Андрей Лях - Челтенхэм [litres]

Диноэл был не тот человек, которому подобные вещи надо объяснять или повторять дважды. Он перехватил заскорузлый повод, перебросил через лошадиные уши и на секунду приложил руку к горячей и словно подернутой сединой шкуре.

– Чалый! Старина, узнаешь меня?

– Быстрей! – завизжала Алекс.

Дин вставил ногу в стремя, закинул себя в седло, поймал носком сапога второе стремя, и понеслись. Сначала на восток по набережной, лавируя между телег и экипажей – специальные подковы позволяли не щадить копыт на мостовой, – потом на юг, в далеко не фешенебельный район когда-то скороспелых, а ныне обветшавших домишек, теснимых складами и товарными дворами, неумолимой поступью надвигающихся со стороны торговых пристаней Нижнего Твидла. У просевшей деревянной решетки садовой ограды они спешились и бегом помчались внутрь.

Одна из тех усадеб, которые, попав в черту стремительно разрастающегося Лондона, еще не успели утратить свой сельский колорит. Прямо на колонне ворот, навалившейся на стену каретного сарая, стоял человек. Он спокойно прицелился в спину вбежавшим, подумав, что дело оказалось даже проще, чем ожидалось, но выяснилось, что с такими выводами не стоило спешить. Мужчина в плаще, не сбавляя скорости, сделал на бегу неожиданный оборот с полуприседом, и с этого оборота, практически не целясь, выстрелил. Человеку на воротах пуля пробила горло раньше, чем тот успел удивиться. На огрызке шеи остались левые половинки нижней и верхней челюстей с оскаленными зубами, и над ними – выпученный глаз, вся правая часть рассеялась в воздухе дождем и неровным веером оросила фасад и часть мостовой. Для Диноэла то, что ему будут стрелять в спину со стороны надвратной башенки, было такой примитивной азбукой, что он среагировал почти не глядя; особо выдающимся стрелком он никогда не был, но, пройдя у Франчески в «Эхе» первоклассную школу жесточайших тренировок, Дин стрелял умело и грамотно, что в большинстве случаев стоит любого таланта. Тут же он машинально отметил, что ребята попались простые, – следовательно, гнали их в спешке, кто попал под руку, и особых профессиональных хитростей ждать не стоит. Все было настолько понятно, что он даже не стал включать тепловизор. На входе, у внутренней лестницы, напрыгнул здоровенный детина с футуристического вида не то тесаком, не то топором. Дин поймал его за руку, отступил, крутанул, тот по инерции не удержался, врезался физиономией в дощатую стену, и через мгновение в трухлявое дерево той же стены, пройдя между основанием черепа и первым позвонком, погрузился длинный обоюдоострый десантный нож, который Диноэл предпочитал всем продвинутым ухищрениям в этой области. Спустя еще краткий миг кинжал был далеко и от стены, и от позвонков, но парню было уже все равно. Наемник еще не успел понять, что его убили, а Дин, уклонившись сразу от двух встречных выстрелов, ушел от чьего-то прыжка сзади – взбежал по стене и перевернулся, оттолкнувшись едва ли не от потолка – нехитрое, но эффектное «сальто с упором» – и уже крутился с наклонами посреди комнаты, широко раскинув руки с двумя «клинтами». Он стрелял в манере «антилопа гну» – с двух рук, но не по-македонски, а глядя в разные стороны, якобы копируя взгляд травоядных, которые умеют смотреть с охватом едва ли не в 360 градусов. Такая манера исключает прицеливание и требует отменной реакции и большого навыка. Дин знал, что летающий вокруг него плащ сбивает с толку целящихся врагов – сбивает ненадолго, на доли секунды, но внутри этих долей контактер чувствовал себя вполне комфортно. Слева, как тень, проскользнула Алекс – вот ведь девка, мимолетно подумал Дин, кровожадная, как хорек, ей бы только трахаться да народ крошить, воспитал на свою голову. Еще плод загадочной перепланировки, стенка со странным внутренним окном, а за ним – косматая и тоже в кожах разбитного вида девица, снова брызги, дыра в стекле, и вот на плечах с металлическими бляхами только веник сто лет не мытых волос да оттопыренная нижняя губа. Времена рекомендованных Скифом «танфоглио сток III» давно миновали, как вослед миновали времена и эс-ти-аевского «траяна» – на их месте ныне воцарилась пара «клинтов».

