Майкл Гир - Сети Паука

Ри рассмеялся.

— Ну, а ты кого предпочитаешь, Честер? Людей или лошадей?

Разведя руками, Честер шумно вздохнул.

— Лошади гораздо честнее, Дамен. Общение с ними успокаивает. Люди, напротив, завораживают меня тем, что постоянно пробуждают любопытство. Их беспокоят самые странные вещи. И как мог вид, породивший Моцарта, породить также Нгуена Ван Чоу?

Ри пришлось в свою очередь развести руками.

— На это нет ответа, Дамен. Каждый отдельный индивидуум — это еще одна сверкающая грань человечества в целом. И любая грань не похожа на остальные. Поразительно!

Обдумав его слова, Ри вдруг встрепенулся.

— Как это у тебя получается? Ну, как ты видишь будущее? Я хочу сказать, ты рассказывал мне о видениях. Так вот, они постоянно мелькают у тебя перед глазами? Как голофильм? И каким образом ты определяешь их соотношение во времени?

Он уселся напротив Честера под коллекцией романовских винтовок и ножей, собранной в дни первого пребывания «Пули» на Мире.

Молодой Пророк соединил кончики пальцев вместе.

— Что произошло, когда ты узнал о смерти своего отца?

Ри задумчиво нахмурился.

— Я находился в своей комнате в университете. Закинув ноги на стол, положив на колени монитор. На следующий день у меня должен был быть экзамен. Стохастическая механика и квантовая теория гравитации. Вошел мой сосед Феликс... и по его лицу я сразу же понял: произошла беда. «Да-мен, — запинаясь, начал он. — Понимаешь... В общем, прочти вот это». И протянул мне листок бумаги.

— Так же, как в определенные моменты перед глазами человека встает прошлое, я вижу будущее. Временная рамка та же самая: уходящие в неопределенность «до» и «после»... последовательность событий, теряющаяся в лабиринте возможных путей. — Склонив голову набок, Честер задумался над тем, как лучше довести до Ри свою мысль. — Глядя в будущее, я все равно что вспоминаю прошлое. Ты ведь можешь мысленно восстановить завтрак сегодня утром. А я могу представить себе ужин сегодня вечером — вот и все. Сколько завтраков ты помнишь? Те, что произошли за последнюю неделю? А дальше картина сливается, становится неразборчивой и бессмысленной. Однако самые важные события — смерть отца, сражение над Миром — ты видишь отчетливо. Прекрасно представляя, что следовало за чем. Приблизительно таким же видит будущее Пророк, но только все усложняется тем, что из каждой поворотной точки в действительности может выйти только одна ветвь. Это все равно что смотреть на ствол дерева. Какой лист станет конечной точ- кой пути?

— С этим у меня всегда были трудности. Разумеется, умом я понимаю то, что для тебя заглядывать в будущее — то же самое что для меня перебирать воспоминания. Люди постоянно этим занимаются — мечтают о том, что могло бы быть. И все же до конца я это не сознаю.

Честер улыбнулся.

— Ну, хорошо. Дамен, закрой глаза. Вот так. Откинься на спинку кресла и расслабься. Представь себе Нила Иверсона, идущего по длинному коридору. Видишь мысленно этот коридор? Отлично. Нил идет, идет. А впереди Т-образное пересечение. Одна дорога ведет к стыковочному узлу челноков. Другая — к стыковочному узлу штурмовиков. Но какая куда, тебе неизвестно. Дальше провал. Картинка нечеткая. Затем Нил заходит в шлюзовую камеру. Представь себе, как он осматривает приборы, убеждаясь, что все в порядке. Ты можешь мысленно увидеть, как он закрывает за собой люк штурмовика?

— Да.

— Так, а теперь постарайся увидеть, как он закрывает главный люк челнока.

— Увидел.

— Куда Нил повернул на пересечении, направо или налево?

— Я... я не знаю. Какая дорога куда ведет? Ты мне не говорил.

— Вот так и Паук не говорит мне, как будет пройдена поворотная точка.

Ри открыл глаза.

— Значит, это что-то вроде воображения? Фантазии насчет того, что может произойти?

Грудь Честера заполнила щемящая тоска. Он грустно покачал головой.

— Нет, Дамен, это все происходит в действительности. В этом единственное отличие от того, как ты представил Нила идущим по коридору. Мне трудно это объяснить. Попытайся теперь представить, что если Нил сядет в челнок, он погибнет. Неизбежно погибнет. Ты видишь, как мощный луч бластера взрывает челнок, видишь смерть Нила, слышишь отчаянный крик. Что тебе делать? Предупредить Нила? Естественно... но только долго так продолжаться не сможет. Тебя захлестнет с головой ответственность. Не в силах вынести боль, ты будешь пытаться изменить будущее, увязая все глубже и глубже. Каждый новый надвигающийся ужас будет все более невыносимым. Ты стараешься что-то сделать, но тебя затягивает в пучину, и в конце концов ты теряешь самого себя. Ты уже не можешь вернуться к Дамену Ри... в настоящее, —Честер развел руками. — Боюсь, словами это не выразить. Для того, чтобы выжить, необходимо отрешиться от видений и принимать действительность такой, какая она есть. Но порой от этого вынужденного бездействия разрыва- ется сердце.

Ри задумчиво посмотрел на бокал с виски.

— У меня очень живое воображение, но тут я вынужден поверить тебе на слово, — тихо проворчал он. — Я тебе не завидую, Честер.

Молодой Пророк заморгал, обретая внутреннюю гармонию.

—Я научился принимать волю Паука. И я счастлив, Дамен. Больше того, я доволен собой. Много ли людей может сказать такое про себя? Наблюдая и учась, я всегда пытаюсь понять.

— Тут я тебя не понимаю.

— Все люди делают то, что от них хочет Паук. Ну, а сейчас подошло время разговаривать с директором.

Ри вздрогнул, получая от комма сообщение.

На ожившем голоэкране появилась знакомая уродливая голова директора Робинсона. Да, раз уж речь зашла о волшебстве, как удается получить объемное трехмерное изображение на плоском экране? Да еще переданное на такое огромное расстояние!

— Добрый день, директор Робинсон, — любезно произнес Честер.

— Ты здесь? А я думал, придется...

— Ну зачем мне вынуждать вас связываться дважды? Я решил сберечь ваше время. Этим я не нарушаю ход будущего, не влияю на поворотные точки.

— Ну, а адмирал Ри? — недоуменно заморгал Робинсон.

— Я попросил его помочь. Нам ведь нужна закрытая линия связи, и у него такая есть. Вы ведь не хотите, чтобы о нашем разговоре стало известно всем. Кроме того, Дамен — тоже прилежный ученик — почерпнет из этой беседы много полезного.

Крошечные губы Робинсона беззвучно зашевелились, голубые глазки сверкнули огнем.

— Не могу понять, Пророк, почему я терплю от тебя подобные дерзости. Наверное, мне просто захотелось освежить в памяти, какой невыносимый у тебя характер.

— Разве вы не могли просмотреть ленты о моем пребывании на Арктуре? Ваше любопытство было бы удовлетворено с гораздо меньшими затратами, не так ли?