Джеймс Р. Так - Веном. Смертоносный защитник

Раздался громкий стук.

– Прекратите!

В помещении воцарилась тишина, как будто щелкнули выключателем. Итан встал, опустив кулак на перила. Явно рассерженный, он повернулся к священнику, всем своим видом показывая, что не потерпит дальнейших разглагольствований.

– Вы уже сказали свое слово, преподобный Рейкстро, – отрезал он. – Мы исполним решение Совета, и на этом все.

Преподобный злобно глянул на Итана. Натаниэль растворился в толпе.

После долгого напряженного молчания священник кивнул и пошел за Натаниэлем к выходу. За ними последовали и некоторые другие, но большинство собравшихся остались на своих местах. Итан повернулся к Эдди.

– Вы могущественное существо, мистер Брок, – признал он. – И способны на что угодно. Мы мало что можем сделать против вас. – Он улыбнулся и закончил мысль: – Но мы надеемся, что вы будете уважать наш образ жизни и хранить наши секреты.

Эдди глубоко вздохнул.

Потом он вздохнул еще раз.

Гнев, раскаленный как лава, бурлил под его кожей. Нужно было только расслабиться, и наружу извергнется Веном. Рот не хотел ему подчиняться, и он с трудом смог выдавить слова:

– Как скажете. – Эдди развернулся на каблуках и зашагал прочь. Он чувствовал на себе взгляд Элизабет. Она так ничего и не сказала, поэтому Эдди просто шел к двери.

Сзади раздался голос Итана:

– Библия говорит подставить другую щеку. Спросите у преподобного.

«К черту все это».

Он не обернулся.

Юнион-сквер, Сан-Франциско

Люди расступались перед ним.

Они отходили в сторону, как только видели его, рассыпались по сторонам, будто он излучал какую-то смертоносную энергию. Он стоял в тени возвышавшегося в парке памятника генералу какой-то давней войны, настолько погрузившись в собственные размышления, что едва замечал почти тридцатиметровую мраморную колонну.

Его мысли все еще были под землей.

С того самого мига, как он покинул Убежище.

Всю ночь он бродил в прохладной темноте Сан-Франциско, прокручивая мысли снова и снова, и наконец оказался на Юнион-сквер. Благодаря Другому ему почти не нужен был сон. Инопланетный симбиот изменил его, увеличил цикл бодрствования до невероятных пределов. А даже если Брок засыпал, то ненадолго.

Прошлой ночью он совсем не ложился.

«Так и не ясно, куда идти, – думал он. – Нам некуда приткнуться, совсем как тем бездомным, которым нигде не было места, пока они не нашли свое обетованное подземелье».

Обетованное . Это слово будто издевалось над ним.

Симбиот извивался под кожей, без слов говоря с хозяином.

«Ирония судьбы, – горько размышлял Брок. – Они рискуют потерять Убежище, пока мы… Стоп! – Мысль резко остановилась, выхватив из ниоткуда новую связь. – Они называли имя: Роланд Трис. Человек, который никак не оставит их в покое. Если выяснить причину и решить с ним проблемы, даже этому одноглазому проповеднику придется нас принять».

Симбиот начал стекать тонкими струйками по лицу, оборачиваться вокруг шеи и подбородка.

– Да-а-а, – прошептал он.

Она резко впилась в его руку, заставив повернуться в ее сторону.

Отэм остановилась и широко раскрыла глаза. Он не успел ничего спросить, как она подняла дрожащую руку и куда-то указала:

– Томми, что там с этим парнем?

Томми повернулся в направлении ее руки. Сейчас был день, но и в такое время на Юнион-сквер можно было встретить сомнительных персонажей. Сан-Франциско может удивить, хоть и не в хорошем смысле.

Мужчина, на которого она указала… распухал. Он и так был не маленький, но раздувался до еще больших размеров. Его руки и ноги утолщались и наконец стали похожи на телефонные столбы, спина расправлялась, будто разворачивающийся парус.

Одежда на нем почему-то не порвалась. Она будто превратилась в жидкость, похожую на нефть. Ручейки хлынули наружу, потом втянулись обратно и постепенно стали темными, как кожа косатки. Люди вокруг зашептались, кто-то – мужчина или женщина – закричал.

– Господи, Отэм, это не парень, – проговорил Томми.

Лицо странной фигуры почти исчезло, оставив вместо себя только рот с двумя рядами острых зубов и невероятно длинный язык, который размахивал как хлыст и капал слюной. Томми от этой картины стало дурно.

– Это же Веном! – крикнул он. – Мы его видели в соцсетях. Он настоящий! Вот он!

Томми и Отэм попятились, но существо, казалось, не обращало ни на кого внимания.

Вокруг щелкали камеры, и они тоже полезли в карманы за телефонами. Вытянув вперед мускулистую руку, Веном выпустил упругую паутину в середину памятника Перри. Нить зацепилась, Веном подтянулся, взмыл вверх и полетел над улицей, залитой солнечным светом.

Район был хороший.

Очень.

Он знал, что люди в больших домах обычно смотрят на него, как на какого-то бродягу, который обязательно их ограбит. Чтобы это понять, не нужно было никакого паучьего чутья. Конечно, Питер носил совсем простую одежду, но свитер у него был чистый, а джинсы – целыми. Он выглядел аккуратным и подтянутым, в общем, вполне нормальным человеком.

И все же Питер пригладил рукой волосы, когда подходил к трехэтажному викторианскому особняку. Ну да, прическа у него не совсем в порядке.

«И все же…»

Подойдя к дому, он поневоле засмотрелся на него. Питеру редко приходилось видеть такие огромные дома, да еще и стоящие вдали от соседей, – в Квинсе подобных было совсем не много. Это здание могло похвастаться центральной башней, десятками окон и множеством наклонных изогнутых брусьев на крыше, которая напоминала о средневековом замке, застывшем на фоне ярко-синего неба и несущихся облаков.

«Это крыльцо больше моей первой квартиры». В Нью-Йорке все было по-другому, и, уж конечно, дома выглядели совсем не так. И все же какие-то образы этот особняк навевал.

Церквей?

Может, да…

Или… «Да, точно. Санктум Санкторум, где живет Доктор Стрэндж».

Но на крыше не было большого круглого люка, который так ему не нравился. Однажды он забрался на крышу дома Доктора Стрэнджа в Гринвич-Виллидж. Когда он находился рядом с этим круглым окном, паучье чутье искрилось, как десяток сигнальных огней, и казалось, что голова расколется. Больше такого никогда нигде не было.

Мигрень после этого не отступала дня три…

На первой ступеньке крыльца Питер вернулся к реальности. Он оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на номер дома.

«Да, адрес тот, который я нашел в файлах „Геральд“». Питер не стал звонить, а постучал костяшками пальцев по деревянной двери. Через несколько минут с другой стороны послышался шум, а значит, кто-то его услышал. Дверь открылась, и за ней показался пожилой человек ростом немного выше среднего, крепкий, но не слишком крупный. Его светлые волосы переходили в тусклую седину, лицо было испещрено морщинами сильнее, чем на фотографии, – кожа с возрастом стала тоньше. Тем не менее это был тот, кого Питер искал.