«Клинт» – оружие, задуманное, собственно, с давней целью совместить надежность (читай – примитивность) револьвера с мощью современного пистолета, но знаменит он не этим (подобных попыток история оружия знает достаточно), а тем, что там был применен спиральный аккумулятор Бюлова. Все уже успели забыть, что изобретатель прямоточного генератора (для которого поначалу использовались остеклованные радиоактивные отходы) Карл Бюлов незадолго до того создал колоссальной емкости аккумулятор с элементами силового поля. Такой вот, практически вечный аккумулятор помещался в коробке вокруг ствола (что придавало пистолету весьма внушительный облик), и созданный импульс, синхронный с выстрелом (потомок всем известной винтовки Гаусса, с той лишь разницей, что работал здесь подпирающий газы силовой поршень – так называемый «эффект тюбика»), поднимал начальную скорость пули вчетверо по сравнению со стандартными моделями того же класса. Потребность в подобном оружии возникла в связи с появлением так называемых L-модификантов, продуктов утечки в криминальные сферы технологий генной инженерии.

Человечество на своем пути к прогрессу и совершенству во все времена стремилось вдобавок путь этот облегчить и по возможности упростить, пусть даже с некоторыми потерями. Велик соблазн войти в дом своей мечты с черного хода. Ни для кого не тайна, что в наше время, при помощи заводящих ум за разум инопланетных технологий, воздействуя на фрагменты ДНК, из заурядного гражданина можно создать не то универсального солдата, не то вообще супермена. Однако для этого требуются фантастические лаборатории, безумные деньги и все такое – короче, дело неподъемное. Поэтому можно поступить проще: при помощи подкупа, шантажа или прямого воровства добыть пять-шесть компонентов засекреченной схемы, заплатить грамотному химику-варщику, чтобы тот в укромном месте и не совсем на коленке довел этот коктейль до рабочего состояния, и затем, согласно особому контракту, вкатить полученную смесь подходящему человеку. Быстро наработанный опыт показал, что подобный кустарный способ, пусть и ненадолго и не без последствий, позволяет сделать стандартного громилу намного быстрее, сильнее, а главное, гораздо более живучим. Такой оборотень-зомби и назывался L-модификантом – почему, сказать трудно, вероятно, из-за терминологической путаницы в связи с участием в одной из стадий процесса L-карнитина.

Мода на таких модификантов довольно быстро сошла на нет, но в конце пятидесятых от них, что называется, спасу не было. И в частности, бог уж весть по каким причинам, этих обдолбанных вервольфов необычайно полюбила так называемая «перегонная мафия», уютно обосновавшаяся на путях транзитной системы Юты. Эвакуация Юты – это классика Контакта, но пересказывать саму легенду я не стану, она не имеет к нашей истории никакого отношения, скажу лишь, что проходил этот транзит не через космические станции (по причине сумасшедшей дороговизны такой схемы, проект был масштабный и многолетний), а через систему однотипных планет – Ларедо I, Ларедо II, Ларедо III и так далее, подпадавших под действие соответствующего карантина. Тут-то и начались бедствия. Боевики «перегонной мафии», которые, как акулы, кружили вокруг контактерских баз, едва ли не на треть состояли из L-модификантов. Стреляли они, правда, в силу помраченности сознания, из рук вон плохо, зато мастерски владели мачете и с дьявольской меткостью бросали бутылки с зажигательной смесью типа «коктейля Молотова», причем порой с ошарашивающей дистанции. Особая неприятность заключалась в том, что проделывали они это со скоростью, которая плохо укладывалась в голове, и в упор не замечали останавливающего действия табельного оружия, которое инспектора Контакта, связанные по рукам и ногам идиотически-бюрократическими условиями Карантина (никаких скорчеров, никакой электроники, никакой автоматики и прочий бред), против них применяли. Многажды простреленный и превращенный в живой факел своей же смесью модификант успевал натворить еще таких дел, что потом вспомнить было тошно.