Захар Петров - Муос. Падение [litres]

– Партизаны! Партизаны взбунтовались!

– Их сотни! Тысячи! Перебили всех наших на Октябрьской!

– Еле ушли!

– В Штаб сообщите, пусть всех собирают.

– Да ну этот АСМ, смываюсь я.

– Я тебе смоюсь сейчас.

Они перебивали друг друга, паникуя и крича. Пользуясь случаем, Вера крепко взяла Хынга за руку и потащила его в сторону Октябрьской. Пока отходили, по сбивчивым репликам убежавших с Октябрьской асмейцев она поняла, что еще с утра к ним пришли люди с Единой и сообщили, что на них напали Партизаны. О случившемся послали сообщить Дайнеко. А уже через несколько часов толпа Партизан вломилась на Октябрьскую. Им тут же стали помогать местные, еще не отошедшие от кровавой «чистки», и уже через десять минут те, кто не полег от метких партизанских стрел, бежали в сторону Площади Независимости.

Не дойдя до нужной двери в боковой ход, ведущий к Резервации, Вера услышала впереди топот сотен ног. Они с Хынгом остановились, прижавшись к выступу туннеля, чтобы не быть раздавленными факельным шествием. Не меньше сотни мужчин и женщин с повязанными на головах алыми лентами, с факелами и арбалетами уверенным шагом направлялись в сторону Площади Независимости.

– Кто такие? – без особой злобы спросил один из них.

– Студентка я, из Университета бежим. В Верхней Степянке живу.

– А это кто с тобой?

– Беспризорница прибилась, жалко бросить дитя было.

– Степянка – это где? На Востоке, что ли? Плохо там, не иди пока туда. Этот Деспот, Дайнеко, бьет там всех ваших. Ты б, дивчина, к нашим, к партизанам в Братство шла. Там тебя до дела пристроят. Сейчас мы этих крахоборов из Улья выбьем, потом и восточенцам поможем. Батька Батура знаешь какой у нас! Ого-го-го… Ладно, идите с Богом, девчата…

Остановившись у входа в боковой туннель, Вера прислушалась. Там, где с ней несколько минут назад заигрывал молодой асмеец, шла схватка. Они продержатся минуты три, не больше. Еще минут десять на завладение станцией Площадь Независимости. Этого времени хватит, чтобы оставшиеся в Улье военные подоспели к входу в Улей, где начнется страшная сеча…

– Вера, теперь я уверена, что ты облучена, не скрывай этого. Я вижу твое состояние – тебе непременно нужно остаться и регулярно принимать пэтэйтуин.

Вера, опираясь спиной о дверной косяк, пыталась скрыть свое дурное состояние. Какая-то вялая слабость заполняла все тело, в голове шумело, двойная доза пэтэйтуина вместе со съеденным на обед подступала к горлу, грозясь в любой момент вырваться наружу.

– Мне нужно еще кое-что сделать… Еще одно дело – и все, Джессика, я целиком твоя. Как он? – перевела разговор Вера на другую тему.

– Как видишь, пришел в себя, разговаривает. Этот мальчуган, Хынг, от него ни на шаг не отходит. Все какие-то тетрадочки с листочками перекладывают, которые ты в рюкзаке принесла. Но это ничего не значит, воспаление он все-таки схватил, и вылечить его без нужных лекарств будет сложно.

– Я пыталась их достать, но Госпиталь и склады медикаментов хорошо охраняются – генерал считает их, в отличие от Университета, нужными объектами. Ведь его солдат надо кому-то лечить, чтоб потом быстрее снова отправлять на войну. Если партизанам удалось прорваться в Улей, то, скорее всего, эти склады тоже разорены, а лаборатории по производству лекарств вряд ли заработают в ближайшие год-два.

– Рано или поздно его армия придет сюда. Он нас, резервантов, ненавидит не меньше мутантов. Тогда нам очень понадобится твоя помощь, Вера. Она уже теперь нам нужна, чтобы подготовиться к обороне Резервации.

– АСМ, может быть, здесь и не появится. Им тяжело будет справиться с восточенцами и партизанами одновременно. Да и следователи за головой Дайнеко охотятся, а если они вынесли приговор, то либо он будет приведен в исполнение, либо они умрут. К тому же я хочу привести сюда двух надежных людей, бывших убров. Шансы удержать Резервацию с ними только увеличатся.

– Вера, я знаю, что ты упрямая, что тебя не переубедить. Но послушай и запомни, что я тебе говорю, и пойми, что это все очень серьезно: ты больна, смертельно больна. Единственным лекарством, которое может тебя спасти, является пэтэйтуин, во всяком случае, я на это очень надеюсь. Ты дождешься вечернего приема и только тогда уйдешь, и сделаешь все, чтоб вернуться не позже завтрашнего вечера. После этого ты никуда из Резервации не выйдешь! Я кингу скажу, чтобы он запретил тебя выпускать, и будь уверена, он меня послушается. Тебе понятно?

– Да, Джессика, чтоб завтра к вечеру была готова моя любимая картофельная настойка! – с шутливой строгостью произнесла Вера, и Джессика в первый раз за время их разговора улыбнулась.

– Я приветствую тебя, Жак…

– Я приветствую тебя, Стрела.

Жак шел навстречу, держа ладони обращенными к Вере – это был жест наивысшего благорасположения.

– Цетка Вера!

– Цетка Вера вярнулася! Зараз вы з намі будзеце? [7] Тетка Вера вернулась! Теперь вы с нами будете? (бел.)

– Да, зараз я буду разам з вамі, хлопцы, [8] Да, теперь я буду с вами, ребята. (бел.) – по-белорусски ответила им Вера.

Жак пристально смотрел на Веру, как будто томился долго мучившим его вопросом, ответ на который он наконец-то должен получить именно сейчас. Вера догадалась о его мыслях.

– Нет, Жак, это не совсем то, о чем ты подумал. Поверь мне, я бы сама с радостью осталась у вас. Но мне надо хотя бы начать разгружать ту свалку бед, которую я оставила на своем пути. А значит, мне нужно возвращаться туда, откуда я пришла.

– Ты сделала главное – диггеров больше не преследуют. Это ведь ты сделала так, чтобы война прекратилась?

– В некоторой мере в этом поучаствовала и я. Но тех, кто был убит по моей вине на этой войне, уже не поднять. Да и с прекращением вашей войны началась новая, более страшная бойня.

– Хаос, о котором поется в Песне.

– У нас это называют Крахом.

После минутной паузы, во время которой каждый думал о своем, Жак спросил:

– Зачем же тогда ты пришла?

– Во-первых, забрать Паху и Саху. Сам говорил, что они не-диггеры.

– Они с радостью пойдут за тобой. Они не надышатся на тебя. Только меня коробит, когда они тебя «теткой» называют.

– Знаешь, иногда я чувствую себя старухой; Бабой Ягой, которой меня когда-то пугал старший брат.

– Я так не считаю. Хотя сейчас ты выглядишь совсем неважно.

– Устала… А может быть, и заболела…

– А во-вторых?

– Во-вторых, мне надо встретиться с Зоей. Прошлый раз она мне отказала, но теперь передай ей, что я от своего не отступлюсь.

Зоя почти не изменилась, если не считать, что волосы, затянутые на затылке бечевкой, стали совершенно седыми.

– Что ты хотела от меня? Сразу скажу, что я не Жак и восторга от общения с тобой не испытываю. Поэтому будь предельно краткой.