Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

— Кто не знает, что случилось с Аахеном, — сказал я. В словах адмирала был резон.

— Да, мы союзники Альянса. Сейчас… — сказал Головин. — Я не знаю, как повернётся ситуация в будущем, это не всегда зависит от воли одного человека. Но мы, Ганза, еще будучи просто верфями — создали кайзера. Это значит, что за проект «Новый мир» сейчас несём ответственность тоже мы.

— Я как-то не привык быть таким многовекторным, — сказал я. Мне очень не понравилось это «мы». — Имперские правила хорошего тона учат говорить от себя. Это предполагает прямую личную ответственность.

— Это тяжело, — согласился Головин, — Я хочу сказать, что нас, как корабелов, очень интересует возможность контроля и освоения новых миров, в свете сложившейся ситуации. А доступ к Тени имеете только Вы, Фридрих, оберлейтенант ван Фростен, и некая Элизабет Сугэ.

— Элизабет кто, простите? — удивился я, снова услышав имя этой девушки, на этот раз от ганзейского адмирала с русским именем. — И что с ван Фростеном, если Вам об этом что-то известно?

— Вы действительно не знаете, кто такая Элизабет Сугэ? — спросил Головин, прищуриваясь и глядя мне в глаза.

— Адмирал, — сказал я, — мне слишком часто стали задавать этот вопрос: «Кто такая Элизабет Суге?». Я действительно видел эту девушку в день, когда меня сбили. Я прочёл её имя на её форме. Кто это — не представляю совершенно. Что она имеет доступ к Тени — не верю. Корабль слишком уникален, чтобы простой офицер канцелярии…

— Вашим спасением руководил лично герцог, — прервал меня Головин. Герцог Фридрих фон Цоллерн дал свой личный корабль, отказавшись от личного спасения и компромисса с Альянсом, ради Вас. В операции принимал участие ещё Адольф ван Фростен — это он убил Вашего метаморфа. Офицеры Патрик Гордон и Адам Вайде были с ним. Я был рядом с герцогом, придя туда со своим гвардейским эскортом, как переговорщик. На самом деле, моей целью было — вывезти Фридриха в безопасное место. Это Вы спутали мне все планы. Вместо герцога, по его приказу, мы стали спасать Вас. Таким образом — всем нам Вы, фон Кассель, обязаны своей жизнью. А Вашу «Серебряную Тень» вела, как раз, Элизабет Сугэ.

— Ничего не понимаю, — признался я, — Кто она такая и откуда у неё доступ к кораблю?

— Возможно, она сама расскажет Вам об этом, — ответил Головин. — Если будет случай.

— И где они теперь? — спросил я.

Головин поднялся и начал расхаживать по каюте.

— Приказ герцога был, — рассказывал он мне, — прорваться в приграничные с Русским Космосом пространства и попробовать потеряться там. Но Вам, после боя, нужна была очень серьёзная, глубокая регенерация. Возможно поэтому, лейтенант Сугэ приняла решение вернуться в бункеры дворца, где вероятности, что Вы выживете, было больше.

Эта незнакомая девушка ещё и спасла мне жизнь, — пронеслось в голове. — Что ж, спасибо, Элиза…

— Почему решение принимал не ван Фростен? — спросил я.

— Это, возможно, расскажет Вам сам ван Фростен. Если будет случай, — отмахнулся Головин. — После, корабль ушёл в невидимость и исчез. Скорее всего, Вашим друзьям удалось покинуть планету.

— Почему герцог не ушёл с ними? — раздумывая, сказал я.

— Ну вот, — сказал Головин, останавливаясь, — теперь касательно того, что Вы чуть не назвали предательством в начале нашего разговора. Вы же это имели ввиду?

— Да, открыто сказал я, — именно это.

— Тут всё не просто, — адмирал снова начал ходить по каюте. — Начну издалека, — сказал он наконец. — Как вы думаете, почему Кайзер отрёкся?

— Вот уж, не знаю — ответил я. — Может заговор? Когда герцог наносил ему визит перед конфликтом — его брат выглядел вполне уверенно. Я, естественно, сопровождал герцога во время его визита. Флот Империи — это была, знаете ли, внушительная сила. Его капитуляция без единого выстрела была для нас полной неожиданностью.

— Просто Его Величество всегда умел держать себя в руках, — сказал Головин. Слово «величество» он произнёс с каким-то странным, неприятным для меня оттенком. — Вильгельм фон Цоллерн также всегда хорошо представлял себе рамки того мифа и декораций, которым был обставлен проект.

Головин сделал ещё несколько шагов, — теперь он стоял, разглядывая скульптуру всадника с копьём, стоявшую у него на столе. Под копытами коня бился, в предсмертной агонии, дракон.

Да, флот Империи — внушительная сила, — продолжал он. — Но почему Вы говорите: «был»? Он есть.

— Он есть у Ганзы, — сказал я, — а Вы сами сказали, что внутри неё существуют разные течения, в том числе враждебные сапиенс.

— Я сказал не совсем так, — мягко парировал Головин. — Хорошо, если бы флот остался у Вас, у Империи, и началась война?

— Это и было его прямой Имперского флота, — сказал я.

— Конечно, это и было прямой обязанностью, — согласился Головин. — Но даже при удачном течении войны, а Имперский флот, несмотря на свою мощь, был только флотом номер два после эскадр Альянса, ему пришлось бы штурмовать планеты противника. Победа в пространстве всегда заканчивается штурмом планеты, не так ли?

— Смешанное население, — кивнул я, — эта проблема часто обсуждалась во Фридрихсхалле перед началом конфликта.

— Да, — кивнул Головин. — И это только малая часть проблемы. Одним из орудий многолетнего соперничества была пропаганда и агитация за два разных пути развития человечества, за понимание разных прототипов образа такого человека и его качеств. Начни флот Империи войну — были бы колоссальные жертвы, не только среди хомо претерис, но и среди сапиенс.

— Кайзер решил заморозить конфликт таким образом? — догадался я.

— Мне сложно сказать, кайзер ли это был, или другие обстоятельства. Кроме того, — продолжал Головин — Ганза, к началу конфликта, уже тоже превратилась в реальную силу с собственным флотом. Это силой стали наши «кракены».

— Ваши медиа всегда позиционировали их, как исследовательские корабли для быстрой колонизации планет, — сказал я. — «Общество Ганза — планеты под ключ», — процитировал я известный всем рекламный слоган. — Но кто не знает мощь «кракенов».

— Когда Альянс, я конечно же имею в виду не их безмозглое общество, а высшую его касту, сераписов, — сказал Головин, — поняло, что мощь «кракенов» и их количество, немногим уступает терассаконтерам террисов — было поздно. К тому же, мы долго занимали нейтральную позицию, представляя себя исключительно промышленной группой.

— И теперь…? — спросил я с интересом.

— Теперь ситуация патовая, как Вы догадываетесь, — сказал Головин.

Я догадывался. Чисто арифметически, «Имперские Эскадры Открытых Пространств», как они назывались, плюс сотня ганзейских многоцелевых монстров, называемых «кракенами» — давали численный перевес над флотом Альянса. Но экипажи Имперского флота находятся сейчас в том же положении, что и я. Офицерский корпус флота не попал в руки Альянса, но ганзейцев он тоже считает врагами, а себя — военнопленными. Когда, при необходимости, Ганза сможет использовать в своих целях Имперский флот, если он действительно попал к ней — большой вопрос.