Артём Помозов - Проклятое место. Дорога домой [litres]

«Сплюнул.

Только и всего, сплюнул…

На большее у него сил не хватило.

Ему стало грустно. Сильно-сильно защемило что-то в груди, а казалось, что щемиться там уже нечему. Но выдохнул. Протер глаза окровавленными пальцами, будто бы это могло помочь ему вновь прозреть. Нет. Глаза посекло осколками – рядом подорвалась вражеская граната. Глаза сочились красной грязной кровью вперемешку с гноем. Пот и кровь текли по небритым щекам. Да и с ушами проблема – лопнули барабанные перепонки, ничего он не слышал, не мог слышать, а рядом все продолжали рваться гранаты. Уже засыпало землей, а он все сплевывал и сплевывал.

Кто-то ухватил его за ладонь и сжал крепко-крепко, по волосам погладил. Дыхание уловил. Наверное, этот кто-то прошептал слова утешения. Женская рука, ее ни с чем не перепутаешь. Медсестра.

Зря. Женщинам не место на поле битвы, а она все равно…

Все равно здесь.

Она исполняет свою работу наравне с мужчинами, с одной лишь разницей: мужчины отправляли людей в лапы смерти, а санитарки вырывали жертв из этих костлявых лап, вцеплялись в бойцов и не отпускали до тех пор, пока последние силы не покидали их израненные тела. Не могли отпустить, не хотели, работа у них такая. Суровая работа, страшная, но необходимая.

Что-то ужалило в плечо, что-то неимоверно горячее.

Пуля.

Брызнула кровь, но он не почувствовал. Зато уловил запах. Запах дешевых духов, тех самых, что сам же и принес ей вчера. Или не уловил? Или это все фантазии?

Ноздри были забиты грунтом – дышать невозможно.

Еще разрыв.

Накрыло пылью, укутало, словно одеялом, а камешками, мелкими острыми камешками, посекло незащищенную кожу, да только это все уже неважно. Уже ничего не важно.

Знал бы он, что прямо в этот момент враг лязгает затвором, что прямо сейчас совмещает прицел с его еще торчащей из-под слоя земли фигурой…

Знал бы…

А боевой товарищ Лешка, которого они «Умником» прозвали, шхерится в ближайшей канаве, даже не пытаясь выручить ослепшего друга».

– Там я и друзей встретил, с которыми в Зону подался. Быстрый заработок. Тяжко было, что Алиса всю семью тянула, а я у нее на шее сидел. Вру ей, что в Москве работаю, чувствую себя гадиной, но вру. Друзья мои, наварив кучу бабла, давно свинтили, а я остался. Не находил себя на гражданке. Даже с Алисой. Каждые полгода езжу домой, привожу деньги, проведываю. С отцом общаемся, но я чувствую его холодность. Он продолжает винить меня в смерти мамы. А уже столько лет прошло…

Рассказ Лиса прервало близкое рычание двигателя.

– Что это? – встрепенулся Рохля и схватился за автомат.

– Сиди здесь. Если что-то пойдет не так, спрячься в хуторе!

Лис, неуклюже работая поврежденной и перебинтованной рукой, кривился от боли, когда подтягивал к себе автомат. В другой руке сталкер сжимал бинокль, который поднес к глазам.

С пригорка, где залег искатель, местность великолепно просматривалась.

Темно-синий «УАЗ-Патриот», забрызганный грязью, увяз в колее по самые колпаки. Водитель продолжал вжимать в пол педаль газа – мотор ревел, задние и передние колеса прокручивались, струи жирной грязи летели в стороны, а внедорожник зарывался все глубже и глубже.

– Не помог тебе полный привод. И мне нечем помочь.

Это была научная группа. Экспедиция за сбором образцов. Никакой опасности, можно было спокойно продолжить свой отдых у костра.

Помогать им Лис не рвался. Он знал, что ученых часто охраняли военные. Они же и сопровождали экспедиции. А воякам палец в рот не клади, дай подстрелить парочку сталкеров.

– Солдатики вас и вытащат, не я…

Но охраны-то как раз и не видно было. Что-то здесь явно было не так. «Или эти ребята – вовсе не ученые?» – подумал вдруг рыжебородый.

Неожиданно заголосили автоматы. Лис торопливо отполз в кусты. Стекла джипа обагрились кровью сидящих в автомобиле людей и раскрошились. Кузов превратился в дуршлаг.

Грохот продолжался не менее десяти секунд, а потом внезапно все стихло.

Отряд из четырех человек в пыльниках цвета хаки окружил внедорожник. Старший открыл водительскую дверь и вытащил первый труп. Остальные бойцы последовали примеру командира и, словно стервятники, накинулись на джип, стали вытаскивать тела и сбрасывать их в канаву. Обыскали салон. Нашли или не нашли, что искали, – было не понять. Принялись стягивать с убитых оружие и разгрузки. Складывали все на капот.

Лис удивился. Убитые и впрямь были учеными. Одного из них он узнал. Академика Данилова. С ним работал Кон, он же их и познакомил. Лису довелось сдать ему тройку артефактов, но на этом их общение и ограничилось.

«Эти ублюдки что, в конец озверели? Научники неприкосновенны. Если кто дерзнет – пусть подыскивает симпатичный гробик, последствия не заставят долго ждать. Ученые находятся под крылышком службы безопасности, а у тех одно решение конфликта – карательный рейд. Главное, чтобы вояки не повесили все на обычных сталкеров».

Автоматчики в пыльниках покинули место жестокой бойни, забрав с собой все добро. Лис направился к Рохле. Нужно было рассказать о расстреле. «Главное, – подумал искатель тревожно, – чтобы поблизости не шныряли военсталы. Озвереют – и станут гасить всех без суда и следствия». Но что-то подсказывало Лису, что солдат поблизости точно нет. В противном случае, они бы защитили ученых.

«Патриот» подскочил на очередной яме. Джеймс выругался, когда ударился макушкой о жесткую железную крышу. До нормальной обшивки, как в люксовых американских внедорожниках, гении российского автопрома не додумались.

Поездка выдалась ужасной. Джеймс Хиггинс не корчил из себя неженку, но, катаясь на таком «чуде» изо дня в день, поневоле превращался в брюзгу.

Джеймс, чернокожий паренек, был приставлен охранником научной экспедиции от ООН. Экспедиция была дорогостоящая, ученых приказали сберечь, как сберечь и капитал, вложенный в эксперимент. Руководство видело в Зоне огромный потенциал, но выкидывать деньги в трубу не собиралось.

Хиггинс получил разрешение на работу в Зоне повышенной опасности. Ему выдали все снаряжение – и вот он скучает в кузове «УАЗа».

Американец не разделял надежды руководства. «Если русские академики, что тут годами безвылазно сидят, ни на шаг не продвинулись в понимании устройства Зоны, то как это разгадают члены его интернациональной команды, даже с бабками, вбуханными в проект Данилова? – рассуждал лейтенант. – В расчет берем и то, что находиться на аномальной территории свыше шести часов – запрещено. Два из них уже потратили. И что изучать-то четыре часа?»

– Мы скоро приедем, – обратился академик Данилов к иностранным коллегам.