Александр Юм - Невеста для ЗОРГа

— Что значит другие? С рогами и хвостатые?

— Хвостов пока не выявили. Зато почти полное изменение психики — знаешь, как «блефазол» действует?

В том, что это не психическое расстройство, начоперод был уверен, потому как все пропавшие-найденные имели сходную черту.

— Недоделанные они какие-то, — сказал Евграф, раскуривая трубку.

— Недоделанные?

Определение меня заинтриговало. Но Полюдов и сам не мог объяснить толком. Он переложил бумаги на столе, засунул очки в длинный кожаный футляр…

— Ну, ущербные. У одного глаз перестал открываться, другой всех ногтей лишился, третий был рыжий — стал вдруг блондином. И все заторможенные: с виду люди, а присмотришься — чисто манекены плохого качества. Как скопировали всех где-нибудь по-быстрому и выпустили к нам.

— А «всех», это…

— Шесть установленных случаев. На фабрике за Обводным… В амбулатории тамошней у нас «маячок» сигнализировал вовремя.

Еще более странным оказалось то, что пятеро были просто недоделанными, а шестой заимел… двойника! Андрей Иванович Никитин, калибровщик 4-го участка, был заперт вместе с другими «установленными». А вскоре слонялся по цеху. Побежали смотреть — сидит под замком. Побежали привести этого второго Никитина — исчез. Но видели его многие, а некоторые разговаривали и даже дотрагивались руками.

— Сейчас «недоделанных» обследуют, сам понимаешь… А они сходят с ума. Да… — Евграф растерянно повертел в руках трубку, будто не знал что с ней делать. — В общем так. В районе больницы НКПС все замерьте еще и по вот этим вот исходникам, — начоперод протянул бланк маршрут-задания. В корпусах проверить людей; старший медперсонал включительно. Не задерживаться. Если ничего нет, елозить не требуется, работы и так много. Обязательно проверься у Грюнберга. Простые советские люди, — начоперод хмыкнул, — от обычной воды в обморок не падают. Даже если вода со Шмеллингофа.

— Так, может, там вода не совсем обычная, — в ответ хмыкнул я, вспоминая недавнюю историю с пожаром.

— Воду тоже проверим. Но заметь — кроме тебя, водобоязливых больше не сыскалось… Ладно… фотографию своей подруги принес?

— Невесты, товарищ подполковник.

— Скажите пожалуйста — неве-е-сты. Свадьба когда?

— Так это… завтра. 24го запись.

— Быстрый какой!

— Мы, Евграф Еремеевич, еще год назад решили — как только Астре будет восемнадцать, сразу идем. Вот завтра и…

Хотел я спросить Полюдова о той девчонке, которой надевал он кольцо в «скворечнике» восемнадцать лет назад. Была она, или это просто почудилось мне в мираже воспоминаний. Если была — то кто. Если нет — почему тогда кажется такой знакомой ее фигура и привычны движения. Что это за день был: сентябрь — помню, что было какое-то еще событие тоже помню, но вот какое?! Видел ли он сектантов и их конопушную «мадонну», била ли молния в небо… Однако уж больно сумрачным выглядел Евграф. Обратную сторону фотографии сначала глядеть стал. Отложил. Снова раскурил трубку и велел из больницы звонить, обращать внимание на симптоматику пациентов: если такие же недоделанные обнаружатся — вязать.

— Скоро не то что в людей, а даже в «наших» демонов кто ни попадя вселятся будет, а мы и не заметим.

— Да как такое возможно?!

Полюдов развернул к себе изображение Астры. И будто непоправимое что-то случилось с Евграфом: он смотрел замершим взглядом, а на лице проступала чернота.

Наверное, даже статуя имеет чувства. И кто знает, не есть ли завершающий удар молотка скульптора первым вздохом мраморной жизни. А вдруг статуи мыслят подобно людям? Боятся дождя с грозой, любят, стареют, умирают. И испытывают свое, неорганическое смятение… Скорее всего, такое же самое было выражение лица у Командора, встретившего донну Анну.

