Майкл Гир - Сети Паука

Спохватившись, Дарвин любезно улыбнулся. Старуха, сжимая крючковатой рукой рукоятку ножа, испуганно попятилась. До молодого ученого донеслось ее недовольное ворчание:

— Сумасшедший человек со звезд. Все они такие... Скаженные...

Старуха проводила его взглядом. Корова мирно стояла рядом. Дарвин двинулся дальше — разумеется, ведя себя спокойнее, жадно ища взглядом новые достопримечательности. Почесав по забывчивости нос, он вздрогнул, задев за заживающие ткани. Опухоль заметно спала, и теперь его «клюв» выглядел почти нормальным. Синяки и ссадины на груди тоже пройдут. Впрочем, и черт с ними — перед ним целая неизведанная планета!

Деревня оказалась в точности такой же, как и на голографиях. Дарвин отметил определенное сходство жилищ доисторических эскимосов, которые он находил во время раскопок, и романовских хижин. Каждая хижина имела в длину пять-шесть метров — больше, чем эскимосское иглу. В земле выкопана яма сантиметров семьдесят в глубину, а ее накрывает шатер из шкур, натянутых на деревянные жерди. Хижины топились по-черному: кое-где из отверстия в центре вился дымок. И тут же свидетельство меняющихся времен — из- вивающийся в траве силовой кабель, исчезающий в убогой хижине. Из-за тонких стен из шкур доносились музыка, звуки программируемого комма, смех, разговоры, иногда шум спора. В загонах лошади соседствовали с аэрокарами. А действительно, где их держать? Повсюду причудливая смесь примитивного и современного, вместе образующих работоспособное целое. Тут и там среди хижин поднимались новые купола из углепластика, в таком окружении выглядевшие особенно нелепо. Как подметил Дарвин, тип жилища определялся возрастом его обитателя. Молодые селились в купола, пожилые по старинке предпочитали традиционные хи- жины.

Внимание Дарвина привлек остов старинного советского космического корабля «Николай Романов». Молодой ученый направился туда. Какое сокровище для археолога! Дарвин провел рукой по покрытой ржавчиной обшивке, гадая, приходило ли кому-нибудь в голову предпринять раскопки внутри корабля или рядом с ним.

Осмотрев корабль, он повернулся к длинному невысокому помосту из досок, где толпился народ. Мимо пробежали два подростка, гнавшие перед собой стадо блеющих баранов. Приблизившись к помосту, Дарвин узнал лежащего, на которого указывали переговаривающиеся вполголоса люди. Пятница Гарсия Желтые Ноги. При свете дня раны, открытые для взглядов скорбящих и роящихся мух, выглядели еще страшнее. Высохшая плоть потемнела, расщепленные кости блестели.

Остановившись, Дарвин сглотнул комок. Какое... варварство! У него внутри все взбунтовалось. При виде вспугнутых мух, взлетевших вверх черной колонной, у него к горлу подступила тошнота.

— Вы Дарвин Пайк? — спросил голос на стандартном.

Обернувшись, Дарвин увидел подошедшего к нему молодого мужчину с улыбкой на подвижном лице. Определенно не романовец. Внимательные карие глаза, взъерошенные темные волосы. Окладистая борода, окаймляющая круглое лицо, прямой нос, полные щеки. Мускулатура так себе. Довольно светлая кожа — этот человек работает в помещении, но все же бывает на солнце и может похвастаться легким загаром. Впрочем, это и не военный. На мужчине была романовская одежда из кожи; на поясе у него висел длинный нож.

— Да, я Дарвин Пайк.

Не удержавшись, Дарвин бросил взгляд на помост. Скорбное зрелище вызвало у него отвращение. Желтые Ноги заслужил большего — зачем его труп выставили на всеобщее обозрение?

