Алан Нукланд - По дороге могущества. Книга вторая: Лимрак.

Лютер сразу же бросился к ближайшему дереву и спрятался за него, и я решил последовать его примеру, нырнув в растущие по правую руку кусты и пригнувшись. Авось, пронесёт и не заметит? Это даст мне возможность зайти к этой коряге со спины и атаковать.

А вот Тэк почему-то остался стоять на месте, в ступоре разглядывая ожившее дерево.

Пастухар в это время поднял глаза и грозно загудел.

Плохо дело. Это “ГУУУ-У” - неспроста!

И словно в ответ на эти мысли из-под земли выскочили корни и стали оплетать мои ноги, а ветки ближайших деревьев потянулись, пытаясь схватить и утащить в кущу листвы. Судя по ругани Лютера, с ним происходило тоже самое. Не медля больше ни секунды, я стал яростно отбиваться, перерубая корневища и извивающиеся прутья. Сделать это было непросто, так как они то и дело норовили вырвать из рук меч, а когда у них этого не получалось, нещадно хлестали по телу и стремились выколоть глаза.

Вот же Лядь! Отцепитесь от меня!

Яростно крича, я изо всех сил рванул вперёд и смог-таки освободиться из их смертельной хватки, вывалившись обратно на поляну.

Лютеру тоже удалось избежать незавидной участи стать удобрением и теперь он, злой и исцарапанный, громко выкрикивал слова заклинания. Пространство вокруг него наэлектризовалось и падающие сверху листья стали сгорать прямо в полёте, а трава под ногами рассыпалась в пепел.

Я оторвал зубами всё ещё стягивающий руку с мечом стебель и встал рядом с Вильяром, который, зажмурившись, безостановочно приговаривал себе под нос: “Я маленькая белочка, я маленькая белочка, я часть этого леса...”

И тут земля вокруг поляны вздыбилась и в мгновение ока высокая стена из покрытых шипами корней окружила поле битвы, перекрыв путь к отступлению.

- Вил, очнись! - Рявкнул я, всматриваясь в гудящего монстра. - Поверь мне, сейчас не самое лучшее время становиться белочкой!

На визгливой ноте Рич закончил плетение и три волшебных молнии попали точно по Пастухару. Во все стороны брызнула щепа и листва, дерево заскрипело и покачнулось. Видя результат, маг сразу же начал повторное чтение заклинания, а я бросился к этому древню, понимая, что другого такого удобного момента для атаки может и не выдаться, поэтому надо по полной использовать открывшуюся возможность.

Подскочив к нему, я принялся остервенело рубить всё, до чего мог дотянуться, при этом старательно уворачиваясь от ответных атак всё ещё потрясённого Пастухара. Но, несмотря на летящие вокруг корни и ветви, мой меч всё же не топор, толку от него не так много, как хотелось бы. Вот если бы мне удалось дотянуться до его глаз...

Блеск молнии, ослепившей меня и опалившей своим жаром, и гул боли Пастухара слились воедино. Прикрыв лицо от хлынувшего крошева, я с руганью пячусь назад, тряся головой и промаргиваясь.

А Лютер-то явно разозлил это деревце! Треща, оно подалось вперёд, погружаясь глубже в землю своими корнями, и тут же острые деревянные шипы вылетели из земли, чтобы нанизать на себя мерзких букашек.

Вильяр был так напряжен и сосредоточен, что ему не составило большого труда предугадать то, что грядёт - он только не успел предупредить остальных. Подобно ловкому зверю он прошелся по самым остриям шипов и отпрыгнул в сторону, перекувыркнувшись по земле и заняв боевую стойку.

Я же, едва почувствовав вибрацию под ногами, стремительно отпрянул влево, едва не схлопотав шип прямо в лицо. А ведь ещё бы сантиметр…

Рич, увы, выдохся и не ожидал такого подлого удара. Колья вонзились ему в ноги, бёдра, порезали ягодицы и едва не лишили приданого. Кровь хлынула вокруг, орошая траву, и он закричал от нестерпимой боли.

- Лютер!!!

Я в панике бросился к нему, одним движением забросив клинок обратно в ножны и на ходу доставая склянку с исцеляющим зельем. Выбив пробку, влил зелёную жидкость в глотку стремительно бледнеющего мага, лихорадочно пытаясь придумать, как ещё помочь угодившему в смертельную ловушку другу. Но окружающая нас стена не оставляла ни малейшего шанса на бегство, да и если резко снять Рича с шипов, он гарантированно истечёт кровью и умрёт. Вот Лядь! Повсему выходит, что нам придётся победить Пастухара!

Другого выбора нет.

Вильяр, видимо, пришел к такому же выводу. Поудобнее перехватив шестопёр, он подскочил к дереву вплотную и стал наносить мощные, размашистые удары, вкладывая в них всю свою силу. Древо после такого яростного напора как-то странно содрогнулось, а его кора на месте ударов сжалась и почернела.

Бешено вопя, Пастухар зарылся в землю и словно получил подпитку от неё. Воспряв, он грозно навис над жалким червём, сделавшим ему больно, и стал тянуться вверх, вытягивая вместе с собой огромный пласт земли. Охнув, дерево резко опустилось и оттолкнуло от себя волну земли, разошедшуюся во все стороны. И удар был настолько силён, что нас подбросило в воздух и перекрутило.

Меня крепко приложило о землю и дезориентировало. Но хуже всего пришлось Лютеру - будучи в плену шипов, после волны многие из них сломались или выскользнули из ран. Зрелище он представлял из себя жуткое - лежит на земле изломанной куклой, а остатки коряг торчат из его тела. Всё, что ему оставалось делать, это, подтянув к себе посох, с ненавистью смотреть затуманенными болью глазами на бушующее дерево и пытаться, захлебываясь кровью, сотворить новое заклинание.

Вильяр быстро оправился от падения и, вскочив на ноги, вновь бросился в атаку. Не отставая от него, я рывком поднялся, обежал противника и зашел ему в тыл, тоже включившись в сражение и в бешеной горячке боя рубя по толстой коре. Но на этот раз Пастухар вёл себя более агрессивно, непрестанно нанося удары извивающимися корнями и вынуждая меня напряженно парировать стремительные выпады. Причём делал он это настолько умело, что создавалось ощущение, что я фехтую с бывалым мечником. Но как, шхайрат его подери, он видит меня со спины??!

“Земля! - пронзила меня догадка. - Эта тварь часть природы, она видит нас через неё!”

Это плохо. Значит, у него нет слепых пятен.

Мощными ударами Тэк бил ожившую дрянь и во все стороны летела труха. Его шестопёр был явно эффективнее моей зубочистки, что не могло не радовать. Хотя чувство собственной бесполезности в этой битве тоже присутствовало и не оставляло меня.

После очередной удачной атаки Вила дерево отшатнулось, ветви-пальцы поломались, некоторые корни треснули. Оно завыло так, что заложило уши. И видя его агонию и дымящиеся раны от шестопёра, до меня наконец дошло, почему атаки Вильяра настолько разрушительны для Пастухара - у него шестопёр с уроном на огонь! У гадины слабость к нему!

Тэк прекрасно понимал преимущество своего оружия и поэтому ни на мгновение не ослаблял натиск, вновь и вновь занося шестопёр и обрушиваясь на тварь. Почувствовав её слабину и видя почти сокрушенного (как нам хотелось думать) врага, мы с радостью наносили всё новые и новые порции ударов. Победа казалась уже не столь недосягаема, как в начале боя.