Кристи Голден - Battlefront II. Отряд «Инферно»

Уроки. Школа. Наказания.

Иден стиснула зубы и с усилием заставила себя расслабиться.

— Быть может, — ответила она.

Глэб издала аквалишский эквивалент хмыканья:

— На особое отношение не рассчитывай.

— Да, конечно, — чуть ли не рявкнула Иден. Она должна была притворяться, будто понимает, что должна смириться, но не может. Это было исключительно легко, потому что Глэб начинала действовать ей на нервы.

Бывшая наставница довольно долго разглядывала ее — достаточно долго, придирчиво подумала Иден, чтобы парящая камера как следует показала ее лицо крупным планом. Потом майор повернулась к своим офицерам.

— Уведите ее, — приказала женщина-аквалиш, затем развернулась и быстро зашагала к двери.

Два офицера — забрак и дурос — схватили Иден за руки и чуть ли не зашвырнули в люк другого челнока, который стоял в ожидании. Иден споткнулась, но сохранила равновесие и сердито зыркнула на забрака. «Все ради хорошего шоу», — подумала она. Поскорее бы это закончилось.

Поговорить с Глэб во время перелета в штаб-квартиру Джинбеза не удалось. Когда челнок сел в ангаре, предназначенном для кораблей службы безопасности, за воротами тоже стояла толпа, сдерживаемая полицейскими дроидами. Были здесь и парящие камеры, передававшие в Голосеть, как Иден в сопровождении дуроса и забрака, держащих ее за руки, шагает по серой дюрастальной дорожке к стоявшему особняком зданию, которое было жилищем Глэб.

Офицеры, тащившие Иден по крыше, проследовали и дальше, в сверкающую стеклом и металлом постройку с плоской крышей, увешанную длинными красными полотнищами с белой имперской шестеренкой.

— Распоряжение твоего отца, — немного сердито объяснила Глэб. Майору явно не нравилось, что ей навязывают какие-то меры предосторожности, принижающие ее компетентность. — Видишь, Иден? Пускай ты всего лишь под домашним арестом, бежать тебе не удастся.

Девушка промолчала.

— Иден пойдет со мной в кабинет, — сказала Глэб охранникам. — Я расскажу ей, что она должна делать во время своего... пребывания здесь. Пошли, девочка.

Иден проследовала в кабинет. Дверь за ними с шипением закрылась.

— Не волнуйся, — сказала Глэб. — Здесь прослушки нет.

«Это ты так думаешь», — мысленно добавила Иден, но смолчала. Она протянула руки и многозначительно посмотрела на них. Глэб сняла наручники и бросила взгляд на запястья подопечной.

— Взяли слишком тесные, — заметила она. — На руках остались ссадины.

— Тоже мне, новость, — отозвалась Иден.

— Лечить я не буду, — заявила Глэб. — С кровью получается куда убедительней.

«Да ей это нравится», — осознала Иден, но потом решила, что удивляться-то нечему. В детстве она одно время боготворила Глэб. Женщина-аквалиш заполнила пустоту, образовавшуюся после развода родителей. Мать путешествовала по Галактике, отец бывал дома наездами, и Глэб стала единственной взрослой, единственным авторитетом в жизни маленькой Иден.

Не то чтобы Глэб отличалась жестокостью. Для этого она была слишком умна. Нет, все было намного тоньше. Она любила власть, хотела контролировать все и вся. И сейчас под ее присмотром оказалась не только единственная дочь адмирала Версио, но и весь его грандиозный план с участием отряда «Инферно».

— Репортажи видела? — спросила Глэб. Иден плюхнулась в одно из кресел. Глэб всегда и всюду проповедовала имперский аскетизм. Здесь же, у себя дома, она явно предпочитала комфорт. Майор подошла к буфету, открыла дверцу, достала бутылку золотисто-коричневой жидкости и рюмку.

— Нет, мне не разрешали, — сказала Иден.

— Посмотри. Они прекрасны. Все тебя ненавидят. — Глэб наполнила рюмку, специально изготовленную для рта с клыками, и выпила с отвратительным хлюпающим звуком. Обе пары красных глаз загорелись.

— Спасибо, воздержусь. Я и на трибунале достаточно наслушалась. Надеюсь, этого хватит, чтобы привлечь внимание. И как, скажите на милость, «Мечтатели» до меня доберутся, если вы меня держите взаперти? — От самой мысли, что этот фарс может затянуться более чем на несколько недель, становилось тошно.

— Думаю, ты даже не догадываешься, насколько ты непопулярна. Тебе нужно просто продолжать в том же духе. Пусть все считают, что ты на самом деле ничуть не раскаиваешься в своих словах насчет Империи. Что ты терпишь все это лишь потому, что выхода нет. «Мечтатели» голодны, злы и безрассудны. Они за тобой явятся, не волнуйся.

Иден откинулась на спинку кресла и помассировала глаза. Те, кто ее судил и выносил приговор, проявили снисхождение из-за ее отца, который, хотя и был «в ярости», под запись высказал убеждение, что его дочь исправится. Иден знала, как обычно поступают с заключенными — ас изменниками в особенности. Ей приходилось присутствовать при допросах. Но даже этот явно легкий приговор изнурял.

— Пока же, — продолжала Глэб, — ты будешь жить у меня. Тебе будет отведено маленькое пространство, включая дворик. Тебе пришло несколько сообщений... — Помедлив, она уточнила: — От родителей.

Иден застыла. Она рассчитывала по прибытии в дом Глэб получить от отца сводку новостей и инструкции. Но мать...

С матерью они виделись не так и давно; когда Иден вернулась, став одной из тех немногих, кто пережил взрыв «Звезды Смерти», Зихей, едва узнав об этом, связалась с ней. Они поговорили по душам, пускай и недолго. Болезнь Зихей прогрессировала, и она быстро уставала. Но нового разговора Иден страшилась. Зихей была верной подданной Империи и знаменитой художницей, однако Иден на пальцах одной руки могла пересчитать лиц, которые не состояли в отряде «Инферно», но имели достаточно высокий допуск, чтобы знать правду Мать в это число не входила. Иден просила отца передумать. «Мама больна, ей надо сказать», — умоляла она, но отец наотрез отказал:

— Это совершенно секретная информация, Иден. У нее нет допуска. Меня удивляет, что ты вообще такое предлагаешь.

Эти слова причиняли боль, поскольку Иден сама понимала, что не надо было спрашивать. Но она не жалела. Трибунал над дочерью состояние здоровья Зихей Версио не улучшит.

Иден кивнула в сторону графина с бренди:

— Полагаю, в моей комнате такого не найдется? — Она пила редко, но немного принять для храбрости не помешало бы. Это помогло бы пережить то, что ее ждало.

— Нет, конечно, — сердито ответила Глэб. — Иден, тебя освободили из-под стражи на время работы. Ты осуждена за подстрекательство к мятежу. Радуйся, что будешь спать на кровати, а не на нарах в местной тюрьме.

«Нельзя, чтобы кто-то почувствовал запах алкоголя. Слишком рискованно, — подумала Иден. — И бьюсь об заклад, что она отказала мне с превеликим удовольствием».

— Я так и думала. На этом все?

Глэб с шумом втянула в себя еще глоток, расплескав капли жидкости.