Майкл Гир - Сети Паука

Ей придется отнести свое разбитое сердце на «Месть Паука». Романовские воины подготовили корабль к выходу в космос, навстречу звездам, навстречу новым подвигам. Впереди их ждут неведомые дали, где еще не ступала нога человека.

Посмотрев на сине-зеленое небо, Сюзен вздохнула. Зияющая пустота внутри не сдавалась. Но там, где-то далеко... ее ждут чудеса, которые она увидит первой. Туда давным-давно ушло Содружество...

Паук подарил ей звезды — вот если бы только за это не пришлось заплатить так дорого...

В самом сердце Медвежьих гор,

восемь лет спустя

Нежные тягучие звуки «Марсианской симфонии» Никиты Навайши как нельзя лучше соответствовали мягкому предзакатному солнцу. Высокий мальчуган поднялся по каменистому откосу к пещере. Оставшийся внизу медведь вопросительно поднял щупальца. Удлиняющиеся тени раскрасили каньон в бледно-лиловый цвет, местами переходящий в темную синеву.

— Честер! — крикнул мальчишка. — Я сейчас прокатился верхом на медведе! Правда!

Мужчина, размахивавший рукой в такт мелодии, улыбнулся.

— И что ты из этого усвоил?

Мальчишка нахмурился.

— Я ощущал между нами какое-то единение, Честер.

— Ага! Единение. И чему это учит? — Вопросительно изогнув бровь, Пророк склонил голову набок, так, что одна коса повисла в воздухе.

— Ну... мы с медведем одинаковые? — неуверенно предположил мальчик, поднимая голову.

Вечерний ветерок ласково перебирал его светлые пряди.

— Но у вас с медведем разное количество ног. У тебя нет хвостов... а вместо присосок руки. Ты мясо жаришь, а медведь переваривает его у себя во рту. Твоя кровь алая, а у медведя она черная.

Широкое лицо Честера пересекли морщины. Он умолк, ожидая ответа.

Мальчишка продолжал морщить лоб, рассеянно ковыряясь в углях костра тонким прутом шестовика.

— Но ведь что-то было. Я чувствовал подобие.

— Ага! Тайна запутывается! Единение? Или подобие? Слова — очень коварная штука. Что ты имел в виду?

— Единение. Мы с медведем части одного целого.

— Так, хорошо, это мы прояснили. Единение, части одного целого. Но если тела у вас разные, что же у вас общее?

— Живые существа состоят из тела, рассудка и души. По крайней мере, Честер, ты меня так учил. Тогда, наверное, рассудок?

— О чем думает медведь? — тотчас же спросил Честер, вставляя в комм Баха.

Вечерний воздух наполнился торжественными звуками органной фуги.

— Я не знаю, о чем думает медведь, — признался сбитый с толку мальчуган, снова принимаясь ворошить угли. — Это были не совсем мысли... скорее не мысли, а... что-то вроде... ну...

— Итак, что у нас осталось?

— Душа, — кивнул мальчишка. — Кажется, Я понял. Тело прикасается, рассудок думает, а душа чувствует?

— Что-то в таком роде, но только ты узнаешь, что между этими тремя составными частями невозможно провести четкой границы.

Радостно улыбнувшись, Честер перевел взгляд на трещину в камне, затянутую паутиной. Пауки, яркие пестрые создания, не переставали изумлять молодого Пророка. Паутина, сотканная этим крошечным животным, представляла собой произведение искусства. Неудивительно, что далекие предки романовцев отождествили Паука с Богом. Утром паутина блестела словно звезды на небе. Честер заказал этих крошечных тварей на Земле. Впервые в жизни он увидел живого паука, и — неслыханная радость — маленький хищник ловил в свои сети и пожирал мух, вечно кружащихся у входа в пещеру.

— Честер!

Мальчик достал из костра поджаренный корень нож- куста.

— Да?

Вопрос дался мальчишке с большим трудом.

— У меня... у меня есть имя? Сегодня утром по каньону проезжали охотники Сантосы, и они спросили, как меня зовут. А я не смог им ответить. Они... они посмеялись надо мной, сказав, что я мальчишка Пророка. Это мое имя?

— А какое бы имя ты хотел носить?

— Не знаю. Это один из самых трудных вопросов. Каким должно быть мое имя? Я могу быть Честером?

Пророк пожал плечами.

— Ты был бы этому рад?

— И у меня нет клана, — заявил мальчик, глядя на него. — Клан твоего отца — Армихо. Клан твоей матери — Гарсия. А к каким кланам принадлежу я?

В голубых глазах горел настойчивый вопрос.

Честер опустился на корточки у костра, глядя на языки пламени. Он долго думал, прослеживая влияние своих слов на различные ответвления будущего. Наконец Пророк заговорил:

— Тебя дал мне Паук. Это была моя поворотная точка — взять тебя... или оставить умирать. По иронии Паука, любое добро уравновешивается злом. Во вселенной — как и для Паука — нет абсолютного зла и абсолютного добра. Несмотря на злодеяния, совершенные твоими родителями, я вижу, что ты, малыш, можешь принести людям много добра. Конечно, если на то будет твоя воля.

— Я стану Пророком? — Юные глаза загорелись надеждой.

Широкое лицо Честера расплылось в улыбке.

— Нет, малыш. Ты никогда не станешь Пророком. Мой добрый друг Марти Брук умеет заглядывать людям в головы. Он говорит, что мозг Пророка устроен иначе, чем мозг простого человека. Твой мозг — не мозг Пророка. — Он увидел, как глаза мальчишки наполнились болью. — Не горюй. Душа Пророка ничуть не ценнее душ остальных людей. А способность видеть будущее в лучшем случае причиняет боль, но может приносить нестерпимые муки.

— Моя душа имеет цену? — раскрыл глаза от изумления мальчишка.

Честер небрежно пожал плечами.

— Это зависит только от тебя. От того, чем ты ее наполнишь, прежде чем возвратишь Пауку.

— А что ему нужно?

— Пауку нужно, чтобы ты жил, набирался опыта. Смотрел на мир вокруг, постигал его в той мере, в какой позволяют твои юные годы. Но больше всего Пауку хотелось бы,чтобы ты учился, думал, принимал решения, основываясь только на своей свободной воле.

— Обещаю, я его не подведу! — просияв, воскликнул мальчуган.

— Паук хотел бы, чтобы ты не просто учился, чувствовал, набирался опыта, но и вел к этому души других людей.

Честер встал, не в силах оторвать взгляд от прозрачной паутины. Подобно ребенку, он мог часами зачарованно смотреть на нее.

— И в этом есть подвиг?

— Великий подвиг, — подтвердил Честер, любуясь паутиной, искрящейся в отблесках пламени костра. — Твоя тяга к знаниям похвальна. Ты уже умеешь хорошо читать. Твои познания в истории значительно превосходят то, чем могут похвастаться твои сверстники. Ты обращаешься с оружием и коммом не хуже большинства наших воинов и лучше, чем другие люди. Теперь, когда медведь преподал тебе урок насчет душ, я вижу, что научил тебя всему, чему мог.

Честер неохотно оторвался от созерцания паутины.

Мальчик нахмурился.

— Ты отсылаешь меня от себя?

— Возможно, ты все же станешь Пророком, — насмешливо произнес Честер. — Похоже, у тебя получается заглянуть в будущее.