Вера Ковальчук - Северянин

Так что, по мнению любого соотечественника викинга, да и кельтов из всех существующих племен, облик единорога вряд ли мог бы считаться оправданием праздности. Раз есть руки, значит, работать можешь и должен.

Вычистив дно котелка последним куском лепешки, молодой мастер отправил его обратно в сумку, старательно упаковал весь свой скарб, затушил и разметал костерок и навьючил вещи на коня. Жеребец всем своим видом выразил ему порицание, но его усилия прошли впустую. Обращать внимание на недовольство лошади скандинав как-то не собирался.

— Ну, пошли, что ли?

— Пошли, — покорно согласился Экда. Засунул ложку за голенище своего иллюзорного сапога и тут же обратился единорогом.

Викинг поневоле покосился на его правую заднюю ногу. Никаких выступов, напоминающих спрятанную ложку, конечно не было.

— Кстати, где ты ее взял?

— Кого? — удивилось волшебное существо, повернув точеную голову.

— Ложку.

— У рыбака. Да он и не заметит. У него на плоту их было штук шесть запрятано.

— А зачем она тебе?

— Кто?

— Ложка.

— Ну, как же! Я к тому моменту уже твердо решил, что стану приспосабливаться к человеческой еде. Не руками же похлебку есть. Похлебка-то горячая.

— Решил — и жевал сено? Так, что ли?

— Ну, напоследок-то!..

— Ты даешь!..

— Вот только рыбой меня не надо кормить. Все равно в рот ее не возьму. Мы с ней из разных стихий, ты понимаешь…

— Тогда на корабле ты будешь белой вороной, ведь у моряков в основном рыбный рацион. Что тут поделаешь?! Едят то, что под рукой.

— Ты это серьезно?

— Абсолютно.

Морда у единорога так вытянулась, что он перестал походить на коня. Конские морды никогда не бывают такими выразительными. Теперь Экда больше напоминал чародея, по капризу ненадолго превратившегося в лошадь.

— Это ужасно, — пробормотал он. — А если я откажусь?

— Будешь сидеть голодным. А вообще, странно будет выглядеть, если один из путешественников станет отказываться от рыбы.

— Просто ужасно…

Вечерняя полутьма опускалась на Эрин, на его щедрые луга и поля, где трудились крестьяне, засевая вспаханную землю ячменем и пшеницей. Сверху, начиная с вершины горы, больше напоминающей высокий, крутой холм, были видны аккуратно нарезанные поля и крохотные фигурки людей, которые заканчивали труды и спешили по домам. Видно было стадо, которое два пастуха и три лохматые собаки, похожие издалека на комочки шерсти, несомые ветром, гнали к поселку неподалеку от берега моря.

«Наверное, именно там и живет гостеприимный рыбак со своей женой-альвийкой. Интересно, много ли среди кельтов счастливых мужей необычайных жен?» — подумал викинг.

Он шагал, придерживая коня за узду и выбирая пологий подъем и луг без валунов, если это было возможно. Уставший жеребец укоряюще поглядывал на хозяина, время от времени дергал его за рукав или край рубашки, но тот не реагировал. Коня, привыкшего к ночному отдыху, было жалко, конечно. Но себя было жальче.

На вершину горы ночь приходила намного позже, чем в долины, и если внизу женщины уже давно зажгли лучины, чтоб видеть, что они прядут или готовят, то Агнар еще долго видел, куда ступает его нога. Закатное солнце, а потом широкая полоса вдоль горизонта и ясное-ясное небо освещали мир вокруг него во всех подробностях. А потом, когда стало темнее, а ему и его коню пришло время спускаться с горы, в голову молодому мастеру пришла одна мысль. Действительно, почему же не прибегнуть к чарам для того, чтоб лучше видеть в темноте? Пусть темнота и не полная, однако куда приятнее, если видишь, шагаешь ли ты в яму, или же по ровному месту.

Он нашарил на груди артефакт и сжал его в ладонью. Через несколько мгновений крест нагрелся, отдал руке своего временного владельца тепло и прояснил ему взгляд. В сознании мужчины выстроилось множество способов того, как магически придать своему зрению те возможности, которые открыты лишь некоторым животным. Снова было полное впечатление, будто скандинав сам догадался обо всех этих способах, однако теперь он уже вполне отдавал себе отчет — магическая вещица друидов просто-напросто дает ему подсказку.

— Ты что — колдовать вздумал? — спросил его единорог.

Агнара вытолкнуло из состояния сосредоточенности.

— Да, колдую — а что такого?

— Только то, что твои чары друиды, если они знают, что искать, — а они знают, поверь мне, — о пропаже реликвии известно уже всем белгским и гойделским друидам, почувствуют за десять миль, а то и дальше. Тебе зачем нужно, столь блистательно улизнув от них на моем горбу, теперь залезать на гору и махать оттуда большим сверкающим стягом, мол, тут я?

— Я не подумал об этом, — викинг отдернул ладонь.

Несколько минут они шли молча сквозь сгущающуюся вокруг них темноту.

— Ну, так и что теперь делать?

— Да, собственно, ничего, — спокойно отозвался из темноты единорог, давно слившийся с воздухом и ступающий настолько бесшумно, что его рядом как бы и не было. — Если повезет, доберемся до поселения и уплывем в Магриб. Не повезет… Значит, не повезет, но нервничать сейчас в любом случае уже поздно.

— Да? Ты меня успокоил.

— Ну, и замечательно…

— Вот дрянь! — воскликнул Агнар, хватаясь за ногу. — Вот ведь…

— Что произошло?

— Да коряга!.. Ничего не видно! Я ведь просто хотел сделать себе хорошее зрение, чтоб видеть в темноте, чтоб об деревяшки и каменюки не спотыкаться — Ты не видишь, что творится у тебя под ногами? Вы, люди, все-таки примитивные существа…

— Еще одно подобное замечание, и я обзаведусь единорожьим рогом. Кажется, очень ценная магическая вещица, а?

— Примитивно, банально… Угроза в ответ на шутку. Очень банально, — рассмеялся Экда. — Ладно, залезай мне на спину. Так будет быстрее и проще.

— Спасибо! — от души поблагодарил викинг, наощупь пытаясь отыскать в темноте своего спутника, чтоб вскарабкаться ему на спину.

В конце концов ему удалось найти хвост единорога, по нему добраться до крупа и спины. Вцепиться посильнее…

— Слушай, хватит меня щекотать! Лезь давай!

— Лезу, лезу…

— Давай быстрее, мне же щекотно!

— Не погоняй, не запрягал… — с грехом пополам устроившись на спине единорога, скандинав фамильярно похлопал его по шее: — Вперед, мой скакун боевой!

— Размечтался, — фыркнул Экда.

Он каким-то образом безошибочно выбирал, куда ставить ногу, и теперь, даже на спине волшебного существа, двигающегося вперед весьма тряской легкомысленной рысью, да без седла, да без особых навыков получалось намного ровнее, чем пешком, рискуя каждую минуту провалиться ногой в яму. Агнар даже едва не задремал на спине единорога, хотя прежде и поверить бы не мог, что способен на это — верховую езду он не любил.