Александра Калинина - Настоящая фантастика – 2019

– Верно. Ошибочка вышла. Сердечко подвело. Спасибо, что напомнил. В следующий раз буду умнее.

– Да я как лучше хочу! – не унимался Олег. – О тебе же беспокоюсь! Со мной у тебя всё равно ничего не выйдет! Я с девушками общаться не умею! Вот!!! Сама же видишь, как оно получается! Только слёзы и обида!

– Зачем тогда во Дворец приходил, девчат смущал?

– Мама сказала, что надо. Пора вроде как…

– Опять мама… Какая мудрая женщина! Кажется, я с ней уже знакома. А тебе не надо?

– Не созрел я ещё! Не готов! А понял это только сейчас!

– После общения со мной?

– Со всеми вами!

Вероника разозлилась. Забыла про слёзы, встала руки в боки и грозно заявила:

– Та-а-а-к! Давай по порядку. У тебя проблемы… со здоровьем?

– Не жалуюсь.

– Ты не зарабатываешь на кусок хлеба? Не сможешь прокормить себя и жену?

– При чём тут это? Зарабатываю, конечно. Пасека есть, огород, птица! Хватит и на жену, и на ребёнка. Иначе бы меня во Дворец не пустили.

– Отлично! Тебе что, жить негде, под деревом спишь?

Чуть выше .

– Дом есть, а что?

Вероника опустила руки и сказала уже спокойно:

– Ну вот, необходимый минимум имеется. А теперь насчёт незрелости…

Она подошла к нему почти вплотную.

– Тебе что, не хочется ласки девичьей и нежности?

Олег сглотнул.

Вероника грустно улыбнулась и так на него посмотрела, что он тут же забыл и про ласки, и про нежности, и про всё остальное. Не было в её глазах ни призыва, ни поволоки, ни многообещающего блеска. Было что-то другое. Ценное здесь и сейчас. Олегу вдруг захотелось стать лучше, добрее, чище. И чтобы это мгновенье длилось как можно дольше.

Редкие девушки могут одарить своих избранников таким взглядом.

– Хочется, конечно! – спохватившись, слишком резко согласился он, а потом, испугавшись собственных слов, тут же исправился: – Но не от каждой!

– Значит, созрел, – подытожила Вероника и улыбнулась.

– Кстати, меня зовут Олег.

– Знаю. Уже поспрашивала народ.

Хоровое пение умолкло. Затихли последние аккорды. Гимн Юной Любви отзвучал.

Несколько секунд тишины – и снова заиграла музыка. Во Дворце начался «сливочный» бал. Избранные пары года кружились на паркете под музыку городского оркестра. Такое запоминается на всю жизнь.

Отец с матерью часто рассказывали Олегу о своём «сливочном» бале. И каждый раз при этом у них были счастливые лица.

Теперь пришло его время.

Неважно, что он стоит в двухстах метрах от Дворца и не может увидеть танцующие пары. У него богатая фантазия. Вот же она, музыка; так и льётся из окон. Чего ещё надо? Вот он, его «сливочный» бал, их «сливочный» бал. Всё что угодно можно навоображать. Такие танцы получатся – лучше настоящих!

Но всю эту красоту портил один маленький вопрос…

Что он будет рассказывать своим детям? Как стоял под фонарем вместе с их мамой и представлял себя на паркете? Дети не поймут. Дурацкий получится рассказ.

Взять бы её сейчас на руки да залететь в окно. И кто бы что сказал? Эх, мама, мама…

– Олежек, ты чего? – забеспокоилась Вероника.

– Так… размечтался не туда.

– Бывает.

С той стороны Дворца послышались радостные крики и грянули выстрелы. Невесты уже махали ручкой из окна. Первую, как водится, поприветствовали всей толпой. Народу собралось много (судя по выстрелам – целое войско). Родители женихов и невест, родственники, друзья и просто горожане, истосковавшиеся по развлечениям. Для них-то и устраивалось это световое представление. Но со стороны парка зеркальщики тоже работали на совесть. Философия кольца.

Вероника засмеялась.

