Александр Латыпов - Линия Горизонта [litres]

Так прошло два дня. Михаил по-прежнему работал на почте – собирал и систематизировал новости, Софи помогала мятежникам на площади. Утром и вечером, во время перерывов они укрывались в комнате с видом на внутренний двор – любили друг друга, ели, разговаривали и молчали. Их мир окончательно отделился от Города.

Риккардо задержался на эти два дня, хотя Джамал и пытался его выгнать на юг, – вместе с Софи они помогали в госпитале, раздавали еду. Электрички приходили все реже и реже – каждый день на станции вывешивали новое расписание, которое становилось все короче. Софи краем уха слышала, что сообщение между двумя частями Города вот-вот прекратится.

А тем временем за Мерритон-сквер продолжалась война – полицию удалось оттеснить на всех трех северных проспектах, и мятежники выдвинулись в сторону центрального вокзала. Идти было необычайно сложно – полиция отчаянно сопротивлялась. Утром третьего дня полиция предприняла очередную попытку штурмом взять площадь.

– Полиция идет в атаку по южному проспекту! – коротко сообщил Риккардо, забежав в комнату.

За несколько минут до этого с улицы, где-то совсем рядом, стали доноситься выстрелы и крики.

– Но как? Полиция была отрезана от этой дороги! – воскликнул Михаил, подскакивая на месте.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал Риккардо. – Я понятия не имею, как им это удалось. Вероятно, диверсия. Могли пробраться… Да как угодно! Они в шести домах отсюда, пора уходить!

– Это будет быстрый удар в спину, – на бегу сказал Михаил.

Софи первая оказалась на крыльце и тут же отпрянула внутрь – обстрел велся из окон домов вдоль проспекта, в самом начале которого медленно двигались отряды полицейских, прикрытых толстыми металлическими щитами.

– В Городе объявлен комендантский час! Всем разойтись по домам до нового приказа Совета! В Городе объявлен комендантский час! – кричал кто-то из-за щитов.

Периодически полицейские останавливались на месте и открывали ответный огонь – тогда мятежники прятались, что давало городской страже короткую передышку.

– Нас перестреляют, как в тире, если выбежим на улицу.

– Сейчас пойдет наш отряд навстречу полиции, – проговорил Риккардо. – У нас есть какой-то рыцарь…

– Что? Рыцарь? – Софи оторвалась от созерцания медленно ползшего в конце проспекта многорукого и многоногого вооруженного чудовища.

– Сомневаюсь… – Михаил хотел сказать что-то еще, но в этот момент из окна второго этажа дома прямо напротив них выпал убитый мужчина.

Софи побледнела – ей становилось жутко от одного только вида крови. Девушка подняла взгляд выше – в окнах домов вдоль всей улицы стояли гвардейцы. Они не шевелились и просто наблюдали за тем, как расстреливают людей внизу. Вокруг некоторых из них летали белые ремонтные сферы.

– Смотрите! – приглушенно пискнул Риккардо, вперившись взглядом в дверной проем одного из домов напротив.

На проспект медленно выходил высокий, ростом метра два, человек в плотном черном комбинезоне и тяжелом металлическом шлеме. На его груди и спине, на ногах и руках были нашиты защитные пластины – пули со звоном отскакивали от них. За спиной у рыцаря висел массивный металлический рюкзак, в руке он держал короткий шланг.

Софи снова бросила взгляд на дома вокруг – гвардейцы исчезли из окон, пропали и белые сферы.

В какой-то момент перестрелка на улице сама собой утихла. Полиция спряталась за щитами и рассматривала рыцаря с безопасного расстояния. А человек в невиданном костюме прошествовал на середину проспекта и начал медленное движение вперед, в сторону полиции.

Вновь послышались одиночные выстрелы, но броня рыцаря была крепкой, а сами стрелявшие – недостаточно меткими, чтобы попасть между пластинами.

– Давай же! Теперь достанешь! – истошно закричал кто-то из дома, откуда вышел человек в костюме.

И из руки рыцаря вылетела струя огня – короткая и быстро угасшая.

Среди полицейских раздались крики – они поняли, что последует за этой пристрелкой; в их рядах началась суматоха, снова послышались выстрелы.

Второй залп достиг цели – пламя лизнуло щиты, потекло по дороге. Кто-то за щитами закричал.

– Бежим! Пока они заняты, бежим! – воскликнул Риккардо.

Втроем они выскочили из дома и побежали прочь от огнеметчика и его жертв.

Впереди на площади собрались люди, наблюдавшие за действом, – в основном те, кто не был занят на остальных проспектах. И в первых рядах стоял Джамал. Заметив беглецов, он начал размахивать руками, подгоняя их. Он видел, как Риккардо, Софи и Михаил бежали в его сторону. Позади них полиция с удвоенной силой расстреливала рыцаря. В какой-то момент он услышал, как вздохнула толпа рядом с ним, как резко затормозил и нехотя обернулся Риккардо.

На дороге лежала Софи. Риккардо бросился назад к ней; полиция позади, разбежавшись от потоков огня, все еще пыталась отстреливаться.

А Михаил остался просто стоять посреди дороги. Он смотрел на лежавшую в пыли девушку. Риккардо упал на колени перед сестрой и развел руками над ней. Кажется, он даже кричал что-то. Джамал подбежал к Риккардо, взял под руки, чтобы увести его вглубь лагеря, подальше от южного проспекта. Тот слепо подчинился.

Он привел его в лазарет и усадил за стол при входе. Тут же рядом возникла Лилия. Она сунула Риккардо в руки стакан с пахучей жидкостью; тот выпил, не заметив вкуса. Он был оглушен.

– Привет, – узнав художника, сказала девушка.

– Это восстание нас всех погубит. Зря ты встала на их сторону, – пробурчал Джамал в бороду и уселся на скамейку напротив Риккардо.

– Я здесь ни за кого не воюю, я помогаю врачам. Совсем не обязательно, знаешь ли, занимать чью-то сторону. Можно просто… быть полезной.

– С какой стороны баррикад ты? С нашей. Со стороны Артура Васильева. И совершенно не важно, что у тебя нет в руках оружия. Тебя никогда не примут лорды, Совет, полиция.

– Уж не боишься ли ты поражения восстания, когда всех причастных осудят? – Лилия недоуменно воззрилась на гиганта.

Тот лишь рассматривал свои огромные ладони.

– Сторону всем придется выбирать, – вместо ответа чуть ли не шепотом проговорил он. – А я не хочу этого делать.

– Ты давно выбрал сторону, Джамал. – Лилия села рядом с ним и положила голову ему на широкое плечо. – Ты помогал Артуру Васильеву с листовками – этого, думаешь, будет мало для судьи Даррела?

– Лили. – Он осторожно погладил ее волосы. – Я взял на себя заботу о целой общине молодых художников. И посмотри, где мы теперь. Никого не осталось. Все на войне. Я думал, что, печатая листовки, я ограждаю вас всех от восстания – Артуру от вас тогда бы ничего не потребовалось.

– Только ты не учел, что нам всем что-то потребовалось от Артура. – Лилия закончила за него мысль и поднялась. – Знаешь, я успела поговорить с врачами, они пообещали показать мне записи о своих пациентах – все истории болезней. Может быть, в них я найду что-нибудь о пропавших людях.