Мария Галина - Избранные произведения в одном томе

Хоть бы лесная дева приснилась, не так обидно было бы. Но я, братцы, так намахался — сначала с одним чернокнижником, потом с другим, — что даже и снов не видел. Только глаза закрыл и сразу заснул. А как открыл их, лучи солнечные падают почти отвесно сквозь листву, птицы в ветвях возятся, а вот Салли рядом нет.

Свели ее, не иначе! Или волк утащил, бедную мою Салли. Я чуть не заплакал с досады.

Но, порассудив и оглядевшись, увидел, что уздечка ее на земле валяется. То есть стояла Салли, стояла, потом надоело ей это, она головой помотала, уздечку скинула и пошла куда-то по своим ослиным делам. А какие у ослов могут быть дела? Глупости одни!

И я, дурак, плохо, видать, в темноте ее привязал.

Кусты в одном месте были слегка примяты, видно, она туда и нырнула. Я следом. Получается так, что убежала моя Салли прямо в чащу леса, туда, где за густыми зарослями вчера я замок увидел. А кто у нас в замках сидит? Чернокнижники и людоеды, понятное дело. Разве ж они осла пожалеют…

Я руки ковшиком сложил.

— Салли! — крикнул. — Салли!

И слышу из-за дерева недовольное:

— Чего орешь?

Гляжу, девчонка выходит, шустрая такая, лет десяти, на голове красная шапочка, в руках корзинка. Будете смеяться, братцы, я подумал поначалу, что моя Салли в девчонку превратилась. Говорят же, бывают такие случаи.

Потом гляжу, в корзинке вроде пирожки салфеточкой прикрыты. Если бы Салли превратилась, откуда бы она пирожки взяла? Нет, думаю, Салли где-то там, в лесу, а девчонка тоже в лесу, но сама по себе.

— И что ты, — спрашиваю, — ходишь одна-одинешенька?

Она нос рукавом вытерла, говорит:

— А чего?

— Не страшно? Лес все-таки.

— А чего мне бояться? Деревьев?

— Ну, разбойников там… Волков…

— Ох, насмешил, — говорит.

— Вон там я какой-то замок видел. Там наверняка колдун живет.

— Никто там не живет, — говорит она, — знаю я этот замок.

— Так ты, выходит, местная.

Девка как девка, на вилию уж никак не похожа… Вилий с таким сопливым носом не бывает.

— Ты куда это собралась?

— К бабушке, — она говорит, — она одна в лесу живет, в избушке. Она заболела, я ей пирожки несу.

— Откуда ты знаешь, что она заболела?

— А маме приснилось.

Так, думаю, мама умом похвастаться не может. И бабушка тоже, раз живет в лесу, в избушке, одна-одинешенька.

Хотя…

— А скажи-ка, деточка, твоя бабушка колдовать умеет?

— Еще как! — оживилась Красная Шапочка. — Она вообще ведьма. Думаешь, почему тот замок пустой? Это она его заколдовала сто лет назад!

— Целый замок?

— Ага!

— Сколько же твоей бабке лет?

— Пятьсот. Вот!

— Ну и горазда же ты врать, — говорю, — послушай, ты ослика не видела случаем? Маленький такой ослик, в шляпке.

— Это твой?

— Ага. Мой ослик. Салли.

— Он там, в шиповнике, — говорит она, — я тоже хотела его поймать, но там колючки… А зачем он в шляпке?

— Чтобы солнце голову не припекало. Вот ты зачем в шляпке?

— Я-то для красоты.

— Ну, — говорю, — мы за красотой не гонимся. Угостишь пирожком, а?

— Да пожалуйста, — она отворачивает уголок салфетки и подает мне пирожок. — Это с капустой. А тот с ягодами. Ты какой хочешь?

— Оба.

Она задумалась.

— Пожалуй, я тоже поем, — говорит, устраивается на бревне, пристраивает корзинку рядом и берет пирожок, — а бабушке скажу, что волк напал. И все съел!!!