Теперь уже Олег забеспокоился:

– Ты чего?

– Для этого вечера я брала уроки танцев. Отец выписал преподавателя из города. Два месяца занималась. Каждый день по несколько часов, – безразлично сообщила она.

– В конце Недели тоже бал будет…

– Конечно! Я просто забыла.

– Как звали преподавателя? Который из города…

– Иртеньев. Антон Иртеньев.

– Тебе повезло. Он за два месяца может многому научить. И сам неплохо двигается.

– Ага! Мне очень повезло! Очень!

– Пойдём, – сказал Олег и взял Веронику за руку. – Этот желтушный фонарь меня угнетает. И вечер сегодня какой-то неправильный. Пойдём.

– Куда? Обратно на скамейку отверженных?

– Ко дворцу. У людей праздник, а мы чем хуже?

– Нас не пустят. Стол и паркет только для «сливок».

– Мы тоже «сливки». Сегодня ведь определились. Какая разница, до удара колокола или после? Двенадцати-то ещё нет.

– Колокол решает всё. Такова традиция. Она нерушима.

– Люди важнее колокола.

– Скажи об этом «сливкам»!

– Ну ладно, ладно. Понял. Да мы и заходить не будем. Очень надо! Просто погуляем вокруг и полюбуемся. Он даже отсюда красиво смотрится. Видишь, как светится? А с той стороны ещё лучше должно быть.

Но Вероника не разделяла его восторгов, она по-прежнему стояла спиной ко Дворцу.

– Олежек, пойдем лучше на скамейку… – Голос её дрожал. Просьба вышла жалкой и совершенно неубедительной.

– Не-а! Ко Дворцу! – вальяжно ответил он. – Больше никаких скамеек. Насиделись уже. Можно и погулять!

– После всего, что было, хочешь идти ТУДА?

– А что было? Ну – посмеялись немного, ну – опоздали мы с тобой в первый день оформить свои симпатии, ну и что? В любом случае Дворец от нашего опоздания хуже не стал.

– Чувства. Не симпатии, – осторожно поправила Вероника.

– Да погоди ты с чувствами! Всему своё время. Дай симпатией насладиться.

– Ты знаешь, как «сливки» относятся к остальным?

Этого ему мама не говорила.

– Плохо?

– Да уж не очень хорошо. Мои родители… – Она запнулась и замолчала.

Олег не торопил.

– Отец перегонял табун. Успевал вернуться только в последний день. Мать его дождалась. Но он до сих пор себя простить не может. Они надеялись, что хоть у меня всё получится по-человечески.

– Да плевать на эти «сливки»! Мы же не к ним идём, а Дворцом полюбоваться. По лесу ты всё равно не ходок. В такой-то одежде.

Не дожидаясь очередных возражений, он развернул Веронику и потащил её ко Дворцу. Она безропотно следовала за ним, придерживая свободной рукой низ платья. Смотрела только себе под ноги.

Дворец её не интересовал категорически.

Кони швабской породы никогда не блистали на скачках, но отличались необыкновенной выдержкой: могли несколько часов не выдавать своего присутствия. По-этому в карету без фамильного герба Алекс Воронов велел запрячь пару неклеймёных швабов. И кучера выбрал под стать коням. Сам решил ехать верхом. Его Ветерок хоть и не мог два часа притворяться камнем, но хозяина слушался с полуслова, без особого повода не шумел и к выстрелам был приучен. А уж если дело доходило до галопа… Впрочем, Алекс надеялся, что до галопа в этот раз не дойдёт. Скорее всего, они просто постоят в сторонке незримыми наблюдателями. Да, именно так всё и будет. Захотела определить свою жизнь сама, ну что же – определяй. Решила следовать традиции – следуй. Они не станут вмешиваться, так… просто посмотрят. Начиталась книжек, называется. Набралась ума. Этот ей не подходит, тот ей не подходит. И никак не поймет, что на этих неделях всякое случается, особенно с дурочками, ожидающими принцев… Но с ней не случится. В конце концов, у него только одна дочь и какой бы упёртой козой она ни была…