорядочной толпой, и казалось, в ней не было никакого порядка. Но Торкел знал, что сейчас там надрываются от криков и завываний страшные шаманы Коней, приводя в исступление и экстаз себя и полуголых воинов, мчащихся вокруг них по кругу, чтобы разогреться перед стремительным броском в объятия смерти.

Несмотря на ветерок и закрывшие небо тучи, у Торкела на лбу проступили бисеринки пота. Нет, он не боялся, но представил вдруг, как эта масса переваливает через их порядки, и рвется к сердцу незащищенной Империи, оставляя за собой вырезанные деревни и сожженные города. Будь рядом с ним сотня его товарищей, закованных в черную броню, то мало кто из таврогов вернулся бы к родовым шатрам…