Катэр Вэй - По дорогам Империи

Лаки вопросительно изогнул бровь.

– И ты спокойно живешь среди людей?

– Ага.

– Бред.

– Почему это, бред? Нормально все. Я никому вреда не наношу. Ну, не считать же пару разбитых носов и пьяные драки, – улыбнулся парень. – У нас недавно родилось сразу аж четверо условно человеческих детей. Что же им, так и сидеть под землей, если есть шанс на нормальную, безопасную жизнь под солнцем? У тебя есть дети, Лаки? Нету? А у меня есть. И я сделаю все, чтобы хоть дочь жила лучше, чем ее брат и дед. Так же поступил и мой отец в свое время, отдав меня в приемную семью, и тем самым даровал шанс на другую жизнь.

Лаки удивился.

– У тебя? Дети? Да ты же образец разгильдяйства. Оболтус.

– Да, двое. Сыну девять, а дочке трех еще нету.

– И она такая же, как и ты? Ну, в смысле, нормальная?

– Да, – кивнул Гобла. – Внешне да. Но внутренне мы все равно наделены Божьим даром, тем или иным. Одни умеют двигать предметы взглядом, другие – замораживать воду. А кто-то вот так, как мой отец, может залезть в твою голову и увидеть в ней все то, что ты скрываешь. Страшно? Вот потому-то вы, люди, и уничтожаете всех тех, кто умеет больше, чем вы. Потому что боитесь. Тех, кого Боги наградили, а не прокляли, как преподносят ваши адепты, вы выискиваете и уничтожаете. Вот скажи, Нюша, разве твое умение – проклятие? Разве оно не выручало тебя и твоих близких?

При этих словах Нушик вздрогнул и с нескрываемым страхом вопросительно посмотрел на Лаки.

Гобла подмигнул ошарашенному мужику и улыбнулся.

– Да не коситесь вы так на меня, – вздохнул, – давно я понял, еще в лесу, когда ты ломился с Лаки на закорках впереди всех и такую скорость набрал, что, думаю, если бы ящера не схарчили, то и он бы за тобой не угнался, не то, что мы. А по пескам как вы чешете, так заглядеться можно. Все еле тащатся, сдыхая от усталости, а ты прешь и прешь, и пофиг тебе, что на спине пристегнуто семьдесят килограммов.

– Почти сто, – кивнул дед с гордостью.

– А, ну точно, еще же и седло это, и барахло впридачу. Вот о чем я и говорю, разве такое обычному человеку под силу? И мальчишка у вас необычный очень. Никто не задумался, когда с маром случай был? Не? А я задумался. Вы просто не знаете, что эти животные, как и многие другие, умеют влезать в голову и чувствуют подобных себе. Вот и привязался к Калину, приняв его за своего. И стрикуны парня за своего приняли, а они общаются так же, как и мары – картинками. Мне отец рассказывал. Он тоже так умеет. Когда нас пленило Лоно, Калин сумел сбить ее морок и вытянуть нас, а сам принял весь ее удар на себя. Так что это, дар или проклятье? Молчите? – он ухмыльнулся. – Да и не отвечайте, я знаю ответ. Тех детей, кому предстоит выходить к людям, мы учим прятать свои способности, потому что у нас не принято скрывать дар, это часть нас, нашей обычной жизни, и дети не понимают, почему им грозит смерть.

– Почему вы их младенцами не отдаете в семьи таким же, как вы?

– Отдаем. Но не все родители согласны расстаться со своим чадом. К примеру, моя жена ни в какую не согласилась отдать Юми в приемную семью. Моя супруга тоже чистая внешностью, и мы жили среди людей почти четыре года, пока сын не родился. Роды я сам принимал, без посторонних, потому что младенец может быть не такой, как его родители. Я хотел отнести сына своему отцу, но она не смогла расстаться с ребенком. В итоге вернулась в город. Снова в подземелье, – лицо Гоблы при этих словах исказила боль, злая улыбка, скорее печальная насмешка над злодейкой-судьбой. – А вот второй ребенок получился чистый.

Молчание в помещении затянулось, тишина стояла звенящая до тех пор, пока ее не нарушил сильно севший голос глота в капюшоне:

– Гобла, воды.

Парень тут же подскочил, прихватил со стола кружку и, на ходу наполнив ее водой из фляжки, протянул отцу. Из-под широкого рукава виднелись лишь серого цвета пальцы… Глот принял посудину дрожащей рукой. Выпив, попросил еще, а потом сообщил всем, что с мальчиком дело очень плохо. Он сейчас находится в том мире, из которого не хочет возвращаться, и чтобы убедить его в нереальности происходящего, нужно время. А это не один день.

* * *

Гобла сидел в сторонке и с иронией наблюдал за спором. Гриня ни в какую не хотел верить в то, что не все глоты каннибалы.

– Лаки, ты сдурел? Да они его сожрут! – с пеной у рта твердил он старику. – Не может вот такая образина не жрать людей. Точно жрет! – уверял он и остальных. – Видели бы вы его рожу! – не без страха косясь на капюшон, добавлял, звучно сглатывая и неосознанно проверяя наличие меча на поясе.

Махнув Грине, чтобы тот умолк, Лаки, не моргая, уставился на пару глотов, сидевших в стороне от основной компании.

– Гобла, поклянись самым святым, во что вы там верите, что с головы этого мальчика и волоса не упадет.

– Клянусь, Лаки, я всем своим родом клянусь, что мы не причиним зла Калину, ни ему, ни его мрякулу, хотя зверь он и вполне аппетитный. Да шучу, шучу я. Полкана мы тоже заберем, отец сказал, что сейчас это единственная тонкая нить с реальностью, так что без мрякула никак. Калин пусть тут остается, отец за ним присмотрит, а вас я доведу до реки, которая за лесом, там и разойдемся.

– А не боишься, что мы твою тайну разболтаем?

– Не боюсь. Я ведь тоже проклятый. Мой дар – предвидение. Правда не всегда, падла, срабатывает. Но в карты играть помогает здорово.

– И что же нас ждет?

– А вот не скажу. Иначе жить неинтересно будет. Зная свою судьбу, вы можете ее изменить. Вообще, судьба крайне непостоянна. Любое, даже маленькое происшествие может изменить историю целого народа, не то, что одного человека. Боги, Боги…Не знаю, кто мне эти картинки вещает, Боги ли, Демоны, но, если Боги, то они крайне жестоки. Потому что они показали мне, что наши люди обучатся боевым искусствам, и благодаря этим знаниям мой клан сможет выжить в войне с другим кланом. Да, да, у нас и кланы есть, не удивляйтесь. Но вот же падла судьба, послала на мой путь это проклятое Лоно и все… А я так старался к вам влиться и все зря. Обучите ли вы теперь меня своим секретам боя? Сомневаюсь. Не убили сразу, и на том спасибо. Теперь уже не убьете, вижу, а до этого я по краю прошел, тоже видел. В дороге я вам еще многое расскажу – времени в пути будет достаточно, а сейчас нужно бы и отдохнуть. Все устали, а день будет нелегкий, набегаемся завтра вдоволь, – Гобла широко зевнул и потянулся, ища глазами место, где бы примоститься.

Стянув два матраца вместе, улегся с краю, а глот, все так же наглухо закутанный в свой плащ, лег лицом к стене и, кажется, тут же уснул.

– Д-да, ложитесь, ложитесь, я п-подежурю, – активно закивав, торопливо протараторил Гриня, косясь на глотов.

Гобла расхохотался от души. И даже Лаки усмехнулся и сказал, что, раз он так хочет, то так тому и быть – первая смена его.