— Возможно, — окаменело сказал Полюдов, стерев каплю крови с прокушенной губы. — Если демон может вселиться в кого-то, почему «кто-то» не может вселиться в демона?

Между деревьев вскоре мелькнул главный корпус. Бегло проверив территорию железнодорожной больницы, я поднялся на второй этаж. Милиционеров не было вовсе, Булик с санитарами пропадал неизвестно где, а мои дулись в треньку с Пашкой. Только умный Вадик Егизарян листал сборник Института переливания крови, временами чёркая страницы красным карандашом.

— Товарищ командир, — ухарски вытянулся Михей, — за время вашего отсутствия ничего не случилось, — и уже абсолютно серьезно, без деланного подобострастия, добавил: — периметр наблюдения стабилен.

А Руис прикрыл ворох цветных бумажек разного номинала.

— Я вас в трибунал сошлю. Выбрали время!

— Поздравляем с поимкой злодея Рожка Анисимова, товарищ командир!

— Вольно!

Мы рассмеялись, а Вадик закрыл «сборник» и спросил, когда будем сниматься с точки. Я плюхнулся на широкое соломенное кресло и поинтересовался:

— А сами-то чего думаете?

— Домой, в родные палестины, — зевнул Пашка Миронов, — здесь глушь полная. Всем надоело карболку нюхать, кроме Сарафанова.

— А ты где своих мильтонов рассыпал?

Миронов почесал голову.

— Трое спят, трое на вахте, а еще один сторожит Булика.

— Что с фельдшером?

— Спятил фельдшер. Фигуры ему какие-то мнятся в районе Пискаревки. Ходят, говорит, черные старухи по Шафировской дороге, нас ищут.

— А, может, правда, видел чего?

— Не, чистая «глюкоза». — Пашка облокотился на спинку диван. — Он ведь еще и под землей видит. Червь, говорит, грызет фундамент больницы — как сгрызет, так всем и каюк.

Сарафанов подался вперед, как будто добавить хотел, но лишь рукой махнул.

Ласково улыбалась крестовая дама на столике, и под эту ухмылочку я весело спросил у Михея:

— Ну, колись, какие сомнения? Ты, Сарафанов, в сторону не смотри, я теперь начальник и тебя насквозь вижу!

Михей, недолго помолчав, ответил с сомнением:

— Не знаю, Андрюха. Будто чужое пальто надел. Вот тут вот щекочет, — Сарафанов ткнул себя в затылок. — А иногда иду по лестнице и вдруг, как пустота кругом. На километры пусто и людей нет. И тихо — мышь не перднет.

— А раньше такое было?

— Да вроде нет.

Телефонный аппарат был исправен, дежурный офицер трубку поднял сразу, только вот Евграфа на месте не оказалось. Попросили подождать. Выбирая носом воздух из форточки, подождал минут пять, а затем снова осведомился, где все-таки товарищ подполковник. Ответили неопределенным «будет позднее» и я положил трубку. Наверное, пистон вставляют Полюдову.

Решив позвонить минут через пятнадцать, я вытащил из планшета несколько веденяпинских бумажек и подаренную Сикорским брошюрку. Рисунки были обычные, а брошюрка сразу заинтересовала.

Это был репринт с издания петровского времени, приблизительно середины девятнадцатого века, для каких-то библиофилов. Страницы были почерканы, залиты, некоторых вообще не было, но пробираясь через пень-колоды догражданских «ижиц» и «зело» я увлекся. И с интересом, все больше и больше погружаясь в текст, пока не понял, что передо мной самая обыкновенная инструкция. Причем наша. И то, что выпустивший ее «пограничник» сдал свою вахту лет двести назад, ничего, по сути, не меняло. Вполне понятным языком были описаны способы энергозащиты строящегося Санктъ-Петерс-Бургха, половина из которых используется и сейчас.