Андрей Лях - Челтенхэм [litres]

– Попробуй запрети им… И хватит об этом. Вот твои документы. Здесь еще приглашения на все приемы, в том числе и завтрашний, а это пропуск в Хэмингтон.

Диноэл откинулся в кресле и покачал головой.

– Ричард, выслушай меня. МакКормик добился для Тратеры зед-куба и сделал это на твои деньги. У меня при входе не отобрали оружие. Ты вдруг позволяешь Олбэни и Мэриэтт самим что-то решать. Мне ты даешь пропуск в Хэмингтон. Ричард Третий, может быть, хоть раз поговорим серьезно? Что происходит? Конец света? Ты знаешь, чего я хочу и чего боюсь. И тебе прекрасно известно, что я тебе больше не противник. Может, теперь стоит открыть карты и раз в жизни в согласии потрудиться на общее благо?

– Сотрудничек… – кисло ответил Ричард. – Плечом к плечу… Скажу одно – лично против вас, господин верховный комиссар, я ничего не имею. Даже более того… И благодарю вас за внимание, с которым вы меня выслушали.

Диноэл поднялся, сгреб бумаги и церемонно поклонился.

– Так же благодарю вас, ваше величество, что сумели найти для меня время, – повернулся и вышел из комнаты.

Вновь оказавшись дома, и гораздо раньше, чем ожидал, Дин поднялся к себе на галерею и, даже не сняв хламиды, некоторое время тупо смотрел на центральную потолочную балку, опершись обеими руками о стол. Догадки, неясные ощущения, бесчисленные увиденные детали сумбурно роились в голове; вновь ожило треклятое изувеченное плечо и почему-то заболели зубы с левой стороны. Диноэл кликнул вернувшуюся от лошадей Алекс, умылся и завалился спать.

А вот ночью стало по-настоящему худо. Он вдруг понял, что не спит, и с удивлением посмотрел на висящую над глазами собственную руку. Потом накатила боль. Шея и полспины. Повернул голову влево – боль надвинулась, грозя отключить сознание. Предупреждали тебя, дурака, – допрыгаешься, кончишь спондилезом. Эшли всадила анализатор с такой энергией, что он едва не подскочил.

– У тебя что-то с позвоночником, – нахмурившись, сказала она.

Что ж – срочно обратно в Хэмингтон, в клинику. Мир неуверенно плавал вокруг. Вот сейчас тебе и вживят жучок… размером с теленка. Если вообще не ухлопают. Какое простое решение всех проблем. Алекс и Эшли аккуратно переложили его на поспешно выдернутые из свалки стенного шкафа носилки. Если это конец, то какая же дурость. Дурацкая смерть. Если поврежден спинной мозг, так и останусь живым экспонатом. Тогда уж лучше и в самом деле умереть… В карете немного отпустило. Алекс нахлестывала лошадей, Эшли держала за руку. Диноэл остекленело смотрел на ближайший ромб стеганой обивки. Что это за ремни здесь висят? Откуда они тут?

– Эш, вы мне блокаторы ввели?

– Ввели, не волнуйся.

– Вряд ли это их остановит, но все-таки… Слушай… Если я не вернусь или вернусь чудной – бегите. Но не через Тринадцатый и не через Себастьяна – там вас точно будут ждать. Понимаешь, о чем я… И сразу на Траверс, напрямую… А уж там воля Божья…

Черная масса Хэмингтона во тьме была по-прежнему неотличима от Райвенгейтских скал. Танцевали неверные огни масляных фонарей. Носилки сменила каталка. Не помню этих коридоров, куда везут? Да что же это, Хэмингтона не узнаю… Полосы света и тени… Лифт, что ли? Галерея наверху, только прозрачная, там свет и много людей. Он даже не очень удивился, когда перед ним вдруг возникла Мэриэтт в бледно-зеленом халате и почему-то объяснила, что случайно задержалась. Тут ему сделали первый укол, и реальность вокруг перестала уплывать и качаться. Томография, сказала она. Ну конечно.

И вот он уже въехал в белый светящийся пенал. Знакомое гудение.

– Давно я не бывал в этой штуке. Отвык.

– Я тоже не привыкла так работать, – ответила неожиданно громко невидимая Мэриэтт. – Сэр Диноэл, тут у меня под боком парочка фурий с пистолетами – они нервируют моих сотрудников и меня. Им тут делать совершенно нечего. Уймите их, пожалуйста, они нам очень мешают.

Дин закрыл глаза.

– Алекс, убери оружие. Эшли, найди там где-нибудь кофе и попейте его в сторонке – я вполне доверяю доктору Мэриэтт.

Однако доктор Мэриэтт уже прочно оседлала заданную тональность разговора и безоговорочно вошла в ипостась разгневанной Ледяной Девы.

– Кстати, могу вас успокоить, вы отнюдь не умираете. У вас даже давление нормальное… Так, а это что такое? Антиквариат? Ручная работа, шестнадцатый век? Что это за чудовищные железяки у вас на позвоночнике?

– Корректирующие импланты.

– Кто и когда вам их ставил? Как вы вообще с ними живете? Это же каменный век!

– Воспаление?

– Воспаление! У вас там некроз, мой дорогой, страшнейшая инфильтрация, представляю, что покажет кровь… Ваша древняя чугунина сгнила, ей в музее место, вы на пороге спондилеза. Так когда вам это ставили?

– Кажется, в сорок восьмом, точно не помню.

– И что, с тех пор туда никто не заглядывал? Феноменально. Чак, дай сонацию по всему столбу… Что? Да, в проекции… Между прочим, господин верховный комиссар, есть такой врач – стоматолог, я вас с ним познакомлю… А что с плечом?

– Это давняя травма.

– Впервые в жизни вижу такую мышцу. Если бы тут была нормальная суставная сумка, можно было бы назвать это ложным суставом, а так и термина не подберешь… А, вот картинка. Скажите, вы левым глазом видите?

– Когда как… но, в общем, вижу.

– У меня нет слов. Просто нет слов. Я бы отдала вас под суд за издевательство над собственным организмом. Колено, так… Боже, титановый штифт с клеймом и номером! Ну, знаете, это уже чересчур. Ага, а вот эти лохмотья у вас называются ахиллом. Диноэл, простите, но вы в своем уме? Что вы творите?

– Часто оперировали в спешке, на бегу, а потом было некогда… Ладно, доктор, скажите, что меня ждет.

– Хороший вопрос, вот только поздновато вы его задаете… Что можем, мы вам подлатаем, кроме плеча – во-первых, тут нужен специалист, которого у нас сейчас нет, а во-вторых, в любом случае это долгая история. Между прочим, не представляю, кто бы мог этим заняться. Импланты заменим, поставим современные, нормальные, технически это не так сложно, но у вас там большая чистка, регенерация, потом отладка, балансировка… это не один день и не два. Сейчас мы проведем все анализы, приготовьтесь, это длинная и не очень приятная процедура, потом вас загрузим и отключим. Словом, вы мой гость недели на две… затем можете продолжить спасать Вселенную. Конечно, если ваши девицы не откроют стрельбу.

Операция прошла вполне рутинно, да и у самого Диноэла особых эмоций не вызвала – он давно притерпелся к тому, что в его теле регулярно копаются врачи. Проснувшись, он увидел за окном небо и облака, а в кресле напротив – безмятежно спавшую Алекс, положившую руку на «кольт» одиннадцатого года – правда, едва Диноэл шевельнулся, она немедленно распахнула свои зеленые, в крапинку, глазищи.