— Да, жаль Пятницу. Это невосполнимая утрата. Наверное, он узнал все, что должен был узнать. Паук соткал его сеть и забрал Пятницу к себе. Мне его будет очень не хватать. Мы с ним в свое время неплохо повеселились. — Мужчина протянул руку. — Я Марти Брук. У меня есть аэрокар. Если хотите, можем поселить вас в исследовательском центре. Нет — устроим вам жилье здесь. Хотя предупреждаю, условия в поселении весьма примитивные. Водопровода нет и в помине, туалет на улице, и, по-моему, электричества пока нет, захотите чего-нибудь более цивилизованного...

— Вы были знакомы с Пятницей? — спросил Дарвин, не в силах оторвать взгляд от помоста.

— Ну да. Отличный был парень. Мы с ним... в общем, мы с ним сдружились перед тем, как он отправился на Сириус. После того как Пятница вернулся, мы почти не виделись... впрочем, Сириус принес сюда много перемен.

— И как вы к этому относитесь? К тому, что он лежит... словно... словно...

Брук поджал губы.

— Это же романовцы, доктор Пайк. Таковы их обычаи. Все равно что какие-нибудь мудреные ритуалы на станциях. Вы к этому привыкнете... больше того, оцените по-настоящему. Считайте это... нормальным отношением к смерти. От нее не прячутся. Глядя сейчас на Пятницу, трудно сохранить какие-то глупые иллюзии насчет жизни и смерти. Таков закон Паука. От действительности не прячутся. Ее познают. Жизнь — не священный сосуд. Она настоящая, трудная и в то же время прекрасная и мимолетная — так что надо вовсю ею насладиться... не пытаясь себя обмануть.

— Наверное, в этой простоте нравов есть свое очарование. Здесь есть где-нибудь бар? Давайте посидим, выпьем, и вы расскажете мне о Пятнице. Возможно, просветите меня кое о чем: например, кто такие романовцы и как жить с ними бок о бок.

Эту таверну нельзя было считать исконно романовским заведением. И действительно, табличка на двери утверждала, что она работает всего один год. На стенах из стекловолокна висели винтовки, голографии романовских медведей, скальпы и картины сражений на Сириусе. Грубые столы и скамьи ручной работы из дерева шестовика были застелены выдубленными шкурами.

Романовское виски встряхнуло Дарвина, наполнив его ощущениями, о которых захотелось написать домой. Ядреное, с горчинкой, выдержки не меньше трех недель, оно, по мнению Дарвина, могло встать в один ряд с тетрахлоридом углерода.

— Ну, как поживает университет? Наш факультет еще не разогнали? А Чим по-прежнему почетный профессор?

— Да почти ничего не изменилось. Вообще-то я проучился всего чуть больше года. Чим остановил свой выбор на мне только потому, что у меня в контракте дыра. Насколько я понял, университету мои исследования нужны постольку, поскольку они нужны романовцам.

Брук рассмеялся, крутя стакан на твердой крышке стола.

— А у нас здесь прогресс. Столько всего нового — особенно снимки мозга Пророков. Совершенно иная морфология, но вы, полагаю, знакомились с нашими отчетами.

— А что насчет Пророков? Что вы можете сказать относительно религии Паука?

От уголков глаз Брука побежали морщинки.

— Я должен быть объективным наблюдателем, беспристрастно описывать романовскую культуру.

— Ну и?..

— Ну и у меня мурашки по спине бегают всякий раз, когда кто-либо из Старцев смотрит на меня искоса. Доктор Пайк, я видел... я имел неоднократную возможность убедиться, что Пророки действительно проникают в будущее. У меня все документально зафиксировано, можете сами проверить и перепроверить мои выводы. А насчет Паука... в общем, если и есть Бог, то это Паук. Возможно, я просто слишком долго прожил здесь. Судя по отзывам на мои отчеты, отсылаемые в университет, меня начинают считать попавшим под местное влияние. Но я удовлетворил свое любопытство — и, полагаю, удовлетворил любопытство Паука.