Василий Биратко - Возрождение, или Граната в руках обезьяны [СИ]

— Почему вы сами не искали ответа?

— Мне хватает ковки металла, который попадается от старой цивилизации. А новые идеи за вами, пусть люди привыкнут к старым, нельзя все сразу, от этого человек тупеет, теряет сообразительность, и быстро его одолевает лень. Теперь ваша очередь раскрывать тайны книги, вон Рыжик какую отмычку придумал, точно по законам природы, — повертел в руке тонкий нож для разъединения страниц. — Хочешь достать сердце, печень — разрежь живот, так и у вас, режьте меж страниц, только не пораньте содержание.

— Ладно тебе, еще особо и не открыл этим ножом, разве что как на Спасе покататься, — смущенно прогундосил я в ответ.

— А цифры на страницах кто предложил в жизнь водворить? Теперь учет ведем по науке, а не черточками Светлича.

— Цифры и Эврика рассказала бы.

— Все, я устал крутить вашу шарманку, вы собираетесь читать?

— Дедуня, вы еще немного покрутите, пока раскроем новую страницу.

При свете лампы обнаружились самые мелкие детали знаков. Буква «Р» в книге не имела внизу хвостика, это всего лишь царапина и соответствовала букве «R» нашего языка, а наша буква «Р» означала их «П». Если где в тексте находили значок «√» и рядом цифры, это говорило нам об описании рисунка с таким числом. Узнали, что звери, на которых ездили люди, звались «конi», а себя называли «крывiчамi, лiтвiнамi», позже «беларусамi».

— Дедуня, а чего люди суком, который тянет конь, роют землю?

— Знаешь, внученька, некоторым растениям необходима мягкая чистая земля, и они дают большой урожай. По-видимому, у них народа было побольше нашего, и требовалось много еды, приходилось обрабатывать землю руками или конями.

На другой странице человек сидел за круглым столом. Странный столик держался на одной ноге, и внизу под ногами прикреплен еще такой же кругляк, сама опора втыкалась в толстую колоду. На одной картинке на столешнице лежал кусок грязи, на другой стояла чаша с прислоненными к ней руками, которые держали кусок грязи, далее возвышалась ваза, высокая, с тонкой шеей, рядом женщина выливала из такой же посуды воду. Ноги человека находились на круглой подставке, руки держали, по-видимому, глину.

— Смотри, как надо лепить, какая красота, чистая работа, — произнес я.

— У внученьки еще лучше получается, что в такие длинные положишь? А рисунок и приукрасить можно. Вон Следопыт на камне выбил себя с копьем, а на нем мамонт висит здоровенный, во силища какая, — рассмеялся дед.

— Это книга — история человечества, я ей доверяю, здесь все подлинно.

— Потренируюсь и я смогу, тока сделай мне такой же столик, — обидевшись, подтянула книгу под себя Эврика.

— Точно, вместо того, чтобы болтать, смастери столик, поудобнее будет, если ты, конечно, мастер, — съязвил дед. — Вон какую пилу склепали по картинке, не знали, что получится из того, ан, солидная вещь оказалась.

— И сделаю, а пилу ты же не хотел ковать, железо жалел.

— Беру слова свои обратно, а ты свою пилу и мотай в лес, а сейчас спать.

Дед бросил крутить и повернулся на бок. В землянке наступила темень, глаза, привыкшие к яркому свету, свет костра признавать не хотели.

С первыми лучами солнца мы отправились в лес. Нашли сухое упавшее дерево, отпилили два кругляша и колоду для основания. Еще гладкий толстый сук и к обеду вернулись назад.

— Господа изобретатели прибыли. Столик подавай, а на стол че ставить будем? Еды нет, — дед продолжил язвительный тон со вчерашнего.

— Кувалду грызть будем, надолго хватит, — бросил реплику в ответ, поддерживая шутку.

— Кувалда много мяса добыла, а ваш столик — пшик да и только.

— Завелся с утра, сам вчера говорил, сделай, если мастер, — злость подступала комом.

— Это было вчера, я был сыт. Архимед да Эврика, — злорадостно усмехнулся дед и ушел в кузницу.

Он делал это специально, зная — когда я злой, мозги ворочаются быстрее, не давая зацепиться лени.

— Ворчун старый, испортит настроение на весь день.

— Он спецом злит нас. Почему все так любят говорить «Архимед и Эврика»? Впрочем, не просто говорят, а дразнят? — мягко спросила Эврика.

— Знаю, шутки у него плоские. Хочешь, чтобы и тебя покинуло настроение — я расскажу легенду про Архимеда.

После рассказа Эврика, взявшись за живот, качалась по земле.

— Так, значит, я тебе нужна для опытов!

Я молча пробивал отверстие для сука в колоде, краска залила все лицо, не выдержал внутреннего напряжения и прыснул смехом. Немного повеселел, дело спорилось, но просчитался, и сук вошел в колоду свободно, немного болтаясь. «Позже расклиню, когда все доделаю», — решил я. В целом столик удался, кругленький, небольшой, он походил на собрата с картинки.

Эврика расположилась на второй колоде за столиком. Положила глину, разминая, аккуратно прилаживала куски в целое изделие, заглаживая соединения.

— Ну как? — спросил я.

— Ничего, лучше, спина не напрягается.

Глядя, как она лепит, я повернул крышку с чашей, подставляя другой, недоделанный, бок под руки Мастера.

— Ой! — воскликнула Эврика.

Ноги ее стояли на нижнем кругу, также повернулись, нарушив равновесие девчонки. Немного прилепив глины, уже сама за крышку подвернула чашу.

— И впрямь удобнее. Любую сторону лепить можно, не сходя с места.

Раз за разом, поворачивая чашу уже ногами, Эврика быстро закончила работу. Я крутанул крышку посильнее, края чаши заплясали неравномерной высотой, приставил палец, аккуратно подравнял их.

— Эврика! — закричал я. — Смотри!

Где касался палец, оставалась гладкая ровная поверхность без ямок и бугорков. Приложил пальцы снова, выровнял бока. Раскручивая столик все быстрей, немного не рассчитал с силой, и чаша не выдержала центробежной силы, смялась.

— Всю работу загубил, пусти, я сама.

— Давай я буду крутить, а ты лепи.

И работа закипела с новым энтузиазмом. Эврика, смочив руки, сдавила глину с двух сторон, снаружи и внутри, и потянула вверх. Как по мановению волшебной палочки, стенки начали расти, тянулись следом за руками. От смещения рук в стороны стенка изгибалась, выставив пузо наружу, затем прогнулась внутрь, образуя шейку, и… свалилась вниз, обмякнув на столике бесформенной кучей. Радости не было предела, мы прыгали, пищали вокруг нового изобретения. К вечеру на столе стояла ваза, почти как на картинке. Пришлось немного усовершенствовать ногу столика. Расширил дырку в колоде и смазал обильно жиром. Обвернул стойку тонкой кожей, вставил в жирное гнездо. Эврика приловчилась сама раскручивать его ногами.

— Ай да молодцы! Получилось! — дед ходил кругами и хлопал в ладоши.

— Будете с нами спорить, дядька Сталь? — съехидничала Эврика.

— Скоко мяса дашь за вазу? — поддержал тон я.

— Чего уж, перед Мастером Глиняных Дел склоняю голову, — отвесил поклон дед.