— А ты волка не боишься?

— Взаправду? Нет. Бабка тут на всех страху нагнала. Волки эти места десятой дорогой обходят. Ну ладно, пару пирожков я ей оставлю все-таки. И малины соберу. А то еще разозлится, в лягушку превратит. А ты в тот замок не ходи.

— Это почему?

— Я ж говорю, заколдовано там, — говорит она с набитым ртом.

— Но там же мой ослик!

— Подумаешь, ослик!

— Это тебе подумаешь…

Иногда дети говорят и вытворяют такие жестокие вещи, что диву даешься. А все потому, что дети на самом деле добра от зла не отличают, хотя большинство добрых людей думают наоборот, что, мол, человек рождается с чистой душой, а потом она в процессе жизни постепенно портится, вроде как сыр или масло, а я так полагаю — человек растет, и душа с ним растет, а у детей она еще маленькая…

И ведьмы, я думаю, что дети — у них душа так и остается маленькой, не вырастает, вот они добро со злом и путают. Всем известно, что ведьмы злопамятны, и мстительны, и обижаются-то на всякую ерунду, а воздают за обиду так, что мало не покажется.

— И все-таки, — говорю, — нехорошо, что ты одна по лесу шастаешь. Тут неподалеку один людоед жил. До вчерашнего дня. А ну как забрал бы тебя на опыты!

Она задумалась.

— Мне и самой надоело. Она меня все время гоняет. Самой лень, вот меня и гоняет. Я, пожалуй, ей расскажу, что бабушку волк съел, — говорит она, — и меня тоже. А потом пришли лесорубы, разрубили волку живот и нас выпустили.

— Ерунда. Так только в сказках бывает.

— Она поверит. Всему верит, прям как маленькая. Ну ладно, я пошла. Все-таки отнесу бабке пару пирожков, а она мне за это волшебную травку покажет. Ей кого хошь приворожить можно, ага. Только надо в полночь собирать, когда роса сойдет и сова ухнет…

— Рано еще тебе.

— И вовсе не рано. В самый раз. Бабка мне обещала все свои секреты передать, потому что с мамой, она говорит, ей трудно работать, у нее в одно ухо влетает, в другое вылетает. И ругаются они все время. Тебе еще пирожок дать?

— Давай, — говорю, — ладно, я побежал. Если что, зови.

— Да что со мной сделается, меня тут все боятся, — отмахнулась она, опять нос рукавом утерла и пошла своей дорогой. А я, значит, за Салли.

Ослы, видите ли, устроены очень толково. Они любую колючку переварят, через любые заросли продерутся. Что им какой-то шиповник! А я, пока лез, все руки ободрал.

Гляжу, передо мной и впрямь замок. Только какой-то очень уж запущенный. Во-первых, ни двора, ни ворот, все травой поросло и кустарником, во вторых, окна все плющом увиты.

И на лужайке перед входом стоит Салли, раздраженно обмахиваясь хвостом, и жует розанчик на кусте шиповника. Шляпка набок съехала.

— Что ж ты, — говорю, — дурочка!

Еще повезло, что целую-невредимую нашел ее, спасибо этой Шапке.

— Куда ты забралась? Опять замок? Хватит с меня замков.

А сам стараюсь в распахнутую дверь заглянуть — вроде как в замке темным-темно, потому как плющ на окнах…

Шапка эта говорила, что замок заколдован, но Шапка, как я понял, вообще приврать здорова, есть такие особы, ни слова правды от них не добьешься. Травка приворотная, надо же!

Алчность — смертный грех, но я ж не то чтобы обобрать хотел кого… Мне бы пару монет отыскать, или там, серебряный кубок, чтобы обменять его в трактире на сытный обед… мало ли что в пустом замке найти можно!

Я Салли привязал покрепче, перекрестился и шагнул внутрь.